Зевс (Marvel Comics)

Зевс
История публикаций
Издатель	Marvel Comics
Дебют	Venus #5 (Июнь 1949 года)
Авторы	Стэн Ли, Джек Кирби
Характеристики персонажа
Позиция	Добро
Полное имя	Зевс Пангеллениос
Псевдонимы	Юпитер (римское имя), Таранис (кельтское название), Тиниш (этрусское имя), Мистер Z, Шторм
Вид	Олимпийский бог
Рост	200 см
Вес	299 кг
Цвет глаз	Голубой
Цвет волос	Красный
Место рождения	Гора Лицей, Греция
Семейное положение	Женат
Род занятий	Царь Богов, глава греческого пантеона
Команды и организации
Олимпийские боги, Совет Божества
Союзники
Геркулес, Один, Гея, Бета Рэй Билл, Мстители
Враги
Танос, Мефисто, Аматсу-Микабоши, Кронос, Тор, Локи, Халк, Галактус, Темные Эльфы, Тифон, Титаны, Малекит Проклятый, Плутон, Целестиалы, ранее - Мстители
Особые силы
Сверхчеловеческая сила, скорость, выносливость, ловкость и рефлексы Неуязвимость, регенерация и бессмертие Контроль над погодой Всеведение Полет Телепортация Изменение размера Манипуляции реальностью Манипуляции электричеством Управление космической энергией Увеличение физических характеристик Высшая Магия

Зевс (англ. Zeus Panhellenios) — вымышленный персонаж Marvel Comics, бог неба, дневного света и грозы. Созданный Стэном Ли и Джеком Кирби, он был основан на мифологическом персонаже и впервые появился в комиксе Venus («Венера») #5 (Июнь 1949 г.).

Вымышленная биография

Зевс - младший сын Титанов Крона и Реи, детей бога неба Урана и старшей богини Геи (также известной как "Мать-земля"). Его отец Кронос пришел ко власти в измерении, которое позже стало известным как Олимп после фатального поражения его собственного отца Урана. Когда он лежал при смерти, Уран пророчил, что один из детей Крона свергнет его в свою очередь, таким образом, Кронос съел каждого из своих детей, когда они родились. Его жена Рея скрыла Зевса, их шестого ребенка, на горе Ликеум в Аркадии, и обманула Крона в еду камня вместо младенца Зевса. Там Зевс вырос до взрослой жизни и затем подготовился к мести Крону. Зевс, из мести, спустился в Тартар и освободил своих родных братьев Аида, Хестию, Геру, Посейдона и Деметра, все теперь выращенные к взрослой жизни, а также трем Циклопам и трем гигантам с сотнями рук под названием Гекатонхейры, которых он также заключил в тюрьму. Циклопы дали этим трем богам их соответствующее оружие (Молнию Зевса, Трезубец Посейдона и Руль Темноты Аида) и учили Зевса, как владеть его способностями, позволяющими ему манипулировать энергией. Благодаря этому Зевс победил своих союзников во время десятилетней войны против Кроноса и Титанов. После победы в войне Зевс заключил Крона в тюрьму и большинство Титанов мужского пола в Тартар. Зевс тянул жребий со своими братьями Аидом и Посейдоном, и стал высшим правителем олимпийских богов, их измерения и неба. Зевс женился на Гере, но участвовал во многих отношениях с богинями и смертными женщинами подобно, возмутив его ревнивую жену. Некоторые его дети от этих союзов были богами и присоединились к олимпийскому пантеону, в то время как другие были смертными, такими как Елена Троянская и герой Геркулес, который в конечном счете стал богом.

После Возраста Хайборийской эры древнегреческая цивилизация начала повышаться, таким образом, Зевс сделал олимпийских богов известными им получить их вероисповедание. Зевс обнаружил, что основная связь между олимпийским измерением и Грецией была наверху горы Греции Олимп, под Олимпией, основным городом Вечных на Земле. Зевс и его дочь Афина встретились с Зурасом, лидером Вечных и его дочерью Азурой. Учитывая физическое подобие между Вечными и олимпийцами, обе стороны заключили союз с действием Вечных, представляющим богов на Земле. Зурас скоро захотел, чтобы Азура стала Теной. Однако люди начали думать о Вечных как сами олимпийские боги и не просто их представители, приведя к растущему негодованию богов к Вечным, который в конце концов разразился войной какое-то время. Христианство в конечном счете стало доминирующей религией Римской империи, и Зевс решил, что олимпийские боги сломают большинство своих связей с Землей, за исключением Посейдона, который продолжил бы следить за его прихожанами в Атлантиде. Во время Троянской войны Зевс, против которого борется Тор, который был случайно транспортирован туда. Хэдес сожалел о декрете Зевса и бросал вызов превосходству Зевса много раз. Тысячелетие назад Геркулес транспортировал группу солдат от древней Греции в течение времени, чтобы бороться против Асгардийцев, которые находились под защитой асгардского бога Тора, приведя к войне между асгардийцами и олимпийцами. Зевс тайно встретился с правителем Асгарда Одином, и два старших бога положили конец войне и заключили союз, чтобы защитить Землю от Целестиал.

