Лауренберг
Лауренберг | |
| |
Описание герба: см. текст | |
Том и лист Общего гербовника: |
III, 110 |
---|---|
Губернии, в РК которых внесён род: |
Саратовская |
Часть родословной книги: |
VI |
Подданство: | |
Лауренберг (нем. Sege von Laurenberg) — русский дворянский род.
Происходит из Германии, с берегов Рейна, известен с начала XV в. В конце ХVII в. Лауренберги поселились в Голландии, откуда Христофор Зеге-фон-Лауренберг выехал в Швецию, где служил в военной службе, а потом поселился на острове Эзеле. Его сын Сигизмунд (умер в 1788 г.) был инженер-генерал-майором; два его сына убиты в 1790 г. в войне со шведами.
Род Зеге-фон-Лауренберг внесен в дворянский матрикул острова Эзеля и в VI часть родословной книги Саратовской губернии.
Описание герба
Щит разделен на четыре части, из коих в первой и четвертой в золотом поле изображены по три голубые лилии. Во второй и третьей части в серебряном поле по одному лавровому венцу.
Щит увенчан обыкновенным Дворянским Шлемом с Дворянскою на нем Короною, на поверхности которой золотом означены два орлиные Крыла и между ними шестиугольная Звезда. Намет на щите золотой, подложенный зеленым. Герб рода Зеге фон Лауренбергов внесен в Часть 3 Общего гербовника дворянских родов Всероссийской империи, стр. 110.
Известные представители
- Зеге-фон-Лауренберг, Семён Христофорович (1734—1788) — русский военный, инженер-генерал-майор, архитектор, член Рижской инженерной команды.
Напишите отзыв о статье "Лауренберг"
Литература
- Лауренберг // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Ссылки
- [www.tatiskray.ru/index.html?4/030.htm Зеге фон Лауренберг]
Это заготовка статьи о дворянском или купеческом роде. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Лауренберг
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.