Землетрясение в Ганьсу
| Землетрясение в Ганьсу | |
| | |
| Дата и время |
16 декабря 1920 года |
|---|---|
| Магнитуда |
7,8[1] |
| Глубина гипоцентра |
17 км[1] |
| Расположение эпицентра |
36°42′ с. ш. 104°54′ в. д. / 36.7° с. ш. 104.9° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=36.7&mlon=104.9&zoom=14 (O)] (Я)[1] |
| Затронутые страны (регионы) | |
| Пострадавшие |
более 200 000 погибших |
Землетрясение в Ганьсу произошло 16 декабря 1920 года в китайском уезде Хайюань, который в те годы входил в состав провинции Ганьсу.
Произошедшее 16 декабря в Китае сильнейшее землетрясение в Ганьсу сопровождалось массовыми разрушениями охватившими территорию площадью около 3,8 тысяч квадратных километров. В 20:06:53 по местному времени (GMT 12:06:53) произошел первый удар с магнитудой 7,8 по шкале Рихтера, за ним последовал ряд толчков, продолжавшихся в течение трех минут. Интенсивность толчков в эпицентре достигла максимума в XII баллов по шкале Меркалли. Он находился в горном районе в 1600 километрах к западу от Шанхая. Очевидцы сообщали о глухом гуле перед началом землетрясения. Сейсмические колебания ощущались на территории площадью в четыре миллиона квадратных километров. Наиболее значительные разрушения произошли в провинциях Центрального Китая - Ганьсу и Шэньси, охватив площадь в 67,5 тысяч квадратных километров. Общее число погибших составило 270 тысяч человек. Примерно 20 тысяч из них умерли от холода, после того как лишились своих жилищ. Более 73 тысяч человек погибли в округе Хай-уан. Вызванный землетрясением оползень похоронил под собою село Суйахэ. Около 30 тысяч человек погибли в округе Гуюань. В городах Лонгдэ и Хунин рухнули почти все дома. В общей сложности, пострадали семь провинций и районов, в том числе такие крупные города как Ланьчжоу, Таюань, Сиань, Синин и Инчан[2].
По числу жертв землетрясение в Ганьсу является одним из самых смертоносных в истории.
См. также
Напишите отзыв о статье "Землетрясение в Ганьсу"
Примечания
Отрывок, характеризующий Землетрясение в Ганьсу
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
