Зебо, Саймон

Саймон Зебо
На поле в составе сборной Ирландии, 2015 год.
Общая информация
Полное имя	Саймон Роберт Зебо
Дата рождения	16 марта 1990(1990-03-16) (34 года)
Место рождения	Корк, Ирландия
Гражданство	Ирландия
Рост	188 см
Вес	94 кг
Позиция	Винг, Фулбэк
Информация о клубе
Клуб	«Манстер»
Карьера
Молодёжные клубы
	«Корк Конститьюшн»
Клубная карьера*
2010—н.в.	«Манстер»	105 (230)
Национальная сборная**
2010	Ирландия U20	9 (18)
2012—2014	«Айрланд Вулфхаундс»	2 (5)
2012—н.в.	Ирландия	25 (35)
2013	«Львы»	0 (0)
* Количество игр и очков за профессиональный клуб считается для национальной лиги, кубка Хейнекен и Супер Регби. ** Количество игр и очков за национальную сборную в официальных матчах.

Саймон Роберт Зебо (англ. Simon Robert Zebo, родился 16 марта 1990 года в Корке) — ирландский профессиональный регбист, выступающий за «Манстер» и сборную Ирландии на позициях винга и фулбэка. В 2013 году был вызван в состав «Британских и ирландских львов». Рекордсмен клуба по числу занесённых попыток.

Манстер

Саймон Зебо дебютировал за клуб 18 апреля 2010 года в матче Кельтской лиги против «Коннахта», в котором получил жёлтую карточку за намеренную игру вперёд. Первую попытку занёс год спустя во встрече с «Лланелли Скарлетс» и получил звание лучшего игрока матча. В том же сезоне отметился ещё раз, в последнем матче регулярной части первенства огорчив «Коннахт».

В сезоне 2011—2012 стал важным игроком в команде и приземлил 12 попыток в 23 матчах. На европейской арене дебютировал 10 декабря 2011 года в матче Кубка Хейнекен против «Скарлетс». Спустя полтора месяца отметился первым хет-триком в карьере в игре c «Нортгемптон Сэйнтс», за что был назван игроком матча. В следующей встрече против «Бенеттона» сделал дубль и получил жёлтую карточку.

В январе 2013 года подписал с Ирландским регбийным союзом и клубом новый трёхлетний контракт. Через две недели, практически ровно через год после первого, Зебо оформил свой второй хет-трик в карьере и в очередной раз стал игроком матча, на этот раз с «Расингом». По результатам сезона регбист был назван игроком года по версии болельщиков и лучшим молодым игроком «Манстера», а также номинирован на звание лучшего игрока клуба.

В октябрьском матче нового сезона против «Эдинбурга» сезона Зебо получил травму ноги и выбыл на 10 недель. По возвращению в строй в январе 2014 года регбист заносил попытки в четырёх матчах подряд, в том числе сделал дубль во встрече с «Цебре». Игрок принял активное участие в европейской кампании того сезона и занёс попытки в четвертьфинале с «Тулузой» и полуфинале с «Тулоном».

В сезоне 2014—2015 вновь стал в клубе на первых ролях и занёс 11 попыток в 20 матчах. Зебо сделал свой очередной хет-трик в игре с «Цебре» и снова стал игроком матча. Спустя полгода он во второй раз за сезон получает это почётное звание после дубля «Сейл Шаркс» в Кубке европейских чемпионов, пришедшем на смену Кубка Хейнекен. В полуфинале плей-офф Про12 того сезона Саймон приземлил важнейшую попытку во встрече с «Оспрейз», закончившейся победой 21:18.

Новый сезон начал с попытки «Ольстеру» в октябре. В январе занёс попытку «Стад Франсе» и по их количеству сравнялся с рекордсменом клуба — Энтони Хорганом. Первого февраля подписал с «Манстером» новое двухлетнее соглашение. В конце марта Зебо сделал дубль в матче с «Цебре» и стал абсолютным рекордсменом клуба по попыткам. 16 апреля вышел в красной регбийке в сотый раз за карьеру, что отпраздновал очередной попыткой.

В первом же матче сезона 2016—2017 против «Скарлетс» получил трещину в ребре и выбыл на месяц. По возвращению в строй занёс свою первую попытку в сезоне, вновь «Цебре».

Международная карьера

Ирландия

Зебо дебютировал за сборную Ирландии 9 июня 2012 года в проигранном тестовом матче с «Олл Блэкс». Свою первую попытку занёс через несколько месяцев в тестовой встрече со сборной Аргентины. На Кубке шести наций дебютировал в 2013 году, приземлив попытку в первом матче с Уэльсом. В следующем матче против англичан получил перелом стопы и в турнире больше не сыграл. На Кубке шести наций 2015 сыграл в четырёх из пяти матчей и помог сборной в выиграть второй турнир подряд.

24 июня попал в расширенный состав сборной на чемпионат мира и в августовских тестовых матчах сумел занести по попытке Уэльсу и Шотландии. Результативные действия в этих матчах обеспечили игроку место и в финальной заявке на турнир. На чемпионате мира игрок вышел на поле в трёх матчах — с Канадой, Румынией и Италией, но попыток не занёс.

Британские и ирландские львы

В 2013 Зебо был вызван в состав «Британских и ирландских львов» в качестве замены травмированного Томми Боу. В момент вызова он находился в Хьюстоне со сборной Ирландии и за день до этого провёл полный матч со сборной США. В турне регбист провёл три матча против «Уаратаз», «Брамбиз» и «Мельбурн Ребелс», но попыток занести ни в одном из них не сумел.

Достижения

Командные достижения

Кубок шести наций

• Победитель: 2015.

Индивидуальные достижения

• Лучший игрок 2013 года в Ирландии по версии болельщиков;
• Лучший молодой игрок «Манстера» 2013 года;
• Рекордсмен клуба по количеству занесённых попыток.

Личная жизнь

Отец Саймона, Артюр Зебо, уроженец Мартиники и представлял Францию на соревнованиях высшего уровня по лёгкой атлетике. Старшая сестра Саймона, Джессика, выступала за женскую сборную Ирландии по хёрлингу. В 2015 году у Саймона и его девушки Эльвиры Фернандес родился сын, которого назвали Джейкобом.

Ссылки

• [www.munsterrugby.ie/rugby/first_team_squad.php?player=92184&includeref=dynamic Профиль] игрока на сайте «Манстера».
• [www.irishrugby.ie/rugby/fixturesandresults/squads_ireland.php?player=92184&includeref=dynamic Профиль] игрока на сайте Ирландского регбийного союза.
• [www.lionsrugby.com/history/players.php?player=92184&includeref=dynamic#.WAp6CPmLTIU Профиль] игрока на сайте «Британских и ирландских львов».

Отрывок, характеризующий Зебо, Саймон

Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.