Первое описание Зевса в современных комиксах показывает его первую встречу с Тором. Он разбивает борьбу между Геркулесом и Тором, а затем, ударом молнии заставляет их сжать руки в дружбе. Зевс стал позже неспособным нарушить "олимпийские условия контракта Геркулеса" с Плутоном. Зевс позже сослал Геркулеса к Земле на целый год , за то, что тот без разрешения приходил. Чаровница взяла под свой контроль ум Геркулеса, однако была сослана с другими олимпийскими богами в другое измерение Тифоном. Позже Зевс был спасен Геркулесом, и тот отменил изгнание своего сына, а также послал Тифона в Тартар. Зевс тогда мешал попытке Плутона завоевать Землю. Зевс был позже свергнут союзом Ареса и Чаровницы, и был восстановлен силой Мстителей. Зевс сопротивлялся неудавшейся попытке Ареса и Плутона разжечь войну между Олимпом и Асгардом. Зевс также мешал заговору Плутона, Ареса и Хипполиты, так как те хотели его свергнуть. Зевс позже показал, что договор сделал еще несколько тысячелетий назад, чтобы закончить войну между Асгардом и Олимпом. Он также показал союз с Одином и другими богами неба против Целестиал, которые угрожали закрыть Землю Богам, подразумевающим, что несколько Все-отцов создали броню Разрушителя и передали часть его власти Тору наряду с другими Божественностями, чтобы возродить Одина, который был убит Целестиалами в то время как он был в броне Разрушителя. Зевс позже появился и преподал Геркулесу урок своей ответственности перед смертными. Позже он напал на Мстителей и попытался бросить их в Тартар, обвинив их в том, что Геркулес находился в коме. После случайного нападения на Геркулеса, он решил, что олимпийцы не должны посещать Землю.

Олимп позже подвергся нападению силами японского Бога Зла, Аматсу-Микабоши. Микабоши также украл Александра, сына Ареса, и промыл ему мозги в становление его личным Богом войны. В конце, хотя, благодаря любви Ареса к его сыну и власти Зевса, Александр вырвался на свободу и очевидно убил Микабоши. Это шло с высокой ценой, хотя, поскольку Зевс пожертвовал своей жизнью, чтобы сделать так, ему нанесли удар дважды темные щупальца Микабоши, и его тело не было найдено.

Во время Темного Владычества, в основной сюжетной линии Господства было показано, что Плутон держит Зевса в заключенных и проводит судебное разбирательство против него с Геркулесом, помогающим своему отцу. Жюри состоит из врагов Зевса с Плутоном как обвинителем. В конечном счете, Зевс был осужден, и его наказанием было – выпить воду из реки Леты, что заставило потерять его память и отказаться от своей короны, и отдать её Плутону. После питья вод Леты он убегает и перерождается, поскольку подросток, с Геркулесом и Афиной, понимающей рожденного заново Зевса, должен быть скрыт от Геры. Ребенок Зевс сопровождает Геркулеса на приключении в Свартальхейм, где он становится чувствующим отвращение к очевидно придурковатым путям своего сына и выражает восхищение Тора. При встрече с Тором он был убежден, что у Геркулеса тоже есть свои достоинства.

Континуум оружия Геры - это устройство созданное, чтобы воссоздать вселенную в улучшенной её версии, разрушив существующую ныне. Геркулес, Амэдеус Чо, Зевс и Афина присоединяются к группе Мстителей в нападении на главный офис Олимпийского Общества. Зевс борется против воинов Амазонок наряду с Ртутью прежде чем быть захваченным Тифоном. Знание возвращения Зевса ошеломляет Геру, и он преуспевает в том, чтобы убедить её остановить машину Континуума. Прежде чем она будет в состоянии это сделать, Тифон показывает, что он теперь избавлен от её контроля. Гера и Зевс пытаются убить его своей молнией, но она отразилась обратно, и Гера погибает. Тифон показывает, что носит нагрудник Эгиды и убивает Зевса также. Души этих двух богов замечены в компании Танатоса, воссоединившись с ним они были взяты в подземный мир.

Во время основной сюжетной линии "Война Хаоса" Зевс, Гера и Арес среди мертвых богов, которых освобождает Плутон, чтобы помочь защитить подземный мир от Аматсу-Микабоши. Когда Аматсу-Микабоши прибыл, он вырывает сердце Зевса снова. Зевс, Гера и Арес тогда появляются среди рабских богов Аматсу-Микабоши, которые увеличили способности олимпийцев намного выше их фактического мастерства. Зевс быстро сваливает Галактуса на землю мощным ударом молнии и физическими атаками. После того, как Геркулес побеждает Микабоши, он восстанавливает Зевса наряду с остальной частью вселенной.

