Зеленский, Гавриил Никитович

Гавриил Никитович Зеленский
Дата рождения	26 марта 1909(1909-03-26)
Место рождения	посёлок 2-й Кубанский сахарный завод, Кореновский район, Краснодарский край
Дата смерти	18 апреля 1944(1944-04-18) (35 лет)
Место смерти	Ковельский район, Волынская область
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1941—1944
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Гавриил Никитович Зеленский (1909—1944) — старшина Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1943).

Биография

Гавриил Зеленский родился 26 марта 1909 года в посёлке 2-й Кубанский сахарный завод (ныне — Кореновский район Краснодарского края). После окончания четырёх классов школы работал на заводе. В июне 1941 года Зеленский был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. С июля того же года — на фронтах Великой Отечественной войны. Принимал участие в боях на Брянском, Центральном, 1-м Украинском и 1-м Белорусском фронтах. 16 октября 1943 года в бою был ранен. Много раз выполнял специальные задания командования в тылу противника. К февралю 1944 года старшина Гавриил Зеленский командовал взводом 135-й отдельной разведроты 143-й стрелковой дивизии 47-й армии 1-го Белорусского фронта. Отличился во время освобождения Украинской ССР.

Зеленский неоднократно отличался во время форсирования советскими войсками Сейма, Десны, Днепра и Припяти, доставлял своему командованию «языков» и важные сведения, проводил диверсионные рейды. 18 апреля 1944 года Зеленский погиб при выполнении боевого задания у железнодорожной станции Мощёная Ковельского района Волынской области Украинской ССР. Похоронен в Ковеле.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 августа 1944 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» старшина Гавриил Зеленский посмертно был удостоен высокого звания Героя Советского Союза.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза (23.08.1944);
• орден Ленина (23.08.1944);
• орден Отечественной войны 2-й степени (22.10.1943);
• орден Красной Звезды (17.12.1943);
• орден Славы II степени (08.04.1944);
• орден Славы III степени (18.01.1944).

Память

Барельеф Зеленского установлен на мемориале Славы в Ковеле. На месте его гибели установлен памятный знак.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Год 1944. Зарницы победного салюта. — Львов: Каменяр, 1979.
• Золотые Звёзды Кубани. Том 2. — Краснодар, 1969.
• Сыны Кубани — Герои Советского Союза. — Краснодар, 1947.

Отрывок, характеризующий Зеленский, Гавриил Никитович

Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.