Земгальский язык
| Земгальский язык | |
| Самоназвание: |
неизвестно |
|---|---|
| Страны: | |
| Регионы: | |
| Вымер: |
XV век |
| Классификация | |
| Категория: | |
| Языковые коды | |
| ISO 639-1: |
— |
| ISO 639-2: |
— |
| ISO 639-3: |
xzm |
| См. также: Проект:Лингвистика | |
Земга́льский язы́к (латыш. zemgaļu valoda, лит. žiemgalių kalba) — язык балтийского племени земгалов. Был распространён в Земгалии (латыш. Zèmgale, лит. Žiem̃gala): бассейне рек Муша и Лиелупе (юг Латвии, север Литвы). Земгалы были окончательно разбиты Тевтонским орденом в 1289 году, часть бежала в Великое княжество Литовское, часть была переселена в Курземе. В течение XIV века Земгалия была заселена окончательно ассимилировавшими земгалов литовцами (конец XIV — начало XV века) на юге и латышами (конец XV века) на севере. Земгальский язык оказал решающее влияние на формирование среднелатышского диалекта латышского языка[1].
Содержание
О названии
Высеченная надпись на Mervallastenen гласит:
siriþ • lit • resa • stan • [þin] ạ [•] ạṭ • suen • sin • [b]unta • h[n] • uft • siklt • til • simkạḷạ • turụ[m] • || knari • um • tumisnis / «Сигрид повелела воздвигнуть этот камень в память о своём супруге Свене. Он часто ходил морем на богатых кноррах в Земгалу, огибая мыс Колка»[2]
Высеченная надпись на Gökstenen неясна и имеет два диаметрально различных варианта перевода[3]:
…[ị]uraRi : kaum : isaio : raisti : stai : ain : þansi : at : || : þuaR : fauþr : sloþn : kbrat : sin faþu… ul[ị] • hano : msi+
Известно два литовских названия Земгалии — Žem̃gala и Žiẽmgala (латышское Zèmgale является книжным заимствованием из нем. Semgallen). В пользу исконности вокализма первого говорит лат. Semigalia из датского хроники Annales Ryenses (XIII век), в пользу второго — швед. Sœimgala, Sœimgalum (надписи на двух рунических памятных камнях XI века из Южной Швеции — Sö 198. Mervallastenen и Sö 327. Gökstenen[4][5]) и др.-рус. зимигола, зимѣгола (Лаврентьевская летопись). Первый вариант связывают с лит. žẽmė, латыш. zeme «земля» или лит. žẽmas, латыш. zems «низкий». Второй вариант, вероятно, является когнатом лит. žiemà, латыш. ziema «зима». К. Буга и Я. Эндзелин считали, что первичен вариант Žiẽmgala, этимологически обозначавший «зимний (северный) край», а Žem̃gala является результатом народной этимологии, сблизившей название с низменностями. Альтернативная этимология О. Бушса предполагает гидронимическое происхождение топонима: от названия реки вроде Жеймике или Жеймяна[6][7][8].
Классификация
Литовский исследователь Й. Кабелка[lt] считал, какая-то часть земгальских диалектов могла быть ближе к литовскому, а какая-то — к латышскому[9].
В. Н. Топоров озвучил мнение, что земгальский стоял ближе к литовскому, чем латышскому и куршскому, такая позиция обосновывается восточнобалтийским происхождением земгальского и литовского, в отличие от западнобалтийского куршского[10].
История
Впервые Земгалия и земгалы упоминаются в датской хронике XIII века Annales Ryenses, согласно которой в 870 году датчане захватили Пруссию, Земгалию (лат. Semigalia) и Карелию[11][12].
В начале XIII века Земгалию постепенно завоёвывает Тевтонский орден. В 1230 году земгалы признают его власть, однако впоследствии регулярно поднимают восстание, самое крупное из которых началось в 1279 году и было подавлено только в 1289-м. После поражения восстания многие земгалы сбежали в Литву, а других Орден переселил в другие земли. В XIV веке Земгалия заселилась литовцами и латышами, которые постепенно ассимилировали земгалов[13].
