Зевин, Евгений Михайлович

Зевин Евгений Михайлович
Зевин Евгений Михайлович
Зевин Евгений Михайлович
Имя при рождении:	Зевин Евгений Моисеевич
Род деятельности:	Академик, вице-президент Российской Академии Искусств. Народный художник России, Заслуженный деятель искусств России.
Дата рождения:	23 февраля 1947(1947-02-23) (77 лет)
Награды и премии:	Лауреат многочисленных международных премий. Участник первых выставок нонконформистского искусства в Москве начиная с 1974 года. С 1980 года его работы выставляются на международных выставках в Бельгии, Финляндии, Германии, Великобритании, Израиле, Франции, США, Японии, многократно на аукционах Philips, Bonhams и Christie’s в Лондоне. Произведения художника находятся в крупнейших музеях и галереях Европы, США, Израиля, Канады и других стран. В России его работы неоднократно отмечались дипломами I степени (1984, 1986, 1987) и первыми премиями (1985, 1989) ХФ Московского Союза художников.

Евгений Михайлович Зевин (род. 23 февраля 1947 года) — российский художник-авангардист, Народный художник России.

Биография

Родился 23 февраля 1947 года. Народный художник России Евгений Михайлович Зевин по праву находится в авангарде российского изобразительного искусства — и как приверженец яркой, оригинальной школы начала XX века, и как талантливый, профессионально владеющий кистью мастер, адекватно и актуально откликающийся на вызовы современности. Природная любознательность, искренний интерес к людям и их творчеству, его энциклопедические знания по истории живописи вызывают восхищение. И нет такого вопроса, на который он не смог бы обстоятельно ответить. Причем знания Евгения Михайловича — это не какой-то склад фактов и мнений, он размышляет, сопоставляет и выдает запоминающиеся суждения, логически выверенные и точные. Вероятно, свою роль сыграли семейные живописные традиции. Его дядя Лев Зевин учился в Витебске в художественной школе у Ю. Пэна, в народной художественной школе у М. Шагала и К. Малевича, а затем во ВХУТЕМАСе у Р. Фалька. В 1921—1925 годах — участник и один из создателей знаменитой «Группы 13», был одним из ярких представителей авангарда начала XX века.

«Картины Евгения Зевина радуют меня своей праздничностью, необыкновенной яркостью красок, душевной щедростью, юмором и иронией, — говорит друг художника, писатель Фазиль Искандер. — Редкий дар: его насмешка над действительностью лишена злобы и ярости. И это признак, по-моему, мудрости. Есть какая-то мистическая точность, когда художник её достигает, картина, независимо от её содержания, утешает, примиряет с жизнью. Я думаю, главная цель искусства — утешать человека, и Евгений Зевин почти всегда достигает этой цели. Его новаторство тут же на месте оплачивается самой верной и самой старинной монетой — талантом».

Огромное значение для Евгения Зевина играет не только сюжет, но и качество исполнения живописного произведения, чувство цвета, контрастность колористических характеристик, точность пластических решений. Во всех его картинах, вне зависимости от изобразительного стиля, даже неискушенному зрителю бросается в глаза этот тщательный, кропотливый труд по доведению полотна до совершенства.

Настойчивое желание идти своим путём, бескомпромиссное отстаивание собственных взглядов на предназначение художника, свой живописный почерк, своё образное отображение действительности и своего времени долгие годы делало Евгения Михайловича «неудобным» для официальных властей. Его участие в выставках нонконформистов начиная с 1970-х годов, в том числе на «квартирных выставках», одним из инициаторов которых был Оскар Рабин, и в знаковой «манифестации» в Измайловском парке осенью 1974 года приносили массу неприятностей. Однако коллеги по цеху, вопреки давлению невежественного партийного начальства, видели в Евгении Зевине состоявшегося художника. В 1974 году он был принят в молодёжную секцию МОСХа, а когда в 1978 году его принимали в Союз художников, то рекомендации дали такие уважаемые и всемирно известные художники, как Иван Сорокин, Павел Никонов, Эдуард Браговский.

После поступления в Союз художников более 10 лет Евгений Михайлович был художественным руководителем творческой мастерской и членом художественного совета МХК Московского союза художников, а в дальнейшем заместителем председателя Комиссии по художественным комплексам МОСХа и заместителем председателя Объединённого комплексного Совета города Москвы. Из его мастерской вышла большая плеяда известных художников, и в настоящее время эти художники выставляются в Выставочном зале Российской Академии Искусств, художественным руководителем которого является Евгений Зевин.

В конце 1980-х годов к Евгению Зевину пришла заслуженная международная известность. Поистине, вышло по евангельской фразе «Нет пророка в своем отечестве». Картины художника оценили вначале на Западе — он выставлялся в Хельсинки, Брюсселе, Лондоне, Нью-Йорке, Париже, Берлине, Барселоне и Эдинбурге. Зарубежная пресса постоянно публикует работы Евгения Михайловича, пишет о нём, признавая его последователем традиций русского авангарда и их продолжателем. Полотна мэтра многократно имели успех на самых известных в мире лондонских аукционах изобразительного искусства, таких как Philips, Bonhams и Christie’s. В 1992 году с большим успехом картины Евгения Зевина экспонировались в Британской Королевской академии на выставке «Художники России — новое поколение». А в 1994 году он был участником обширной экспозиции «Образы советского искусства 1950-1980-х годов», проходившей в Русском музее в Санкт-Петербурге. Ряд картин вошли в антологию российского искусства с аналогичным названием, а также в книгу «Русские художники XVIII—XX вв.». Произведения художника находятся в крупнейших музеях и галереях Европы, США, Израиля, Канады и других стран.

«В своей живописи я всегда стараюсь найти что-то новое, неизведанное, не опробованное раньше, это и есть мое авангардное устремление, — объясняет собственную творческую позицию Евгений Михайлович Зевин. — Я хочу, чтобы мои картины помогали людям жить в наше непростое время, сделать их жизнь лучше, добрее, устойчивее, если хотите, надежнее. Я хотел бы морально, духовно, нравственно поддержать человека. Искусство должно давать человеку радость, доброту, нравственную и духовную опору. Меня часто приглашают на выставки, в основном зарубежные. Участвую в престижных аукционах. Мои картины покупают, они находятся в музеях, галереях, в частных коллекциях. Но я не стремлюсь во что бы то ни стало продать картины. Напротив, мне жаль расставаться с ними. Мне больше нравится, когда они находятся в моей мастерской. Я люблю их рассматривать, соотносить с вновь написанными, они помогают мне в моихтворческих поисках».

В творческой биографии художника более 100 выставок как в России, так и за рубежом.

Свою творческую работу Евгений Зевин активно совмещает с общественной деятельностью, являясь одним из учредителей и вице-президентом Российской Академии Искусств со дня её основания, а также художественным руководителем Выставочного зала Академии. Практически ни одно мероприятие Академии не проходит без его участия.

Все это, безусловно, является признанием его высокого профессионального мастерства и значимости как одного из современных художников, сумевшего выразить в своих произведениях существенные черты нашего времени.

Источники

По материалам книги «Российская академия искусств XX—XXI века», Москва 2011

Ссылки

• [www.aris-art.ru/person/zevin-evgeniy-mihaylovich/ Зевин Евгений Михайлович] на сайте Российской Академии Художеств

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Зевин, Евгений Михайлович

Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.