Зебжидовский, Ян
Ян Зебжидовский польск. Jan Zebrzydowski <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб Радван</td></tr> | ||
| ||
---|---|---|
1625 — 1641 | ||
Рождение: | 1583 | |
Смерть: | 6 сентября 1641 Новы Корчин | |
Род: | Зебжидовские | |
Отец: | Николай Зебжидовский | |
Мать: | Дорота Гербурт | |
Супруга: | 1) Барбара Любомирская
2) Ека Катаржина Варшицкая | |
Дети: | от первого брака: София, Михаил, Анна, Франтишек Флориан и Регина Анастасия |
Ян Зебжидовский (1583 — 6 сентября 1641) — польский магнат, мечник великий коронный (1625—1641), полковник польских войск (1633), староста ново-корчинский и ланцкоронский.
Биография
Представитель польского магнатского рода Зебжидовских герба «Радван». Единственный сын маршалка великого коронного и воеводы краковского Николая Зебжидовского (1553—1620) и Дороты Гербурт (ум. 1610).
Получил хорошее домашнее образование. В возрасте 13 лет поступил на учёбу в Краковский университет. С 1601 года его учителем был ксендз Щенсный Зебровский, математик из Виленского университета, а позднее — ксендз Томаш Буцкий, кустош храма св. Михаила в Вавеле и пробст в Пацануве. В 1603 году стал членом иезуитского Братства Марии. Был верным товарищем, защитником и покровителем Иезуитского ордена, предоставлял ежегодную милостыню собору св. Барбары.
В 1604 году во время австро-турецкой войны Ян Зебжидовский во главе собственной хоругви, названной милицией св. Михаила, прибыл под Эстергом в Венгрии. После его прибытия турки-османы сняли осаду с крепости и отступили. В 1605 году Николай Зебжидовский, готовивши своего сына к духовной карьере, отправил его в паломничество в костёл св. Михаила в Монте-Гаргано (Италия). По дороге Ян Зебжидовский посетил Испанию, Францию и Германию, а в 1608 году вернулся на родину.
В 1625 году Ян Зебжидовский получил от польского короля Сигизмунда Вазы должность мечника великого коронного. В 1633 году стал полковником коронных войск.
6 сентября 1641 года скончался в Новом Корчине, был похоронен в Кальварии-Зебжидовской, основанной его отцом.
Семья
Ян Зебжидовский был дважды женат. До 1614 года первым браком женился на Барбаре Любомирской, дочери каштеляна войницкого Себастьяна Любомирского (ок. 1546—1613) и Анны Браницкой (1567—1639). Дети:
- София Зебжидовская (род. 1612), жена старосты варецкого Петра Шишковского
- Михаил Зебжидовский (1613—1667), мечник великий коронный (1647), генеральный староста краковский (1664), воевода краковский (1667), староста ланцкоронский
- Анна Зебжидовская (1614 — до 1655), 1-й муж староста стежицкий Ибрагим Голуховский, 2-й муж с 1649 года староста стопницкий Кшиштоф Балдуин Оссолинский (ум. 1650)
- Франтишек Флориан Зебжидовский (1615—1650), каштелян люблинский (1647), староста ново-корчинский
- Регина Анастасия Зебжидовская (род. 1617), монахиня
В 1629/1630 году после смерти своей первой жены вторично женился на Еве Катаржине Варшицкой (ум. 1643), от брака с которой детей не имел.
Источники
- Aleksander Sitnik OFM: Dzieje Rodu Zebrzydowskich.
Напишите отзыв о статье "Зебжидовский, Ян"
Отрывок, характеризующий Зебжидовский, Ян
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.