Фламандский путешественник Жильбер де Ланнуа упоминает о земгальском языке как о живом (1413—1414), однако уже во второй половине XV века он вымер (на территории Великого княжества Литовского несколько раньше — в конце XIV — начале XV века)[14][15].
Известны названия областей, которым возможно соответствовали диалектные различия: Upemolle / Opemolle[lv], Dobene / Dubene[lv], Silene[lv], Sparnene[lv], Thervethene / Teruetene / Terevethene, Sagera / Sagare[lv][1][15][16].
Лингвистическая характеристика
От земгалов не осталось никаких письменных документов, поэтому имеющиеся сведения о земгальском языке почерпнуты из топонимики и ономастики, а также данных литовских и латышских говоров[17][18].
Фонетика и фонология
Земгальский сохранил различие между прабалтийскими *ā и *ō. Дифтонг *ei перешёл в ie, как в литовском и латышском[18].
Сохранились в земгальском прабалтийские *k’ и *g’ (как в литовском) или перешли в c и ʒ (как в латышском) является спорным вопросом. Есть примеры как с наличием перехода (Autzis при латыш. Aũce и лит. Áukė; Zervinas при латыш. dzẽrve «журавль» и лит. gérvė «журавль»), так и с его отсутствием (Augegoge, Sigemoa). Отсутствие палатлизации наблюдается и в современных латышских говорах вокруг Блидиене (Dauķis, Ķipsnas līcis (название залива), Giñterenes pļava (название луга), Reģĩnas)[19][10].
Прабалтийские *š, *ž, сохранившиеся в литовском, в земгальском и латышском перешли в s и z: Silene при латыш. sìls и лит. šìlas «бор»; Sagare, Sagera при лит. Žagãrė[20][10].
Тавтосиллабическое n иногда выпадает (как в латышском): Blidenen при латыш. Blìdiene и лит. blindìs «ракита»; Slok при латыш. Slòka и лит. slankà «оползень», но чаще сохраняется (как в литовском): Bleñdiena, Jiñtars, Klen̂ces, Pluñci, Rìnkas, Skruñdu leja[20][10].
Прабалтийские *ti̯ и *di̯ в земгальском дали č и ž/ǯ соответственно: Mezoten и Medzothen при латыш. Mežôtne (латыш. mežs и литов. диал. mẽdžias «лес»); земг. латыш. sirdžu при латыш. sir̂žu и лит. širdžių͂ «сердец»; земг. латыш. biču при латыш. bišu, лит. bìčių «пчёл»[10].
Для земгальского характерно сохранение краткости гласного перед тавтосиллабическим r и вставка ещё одного гласного между r и последующим согласным (анаптиксис): земг. латыш. zirags «конь» при латыш. литер. zir̂gs'; varana, varina «ворона» при латыш. литер. vãrna; berizs «берёза» при латыш. литер. bẽrzs; иногда это же явление происходит и после l: galads «стол» при латыш. литер. gal̂ds; ilagi «долго» при латыш. литер. il͂gi; это же явление обнаруживается и в и литовских говорах на земгальских землях: sãrᵉgs «сторож» при лит. литер. sárgas; dárᵉbs «работа» при лит. литер. dárbas[10].
Морфология
О морфологии известно крайне мало. Предполагается, что в земгальском использовались несклоняемые формы притяжательных местоимений (как в современном литовском). Такой вывод делается на основании топонима Sàuzeŗi, который этимологически соответствует лит. savo žirgai «свои лошади»[20][10].
Напишите отзыв о статье "Земгальский язык"
Примечания
- ↑ 1 2 Коряков Ю. Б. [lingvarium.org/eurasia/IE/balt.shtml Балтийские языки] (рус.) (html). Реестр языков мира. [www.lingvarium.org/ Lingvarium project website] (4 августа 2005). Проверено 17 ноября 2015. [web.archive.org/web/20150717044644/lingvarium.org/eurasia/IE/balt.shtml Архивировано из первоисточника 17 июля 2015].
- ↑ Зинкявичюс З., Лухтанас А., Чеснис Г. Земгалы пали последними // Откуда родом литовцы / Пер. с лит. и ред. Б. Синочкиной. — Вильнюс: Mokslo ir enciklopedijų leidybos institutas, 2006. — С. 92. — ISBN 5-420-01570-6.
