Здравый смысл
Здра́вый смы́сл — совокупность взглядов на окружающую действительность, навыков, форм мышления, выработанных и используемых человеком в повседневной практической деятельности, которые разделяют почти все люди и которые можно разумно ожидать от почти всех людей без необходимости обсуждения[1][2][3].
Здравый смысл имеет по крайней мере три философских смысла.
Один из них предложил Аристотель: способность души животного (греч. - psukhē), позволяющая различным субъектам использовать одни и те же общие чувства для восприятия общих характеристик физических объектов, например, движения и размера, и позволяющая людям и другим животным различать и идентифицировать физические вещи. Это понимание здравого смысла отличается от основного чувственного восприятия и от человеческого рационального мышления, но связано с ними обоими.
Второй же философский смысл термина обусловлен римским влиянием и используется для обозначения естественной человеческой чувствительности по отношению к другим людям и обществу.
Также в философии термин «здравый смысл» употреблялся Т. Ридом и вообще Шотландской школой для обозначения тех основоположений, самоочевидных принципов разума, которые хотя и даны эмпирически, но присущи всем людям, почему и представляют собой как бы основное инстинктивное чувство истины.
В социальной психологии термином «здравый смысл» обозначают систему общепринятых представлений о реальности, накопленную многими поколениями в рамках данной культуры.
Под здравым смыслом также понимают способность принимать правильные решения и делать правильные предположения, основываясь на логическом мышлении и накопленном опыте. В этом значении термин зачастую акцентирует внимание на способности человеческого разума противостоять предрассудкам, заблуждениям, мистификациям.
Трактат Декарта «Рассуждение о методе» (1637) начинается известным утверждением о том, что здравомыслие (le bon sens) или разум (la raison) есть способность правильно рассуждать (la puissance de bien juger) и отличать истину от лжи[4].
См. также
Напишите отзыв о статье "Здравый смысл"
Примечания
- ↑ [web.archive.org/web/20140701145730/msuee.ru/science/Voc%20OND/SLOVA/8.htm Здравый смысл] // Словарь общенаучных терминов / под ред. д. т. н. проф. В. В. Шабанова. М.: МГУП, 2007
- ↑ [terme.ru/dictionary/180/word/%C7%C4%D0%C0%C2%DB%C9+%D1%CC%DB%D1%CB/ Здравый смысл] // Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1989.
- ↑ Merriam-Webster gives: "sound and prudent judgment based on a simple perception of the situation or facts". [www.merriam-webster.com/dictionary/common+sense], Merriam-Webster's Online Dictionary. The Cambridge Dictionary defines it as, "the basic level of practical knowledge and judgment that we all need to help us live in a reasonable and safe way".[dictionary.cambridge.org/dictionary/british/common-sense], Cambridge Dictionaries Online. van Holthoorn & Olson (1987, p. 9) say that "common sense consists of knowledge, judgement, and taste which is more or less universal and which is held more or less without reflection or argument". C.S. Lewis (1967, p. 146) wrote that what common sense "often means" is "the elementary mental outfit of the normal man".
- ↑ [iph.ras.ru/elib/Koll5_5.html Электронная библиотека]
Литература
- Гирц К. [magazines.russ.ru/nz/2007/54/gi3.html Здравый смысл как культурная система] // Неприкосновенный запас. 2007. № 4 (54)
- Мур, Дж. [filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000735/index.shtml В защиту здравого смысла] 1925
- Эткинд А. М., Ярошевский М. Г. Здравый смысл // Социальная психология. Словарь / Под. ред. М. Ю. Кондратьева. — М.: ПЕР СЭ, 2006 г. — 176 с. ISBN 5-9292-0141-2
Отрывок, характеризующий Здравый смысл
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