Брюс Бэннер, из-за его семьи, являющейся крайне важным для борьбы, чтобы спасти вселенную и взятие серьезного повреждения, делающего так, обращается к Геркулесу, чтобы помочь излечить А-Бомбу и вылечить Красную Женщину-Халк от её безумия. После того, как Геркулес заявляет, что только Зевс в состоянии это сделать, Халк начинает блуждать на горе Олимп, намереваясь попросить, чтобы Зевс заплатил свой долг, и подвергается нападению ордами греческих божеств и мифических монстров. После того, как они терпят неудачу, Зевс лично нанимается и сильно избивает Халка в поединке, после чего он мучает уже упавшего борца, позволяя стервятникам непрерывно есть его живьем (подобным Прометею образом), злорадствуя, что Халк "жаловался", и что его намеченное самопожертвование для его друзей было "неправильной религией". Однако Зевс позволяет его любимому сыну Геркулесу спасать своего пленника, так как он полагает, что его существование как Халк уже - ужасное "наказание".

Силы и способности

Сверхчеловеческая сила: Как и все олимпийцы, Зевс сверхчеловечески силен. Его сила во много раз превосходит силу других олимпийцев, и он способен легко поднять вес, намного превышающий 100 тонн. Зевс является, физически, вторым самым сильным из олимпийцев, превзойденный только его сыном Геркулесом. Однако он может легко пересилить Геркулеса, многократно повышая все свои физические характеристики с помощью магии. Усиленный Зевс способен сдвигать звезды, галактики, и даже вселенную.

Неуязвимость: Зевс обладает божественной неуязвимостью. Он может без повреждений выдерживать сильнейшие энергетические, магические и физические атаки. Неуязвим к любым видам ядов и токсинов, экстремальным перепадом температур и погодным условиям. Удары таких тяжеловесов, как Халк, неспособны его даже и поцарапать.

Сверхчеловеческая плотность тканей: Кожа, мышцы и кости Олимпийца в 3 раза плотнее, чем у обычного человека. Это способствует такой огромной массе тела.

Сверхчеловеческая выносливость: Физиология Зевса почти не производит токсинов усталости во время физической активности. В результате он обладает почти безграничной выносливостью. Он может сражаться месяцами напролет, не уставая. Лишь немногие из Олимпийцев обладают такой же выносливостью, что и Зевс - это его братья Плутон и Нептун, а также его сыновья - Арес, Геркулес и Гермес.

Сверхчеловеческая скорость: Зевс может бежать быстрее, чем самый лучший земной атлет.

Сверхчеловеческая ловкость: Ловкость, баланс и координация Зевса развиты до уровня, превышающего аналогичные у лучших атлетов.

Сверхчеловеческие рефлексы: Рефлексы Олимпийца также превышают уровень рефлексов у лучших атлетов Земли.

Телепортация: Зевс может телепортировать себя или других в любую точку вселенной.

Изменение размера: Зевс может увеличиваться до гигантских размеров, делая себя, например, ростом с гору.

Регенеративный исцеляющий фактор: Несмотря на его почти неуязвимую кожу, Зевса все же можно ранить, однако раны заживают мгновенно.

Бессмертие: Как и все Олимпийцы, Зевс является бессмертным. Он не подвержен старению, несмотря на то, что ему уже многие тысячи лет.

Магия и космическая энергия: В распоряжении Зевса огромные запасы магической и космической энергии, с помощью которых он может достичь практически любого эффекта. Посредством магии, Зевс может контролировать погодные условия на желаемом уровне, будь то небольшой дождь или штормовые бури и мощные катаклизмы. Также, используя магию и космическую энергию, он усиливает свои и так немалые возможности: создает энергетические взрывы, управляет молниями (придает им желаемую форму и силу), усиливает своё тело до такого уровня, что его габариты достигают небес. Но его могущество не только в усилении и магических способностях: Зевс способен создавать горы силой мысли, закрывать бреши в реальности, создавать или восстанавливать жизнь, путешествовать и переносить кого-либо по различным измерениям с различными размерностями. Также ему подвластна сила и энергия многих олимпийцев (забрал и восстановил мистические силы Геркулеса).

Вещие способности: Взор Зевса распространяется на всю вселенную и даже на другие миры и измерения.

Полет: Зевс может летать.

Вне комиксов

Телевидение

• Зевс появляется в 12 эпизоде «Могучего Тора» в мультсериале 1966 года «Супергерои Marvel»
• Также Зевс появляется в мультсериале «Отряд Супергероев», в эпизоде под названием "Support Your Local Sky-Father", озвученный Трэвисой Уинллингемом.

Библиография

• Journey into Mystery Annual #1
• Thor #129
• Avengers #38
• Avengers #49-50
• Thor #164
• Avengers #100
• Champions #1-3
• Thor Annual #5
• Thor #300-301
• New Mutants #81
• Ares #1-3
• Incredible Hercules #130
• Incredible Hercules #131
• Incredible Hercules #132, 134, 136
• Incredible Hercules #140-141
• Chaos War #2
• Chaos War #3
• Chaos War #5
• Incredible Hulk #621-622
• Herc #6.1

Ссылки

• [marvel.wikia.com/Zeus_Panhellenios_(Earth-616) Зевс] на сайте Marvel Database.
• Биография [en.wikipedia.org/wiki/Zeus_(Marvel_Comics) Зевса](англ.).

Отрывок, характеризующий Зевс (Marvel Comics)

Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.


На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.