Зебальд, Винфрид Георг Макс

В. Г. Зебальд
нем. W. G. Sebald
Имя при рождении:	нем. Winfried Georg Maximilian Sebald
Место рождения:	Вертах (коммуна), Бавария, Германия
Место смерти:	графство Норфолк, Великобритания
Род деятельности:	прозаик, поэт, эссеист
Язык произведений:	немецкий, английский

Ви́нфрид Гео́рг Максимилиа́н Зе́бальд (нем. Winfried Georg Maximilian Sebald; обычно подписывался В. Г. Зебальд; 18 мая 1944, Вертах — 14 декабря 2001, Норфолк) — немецкий поэт, прозаик, эссеист, историк литературы, писал на немецком и английском языках.

Биография

Мать накануне рождения сына пережила в 1943 году массированную бомбежку в Бамберге. Он воспитывался дедом, который много рассказывал о войне и Холокосте (отец, служивший в гитлеровской армии, был до 1947 года во французском плену). С 1948 до 1963 год Зебальд жил на самом юге Германии, в альпийской деревне Зонтхофен (с 1963 года — город). Изучал филологию в университетах Германии (Фрайбург), Швейцарии (Фрибур), Великобритании (Манчестер). С 1970 года жил в Великобритании, преподавал немецкую литературу в Университете Восточной Англии (Норидж, графство Норфолк), с 1989 года возглавлял Британский центр литературного перевода. Погиб в автокатастрофе (дочь, которая была в автомобиле вместе с ним, осталась жива).

Творчество и признание

Тема эссе и романов Зебальда («Головокружение», 1990; «Эмигранты», 1996; «Кольца Сатурна», 1998; «Аустерлиц», 2001) — давнее и недавнее прошлое Германии и Европы от Великой Лондонской чумы и пожара XVII столетия до Шоа века двадцатого, попытки обнаружить следы пережитых катастроф в нынешнем дне, понять и удержать их словом. Герой Зебальда — одинокий путешественник по странам и временам, наследующий литературным странникам Руссо и Готфрида Келлера, Адальберта Штифтера и Роберта Вальзера, о которых Зебальд не раз писал как историк словесности. История входит в прозу Зебальда и в качестве реальных документов — квитанций, справок, писем, фотографий и другого, умножающих многослойность романного пространства/времени. Романы и эссе Зебальда переведены на иврит, английский, французский, итальянский, испанский, каталанский, шведский, нидерландский, норвежский, датский, финский, эстонский, словенский, польский, болгарский языки. Был лауреатом Литературной премии Берлина (1994), Генриха Белля (1997), Генриха Гейне (2000), Литературной премии г. Бремен (2002, посмертно), других национальных и международных наград. Уже при жизни писателя мировая литературная критика видела в нём одного из крупнейших авторов современности, кандидата на Нобелевскую премию ближайших лет.

В 2011 английский фотохудожник и кинорежиссёр Грант Джи снял полнометражный документальный фильм Patience: After Sebald ([www.imdb.com/title/tt2118702/]).

Произведения

• Carl Sternheim; Kritiker und Opfer der Wilhelminischen Ära. — Stuttgart: W. Kohlhammer, 1969 (магистерская диссертация).
• Der Mythus der Zerstörung im Döblins. — Stuttgart: Klett, 1980 (кандидатская диссертация).
• Die Beschreibung des Unglücks: zur österreichischen Literatur von Stifter bis Handke. — Salzburg: Residenz Verlag, 1985 (докторская диссертация).
• Nach der Natur: ein Elementargedicht. Photographien von Thomas Becker. — Nördlingen: Greno, 1988.
• Schwindel, Gefühle. — Frankfurt am Main: Eichborn, 1990.
• Unheimliche Heimat: Essays zur österreichischen Literatur. — Salzburg: Residenz Verlag, 1991.
• Die Ausgewanderten: vier lange Erzählungen. — Frankfurt am Main: Eichborn, 1992.
• Die Ringe des Saturn: eine englische Wallfahrt. — Frankfurt am Main: Eichborn, 1995.
• Logis in einem Landhaus: über Gottfried Keller, Johann Peter Hebel, Robert Walser und andere. — München: Hanser, 1998.
• Luftkrieg und Literatur: mit einem Essay zu Alfred Andersch— München: C. Hanser, 1999.
• Austerlitz. — München: C. Hanser, 2001.
• For years now. — L.: Short Books, 2001 (стихи, на англ. языке).

