Здание бывшего музея княгини Тенишевой

Здание
Здание бывшего музея княгини Тенишевой
Здание музея княгини Тенишевой на открытке начала XX века.
Страна	Россия
Город	Смоленск
Строительство	1903—1905 годы
Статус	Памятник архитектуры, объект культурного наследия

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 6710030000

Здание бывшего музея княгини Тенишевой — памятник архитектуры, объект культурного наследия, место, где до революции находился историко-этнографический музей княгини Тенишевой.

Местонахождение, история и внешний вид здания

Художественная галерея находится неподалёку от центра города, на пересечении улиц Тенишевой и Исаковского. Здание, в котором она располагается, построено в 1903—1905 году для размещения художественной коллекции княгини Марии Тенишевой, которая лично участвовала в проектировании здания совместно с художником Виктором Васнецовым. Автором проекта был художник Малютин. Первоначально Тенишева планировала разместить коллекцию в Никольской башне Смоленской крепостной стены, но против этого был реставратор древнерусского зодчества П. Покрышкин. После этого подруга Тенишевой княгиня Святополк-Четвертинская предоставила под строительство музея участок земли, где ранее находилась рисовальная школа. В 1911 году Тенишева подарила свою коллекцию Московскому археологическому обществу, а спустя год ему было передано и здание.

Художественная галерея является одним из лучших произведений неорусского стиля в Смоленской области. Здание представляет собой двухэтажный куб с подвалами и мезонином, обращённым на тыльную сторону. С западной стороны к основному объёму здания примыкает пониженный объём вестибюля, фасады которого оформлены по проекту художников Зиновьева и Бекетова. Между цоколем и первым этажом галереи выложен пояс из различных орнаментальных рядов фигурной кирпичной кладки. Фриз, карниз вестибюля и фигурные наличники здания выложены из белого кирпича. В крупный тимпан на главным входом среди растительного орнамента помещены вензель Тенишевой «МТ», дата начала строительства здания музея «1903» и надпись «Русская старина». Цветовую гамму изначально довершали цветные стёкла и черепичная кровля. Помещения внутри здания представляют собой 8 больших экспозиционных залов, которые перекрыты кирпичными сводиками по балкам без дверных полотнищ.

После революции имущество музея было национализировано. В мае 1920 года в здании бывшей губернской земской управы (ныне — здание администрации Смоленска) открылась художественная галерея, которая в 1931 году была объединена с историко-этнографическим музеем и размещена в здании музея Тенишевой и получила название Музея изобразительных искусств имени Н. К. Крупской.

Музей являлся отделом ОГБУК «Смоленский государственный музей-заповедник».

Переезд в 2010 году

С 2010 года Художественная галерея находится в здании на ул. Коммунистическая, 4. В здании «Русская старина» в этот период находился музей «Смоленский лен», но сейчас переезжает в Никольскую башню, а на Тенишевой, 7 будет воссоздан музей «Русская старина».

Музей Тенишевой на дореволюционных открытках

Ссылки

• Статья «[nasledie.smolensk.ru/pkns/index.php?option=com_content&task=view&id=182&Itemid=51 От Болоньи до Антверпена]» на сайте «Культурное наследие земли Смоленской».
• Статья «[nasledie.smolensk.ru/pkns/index.php?option=com_content&task=view&id=185&Itemid=51 Мир живописи]» на сайте «Культурное наследие земли Смоленской».

Литература

• «Свод памятников архитектуры и монументального искусства России. Смоленская область». Москва, «Наука», 2001 г.

Достопримечательности Смоленска  

</td> </tr>

Отрывок, характеризующий Здание бывшего музея княгини Тенишевой

На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?