- ↑ Runstenar i Södermanland : vägvisare till runristningar i Södermanlands län / Red. I. Wachtmeister. — Nyköping: Södermanlands museum, 1984. — S. 91. — ISBN 91-85066-52-4.
- ↑ Dini P. U. Semigallian // [www.esparama.lt/es_parama_pletra/failai/ESFproduktai/2014_Foundations_of_Baltic_Languages.pdf Foundations of Baltic Languages] / English transl. by Milda B. Richardson, Robert E. Richardson. — Vilnius : Eugrimas, 2014. — P. 315. — ISBN 978-609-437-263-6.</span>
- ↑ Зинкявичюс З., Лухтанас А., Чеснис Г. Земгалы пали последними // Откуда родом литовцы / Пер. с лит. и ред. Б. Синочкиной. — Вильнюс: Mokslo ir enciklopedijų leidybos institutas, 2006. — С. 91. — ISBN 5-420-01570-6.
- ↑ Kabelka J. Baltų filologijos įvadas. — Vilnius: Mokslas, 1982. — P. 77.
- ↑ Дини П. Балтийские языки. — М.: ОГИ, 2002. — С. 252—253. — ISBN 5-94282-046-5.
- ↑ Топоров В. Н. Балтийские языки // Языки мира. Балтийские языки. — М.: Academia, 2006. — С. 29—30. — 224 с. — ISBN 5-87444-225-1.
- ↑ Kabelka J. Baltų filologijos įvadas. — Vilnius: Mokslas, 1982. — P. 80.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Топоров В. Н. Балтийские языки // Языки мира. Балтийские языки. — М.: Academia, 2006. — С. 31. — 224 с. — ISBN 5-87444-225-1.
- ↑ Дини П. Балтийские языки. — М.: ОГИ, 2002. — С. 250. — ISBN 5-94282-046-5.
- ↑ Kabelka J. Baltų filologijos įvadas. — Vilnius: Mokslas, 1982. — P. 73.
- ↑ Дини П. Балтийские языки. — М.: ОГИ, 2002. — С. 251—252. — ISBN 5-94282-046-5.
- ↑ Топоров В. Н. Балтийские языки // Языки мира. Балтийские языки. — М.: Academia, 2006. — С. 30. — 224 с. — ISBN 5-87444-225-1.
- ↑ 1 2 Дини П. Балтийские языки. — М.: ОГИ, 2002. — С. 251. — ISBN 5-94282-046-5.
- ↑ Kabelka J. Baltų filologijos įvadas. — Vilnius: Mokslas, 1982. — P. 74—75.
- ↑ Топоров В. Н. Балтийские языки // Языки мира. Балтийские языки. — М.: Academia, 2006. — С. 30—31. — 224 с. — ISBN 5-87444-225-1.
- ↑ 1 2 Дини П. Балтийские языки. — М.: ОГИ, 2002. — С. 253. — ISBN 5-94282-046-5.
- ↑ Дини П. Балтийские языки. — М.: ОГИ, 2002. — С. 253—254. — ISBN 5-94282-046-5.
- ↑ 1 2 3 Дини П. Балтийские языки. — М.: ОГИ, 2002. — С. 254. — ISBN 5-94282-046-5.
</ol>
Литература
- Дини П. У. Балтийские языки / Под ред. и с предисл. В. Н. Торопова, пер. с итал. А. В. Тороповой. — М.: ОГИ, 2002. — С. 250—255. — 544 с. — ISBN 5-94282-046-5.
- Топоров В. Н. Балтийские языки // Языки мира. Балтийские языки. — М.: Academia, 2006. — С. 29—31. — 224 с. — ISBN 5-87444-225-1.
- Kabelka J. Baltų filologijos įvadas. — Vilnius: Mokslas, 1982. — P. 73—81. — 150 p.
Ссылки
- [language.babaev.net/tree/balt/semigalian.html Земгальский (семигальский) язык]
| ||||||||||||||||||||||
|
Эта статья входит в число добротных статей русскоязычного раздела Википедии. |
Отрывок, характеризующий Земгальский язык
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
