Здобудь-Воля, Константин Яковлевич

Кость Здобудь-Воля
укр. Костянтин Якович Блоха
Псевдоним	Здобудь-Воля, Блохин
Дата рождения	10 января 1875(1875-01-10)
Место рождения	ст. Крымская, Таманский отдел, Кубанская область, Российская империя
Дата смерти	9 февраля 1923(1923-02-09) (48 лет)
Место смерти	Киев, Украинская ССР, СССР
Принадлежность	Украинская держава
Звание	капитан, полковник
Командовал	2-й полк 1-й Синей дивизии

Константин Яковлевич Здобудь-Воля (наст. Блоха; 10 января 1875 — 9 февраля 1923) — военный и общественный деятель времён УНР, полковник Армии Украинской державы, писатель, повстанческий атаман.

Биография

Константин (Кость) Яковлевич Блоха (псевдонимы: Блохин, Здобудь-Воля) родился 10 января 1875 года в казачьей семье станицы Крымской Таманского отдела, на Кубани. Окончил Чугуевское юнкерское училище.

Во время Первой мировой войны командовал батальоном пехоты 25-го стрелкового полка армии Российской империи. С 1915 до 1918 года находился в немецком лагере для пленных в Зальцведеле. Организатор украинского движения в лагерях для военнопленных. Был инициатором создания украинского кружка. После подписания 9 февраля 1918 года Брестского мирного соглашения немецкое командование разрешило создать из военнопленных украинскую дивизию и направить её на Украину.

Кость Блоха был организатором и командиром 2-го полка 1-й Синей дивизии (1918). Местом дислокации полка было волынское село Голобы близ г. Ковеля.

В середине марта 2-й Синий полк прибыл в Киев. Однако Центральная Рада относилась с подозрением к любым воинским национальным формированиям. Так, правительство уничтожило Полк им. Полуботка.

Постоянно под угрозой роспуска была и дивизия синежупанников. Был отстранён от командования 1-й Синей дивизией генерал-лейтенант Виктор Зелинский. А накануне гетманского переворота, в ночь на 27 апреля, немцы с согласия Центральной Рады разоружили дивизию Синих и распустили воинов.

В мае 1918 года Кость Блоха стал на военную службу в новопровозглашённой Украинской державе Гетмана Украины Павла Скоропадского. Он был назначен командиром Отдельного Черноморского коша, дислоцированного в Бердичеве. Воинское звание — полковник Армии Украинской державы.

За две недели до антигетманского восстания «полковник Блохин» был уволен с должности командира Черноморского коша. В ноябре 1918 года Константин Блоха уехал домой. На Кубани тогда шла ожесточённая борьба между сторонниками единой России во главе с генералом Деникиным и кубанскими самостийниками, сплочёнными вокруг Николая Рябовола, избранного 24 октября главой Кубанской краевой рады. Родная станица Константина Блохи попала в зону репрессий белогвардейцев, направленных против тех, кто не соглашался на реставрацию Российской империи. Не желая быть мобилизованным к так называемой Добровольческой армии, Кость Блоха вынужден был перебираться в Галичину.

В Польше Костя Блоху задержала полиция и отправила в лагерь для интернированных в Домбье близ Кракова. В нём находилось более 10 тысяч интернированных воинов армии ЗУНР и УНР.

После подписания 1 сентября 1919 года украинско-польского договора о прекращении вооружённого конфликта из пленных начали формировать украинские дивизии. Константин Блоха служил в сформированном поляками подразделении УГА.

В ноябре 1919 года его воинская часть перешла на сторону генерала Деникина, а впоследствии оказалась в составе Красной армии.

В начале 1920 года Блоха переехал в Одессу.

В начале февраля 1920 года «полковник УГА» Кость Блоха (взял себе псевдоним Здобудь-Воля) командовал «бригадой Галицких войск». Эта бригада подчинялась красном начдиву — тов. Осадчему. Потом «Галицкую бригаду» возглавил Виктор Сокира-Яхонтов, а Здобудь-Воля стал начальником её штаба.

Позже его перевели в штаб Юго-западного фронта. Должность — инспектор для поручений.

Здобудь-Воля дважды встречался с председателем Совнаркома УССР, Х. Раковским. Предлагал Раковскому создать украинскую национальную армию и направить её против поляков и Симона Петлюры, которого он считал ответственным за уничтожение украинской армии в 1917 году. Х. Раковский впоследствии командировал его «для работы в народном образовании».

Кость Здобудь-Воля занимался литературным трудом: писал статьи, стихи. После переезда в Харьков участвовал в тогдашнем литературном процессе. Встречался с основоположником и теоретиком украинского футуризма, поэтом Михаилом Семенко и другими литераторами. Создал украинский букварь и предлагал его к печати для образовательных учреждений.

