Земгальские говоры
Поделись знанием:
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.
Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.
Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Не следует путать с земгальским языком.
Земга́льские го́воры (латыш. vidus zemgaliskās izloksnes; лит. žiemgališkoji patarmė) — говоры среднелатышского диалекта, распространённые в центральных и в части южных районов Латвии, на территории Земгале[1][3][4]. В составе среднелатышского диалекта земгальские говоры противопоставляются курземским и видземским[5][6].
На формирование земгальских говоров определённое влияние оказал вымерший к XVI веку восточнобалтийский земгальский язык[4][5].
Классификация
В составе земгальского диалектного ареала выделяют говоры без анаптиксы (bez anaptikses) и с анаптиксой (ar anaptiksi): barat < bārt; veret < vērt[4][7].
Согласно классификации А. Гатерса, в земгальском ареале выделяются земгальско-куршские говоры (на юго-западе Курземе у литовской границы) и земгальские говоры[4].
Область распространения
Область распространения земгальских говоров размещена в центральных и в части южных районов Латвии на территории историко-этнографической области Земгале[1][8].
Согласно современному административно-территориальному делению Латвии, ареал земгальских говоров занимает территории Вецумниекского, Баускского, Иецавского, Озолниекского, Рундальского, Елгавского, Энгурского, Яунпилсского, Добельского, Терветского, Ауцского и Приекульского краёв, а также части территорий Тукумского, Броценского, Салдусского, Руцавского, Ницского и Гробинского краёв[1].
Область распространения земгальских говоров с севера и северо-востока граничит с ареалом видземских говоров среднелатышского диалекта, с востока — с ареалом неглубоких (западных) говоров верхнелатышского диалекта. С юга к земгальскому ареалу примыкает ареал литовского языка. На западе и северо-западе область распространения земгальских говоров соседствует с областью распространения курземских говоров среднелатышского диалекта[1].
Диалектные особенности
В языковой системе земгальских говоров представлены следующие особенности, совпадающие с языковыми особенностями видземских говоров и противопоставленные особенностям курземских говоров среднелатышского диалекта[9]:
- Сохранение тавтосиллабических -ir, -ur: [zir̂ks] «лошадь»; [bur̃:t] «колдовать». В курземских (и в части верхнелатышских) говорах тавтосиллабические -ir, -ur изменились в [-īr-] и [-ūr-] соответственно: [zī̂rks]; [bū̃rt].
- Наличие глагольной основы прошедшего времени на -ā- на месте -ē-: [mē̃s vedā̃m] «мы вели / везли». В курземских (и в части верхнелатышских) говорах основа на -ē- сохранилась неизменной: [mē̃s vedē̃m].
- Образование форм будущего времени от глаголов первого спряжения, корень которых оканчивается на согласные s, z, t, d при помощи вставки -ī- между корнем и суффиксом будущего времени: [es nesī̂šu] «я понесу»; [tu nesī̂si] «ты понесёшь». В части курземских (и в верхнелатышских) говорах эта вставка отсутствует: [es neš̄u]; [tu nes̄i].
- Одинаковый способ образования возвратных глаголов как от безприставочных, так и от приставочных глаголов: [cel̂tiês] «вставать»; [pìecel̂tiês] «встать». При образовании возвратных глаголов в приставочных глаголах в курземских (а также в верхнелатышских) говорах возможна вставка рефлексивного форманта -s-, -si-, -sa- между приставкой и корнем: [nuôsabeîʒas] «кончается».
Напишите отзыв о статье "Земгальские говоры"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 Коряков Ю. Б. Приложение. Карты. 4. Латышский и латгальский языки // Языки мира. Балтийские языки. — М.: Academia, 2006. — 224 с. — ISBN 5-87444-225-1.
- ↑ Коряков Ю. Б. Карты балтийских языков // Языки мира. Балтийские языки. — М.: Academia, 2006. — С. 221. — 224 с. — ISBN 5-87444-225-1.
- ↑ Дубасова А. В. [www.genling.nw.ru/Staff/Dubasava/balt.pdf Терминология балтийских исследований в русском языке (Проект терминологического словаря)]. — СПб.: Кафедра общего языкознания филологического факультета СПбГУ, 2006—2007. — С. 30. — 92 с.
- ↑ 1 2 3 4 Коряков Ю. Б. [lingvarium.org/eurasia/IE/balt.shtml Реестр языков мира: Балтийские языки]. Lingvarium. (Проверено 15 ноября 2015)
- ↑ 1 2 Сталтмане В. Э. Латышский язык // Языки мира. Балтийские языки. — М.: Academia, 2006. — С. 189. — 224 с. — ISBN 5-87444-225-1.
- ↑ Дубасова А. В. [www.genling.nw.ru/Staff/Dubasava/balt.pdf Терминология балтийских исследований в русском языке (Проект терминологического словаря)]. — СПб.: Кафедра общего языкознания филологического факультета СПбГУ, 2006—2007. — С. 54. — 92 с.
- ↑ Kacare, Inga. Krauze-Krūze, Baiba. [valoda.ailab.lv/latval/vidusskolai/literval/lit6.htm Mācīblīdzekļi. Latviešu valoda vidusskolai. Vidus dialekts] (латыш.). Sveicināti LU MII AILab latviešu valodas resursu serverī (1998). (Проверено 15 ноября 2015)
- ↑ Дубасова А. В. [www.genling.nw.ru/Staff/Dubasava/balt.pdf Терминология балтийских исследований в русском языке (Проект терминологического словаря)]. — СПб.: Кафедра общего языкознания филологического факультета СПбГУ, 2006—2007. — С. 29. — 92 с.
- ↑ Сталтмане В. Э. Латышский язык // Языки мира. Балтийские языки. — М.: Academia, 2006. — С. 189—190. — 224 с. — ISBN 5-87444-225-1.
Ссылки
- [www.valoda.lv/Valsts_valoda/Dialekti/mid_558 Dialekti] (латыш.). Latviešu valodas aģentūra (2015). (Проверено 15 ноября 2015)
- [www.uzdevumi.lv/p/latviesu-valoda/11-klase/leksikologija-8091/re-e5256602-fa15-4055-88f5-c3b32d79c077 Dialekti] (латыш.). SIA Uzdevumi.lv (2015). (Проверено 15 ноября 2015)
- [www.uzdevumi.lv/p/latviesu-valoda/9-klase/vispariga-valodnieciba-4924/re-34b09f47-177e-48ef-8d72-86cf3f1a7465 Latviešu valoda. Dialekti] (латыш.). SIA Uzdevumi.lv (2015). (Проверено 15 ноября 2015)
| ||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Земгальские говоры
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.
Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.
Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