Сводные издания

• Außer Land. Drei Romane und ein Elementargedicht: Die Ausgewanderten, Die Ringe des Saturn, Schwindel. Gefühle, Nach der Natur. — Frankfurt am Main: Eicborn, 2001.
• Unerzählt. Zusammen mit Jan Peter Tripp. 33 Texte und 33 Radierungen. — München, Wien: Hanser, 2003.
• Campo Santo: Prosa, Essays/ Hrsg. von Sven Meyer. — München, Wien: Hanser, 2003.
• Über das Land und das Wasser. Ausgewählte Gedichte 1964—2001/ Hrsg. von Sven Meyer. — München: Hanser, 2008 (собрание стихотворений 1964—2001)
• Auf ungeheuer dünnem Eis. Gespräche 1971 bis 2001/ Hrsg. von Torsten Hoffmann. — Frankfurt am Main: Fischer-Taschenbuchverlag, 2011

Издания на русском языке

• Пауль Берейтер. // Иностранная литература. — 2004, № 11 (повесть из книги Изгнанники).
• Доктор Генри Селвин (повесть из книги Изгнанники) / Перевод с нем. Алеси Болговой [syg.ma/@alesya-bolgova/vg-ziebald-doktor-gienri-sielvin]
• Аустерлиц. / Перевод с нем. Марины Кореневой. — СПб.: Азбука-классика, 2006.
• [www.strana-oz.ru/?numid=45&article=1710 Как день и ночь. О творчестве Яна Петера Триппа]. // Отечественные записки. — 2008, № 43 (4), с. 103—115.
• [www.colta.ru/articles/literature/4141 Воздушная война и литература (фрагмент книги)]
• Зебальд В. Г. Естественная история разрушения / Пер. с нем. Нины Федоровой. М.: Новое издательство, 2015. — 172 с.

О писателе

• Loquai F. W. G. Sebald. — Eggingen: Edition Isele, 1997.
• Mitteilungen über Max: Marginalien zu W. G. Sebald. / Gerhard Köpf (Hg.). — Oberhausen: Laufen Verlag, 1998.
• McCulloch M. Understanding W. G. Sebald. — Columbia: University of South Carolina Press, 2003.
• The Anatomist of Melancholy: Essays in Memory of W. G. Sebald. / Görner, Rüdiger, ed. — Munich: iudicium, 2003.
• Dittberner H. W. G. Sebald. München: Edition Text + Kritik, 2003.
• W. G. Sebald: A Critical Companion. / J.J. Long and Anne Whitehead, eds. Edinburgh: Edinburgh UP, 2004.
• Fuchs A. «Die Schmerzensspuren der Geschichte»: Zur Poetik der Erinnerung in W. G. Sebalds Prosa. — Köln: Böhlau, 2004.
• Schedel S. «Wer weiß, wie es vor Zeiten wirklich gewesen ist?»: Textbeziehungen als Mittel der Geschichtsdarstellung bei W.G. Sebald. — Würzburg: Königshausen 2004.
• W. G. Sebald: a critical companion. — Seattle: University of Washington Press, 2004.
• Sebald. Lektüren. / Marcel Atze, Franz Loquai (Hg.). — Eggingen: Edition Isele 2005.
• W. G. Sebald: History, Memory, Trauma. / Scott Denhum & Mark McCulloch, eds. — Berlin, New York: de Gruyter, 2005.
• Santner E. L. On creaturely life: Rilke, Benjamin, Sebald. — Chicago: University of Chicago Press, 2006.
• W. G. Sebald. Politische Archäologie und melancholische Bastelei. / Michael Niehaus, Claudia Öhlschläger (Hg.). Berlin: E. Schmidt, 2006.
• Зонтаг С. Разум в трауре. // Критическая масса. — 2006, № 2. — С. 101—104.
• Маликова М. [magazines.russ.ru/km/2006/2/mm24.html В. Г. Зебальд. Аустерлиц]. // Критическая масса. — 2006, № 2.
• Маликова М. [www.strana-oz.ru/?numid=45&article=1709 Увидеть прошлое: изображение и взгляд. Творчество В. Г. Зебальда]. // Отечественные записки. — 2008, № 43 (4). — С. 95—102.
• [www.nrgumis.ru/articles/archives/full_art.php?aid=316&binn_rubrik_pl_articles=344 Экфрасис у Зебальда]

Ссылки

• [www.wgsebald.de официальный сайт]  (нем.)
• [www.wertach.de/infos/infos/der-sebald-weg Воспоминания о писателе]  (нем.)
• [www.ub.fu-berlin.de/internetquellen/fachinformation/germanistik/autoren/multi_pqrs/sebald.html Линки]  (нем.)
• [www.davidson.edu/academic/german/denham/sebaldcfp.htm#Call Программа британского симпозиума по творчеству Зебальда, 2003]  (англ.)
• [www.spikemagazine.com/pdfdocuments/spikemagazinecom_wgsebald_stephenmitchelmore.pdf Статья о творчестве Зебальда]  (англ.)
• [books.guardian.co.uk/authors/author/0,5917,945947,00.html Энциклопедическая справка (англ)]
• [www.booknik.ru/reviews/fiction/?id=16566 Рецензия на «Аустерлиц» на сайте «Букник»]

Отрывок, характеризующий Зебальд, Винфрид Георг Макс

– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.