В начале 1921 года выехал из Харькова в Николаевский уезд, где устроился на должность инструктора по внешкольному образованию. В связи с разочарованием в политике большевиков в отношении Украины начал интересоваться национальным повстанческим движением.

В начале сентября 1921 года на Устиновских встречается с атаманом Ильёй Ивановым. После того, как в начале 1922 года атамана выследили и убили сотрудники ЧК, отряд возглавил Платон Черненко (атаман Чёрный Ворон). Кость Здобудь-Воля стал начальником штаба этого отряда.

Периодически он приезжал в Одессу, где создал подпольную организацию во главе с талантливым инженером Леонидом Мушкетом.

Весной 1922 года он принял участие в совещании атаманов, которое состоялось в районе Варваровки Криворожского уезда, на нём присутствовали представитель правительства УНР, Шкляр-Сирко, атаманы Чёрный Ворон, Гонта-Воинов и другие.

Здобудь-Воля вёл организационную работу среди населения Холодноярской республики. Налаживал связи с Главным Атаманом Холодного Яра, Герасимом Нестеренко-Орлом.

Национальное движение сопротивления имело значительную поддержку у украинского населения. В связи с невозможностью победить повстанческое движение в ЧК разработали ряд спецопераций по нейтрализации и захвату повстанческих лидеров. 29 сентября 1922 года чекисты на инспирированном «съезде атаманов» в Звенигородке арестовали Костя Здобудь-Волю вместе со многими деятелями Холодного Яра и Чёрного Леса.

В заключении Здобудь-Воля хотел написать драму в пяти действиях. Обращался к Полномочному представителю ГПУ на Правобережной Украине, Ефиму Евдокимову, с просьбой выдать ему чернила и бумагу, но ответа не получил.

2 февраля 1923 года его приговорили к смертной казни. 9 февраля Кость Здобудь-Воля вместе с 38 повстанческими атаманами и другими ведущими украинскими военными деятелями, которые содержались в Лукьяновской тюрьме г. Киева, поднял восстание. Во время восстания Здобудь-Воля погиб в бою с сотрудниками ГПУ.

Ссылки

• [ukrlife.org/main/kubann/1volia.htm Костянтин Здобудь-Воля, гетьманець із Кубані]
• [ukrlife.org/main/evshan/zapovit8.htm Неповний список підпільників, які боролися у 1922—1923 рр. на території сучасних Дніпропетровської, Кіровоградської, Миколаївської і Черкаської областей]
• [web.archive.org/20071114151207/www.geocities.com/holodniy_yar/hy_naris.html Начерк до історії Холодноярської організації 1917—1922 років]
• [ukrlife.org/main/evshan/zapovit4.htm Нарада біля Товстої могили]

Литература

• Тинченко Я. [coollib.com/b/178327/read#t9 Офіцерський корпус Армії Української Народної Республіки (1917—1921)]. — Киев: Темпора, 2007. — ISBN 966-8201-26-4.

Отрывок, характеризующий Здобудь-Воля, Константин Яковлевич

В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.
Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.


Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
– Bonjour la compagnie! [Почтение всей компании!] – весело проговорил он, улыбаясь и оглядываясь вокруг себя. Никто ничего не отвечал.
– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.
– Барин нету – не понимай… моя ваш… – говорил Герасим, стараясь делать свои слова понятнее тем, что он их говорил навыворот.
Французский офицер, улыбаясь, развел руками перед носом Герасима, давая чувствовать, что и он не понимает его, и, прихрамывая, пошел к двери, у которой стоял Пьер. Пьер хотел отойти, чтобы скрыться от него, но в это самое время он увидал из отворившейся двери кухни высунувшегося Макара Алексеича с пистолетом в руках. С хитростью безумного Макар Алексеич оглядел француза и, приподняв пистолет, прицелился.
– На абордаж!!! – закричал пьяный, нажимая спуск пистолета. Французский офицер обернулся на крик, и в то же мгновенье Пьер бросился на пьяного. В то время как Пьер схватил и приподнял пистолет, Макар Алексеич попал, наконец, пальцем на спуск, и раздался оглушивший и обдавший всех пороховым дымом выстрел. Француз побледнел и бросился назад к двери.
Забывший свое намерение не открывать своего знания французского языка, Пьер, вырвав пистолет и бросив его, подбежал к офицеру и по французски заговорил с ним.
– Vous n'etes pas blesse? [Вы не ранены?] – сказал он.
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l'ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.
– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d'arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C'est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu'il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.
– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m'avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball'я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d'autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l'heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu'allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m'avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l'accorde. Qu'on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.