Землетрясение в Кашмире (2005)
Землетрясение в Кашмире произошло 8 октября 2005 года в 8:50 утра по пакистанскому времени. Эпицентр располагался в управляемом Пакистаном регионе Кашмира. Сила толчков составила 7,6 по шкале Рихтера, что по силе сопоставимо со знаменитым землетрясением в Сан-Франциско в 1906 году.
В регионе проходит граница между индийской и евразийской плитой, на которую первая надвигается со скоростью 8 см в год. За миллионы лет таким образом возникли Гималайские горы. Пострадавший регион расположен на расстоянии около 95 км от Исламабада. Землетрясение произошло на глубине 10 км под земной поверхностью. Подтверждённое пакистанским правительством число погибших составляет 84 тысячи человек, по неподтверждённым — до 200 тысяч человек, в Индии жертвами стали 1300 человек.
Землетрясение вызвало крупные разрушения в северо-восточном Пакистане, Афганистане и в северной Индии. Многочисленные деревни по показаниям очевидцев были буквально стёрты с лица земли. Землетрясение в Кашмире является самым тяжёлым землетрясением в Южной Азии за последние 100 лет. В его результате разверзлась гигантская щель длиной 100 км, вдоль которой были разрушены практически все сооружения.
Международная реакция
Многие государства, международные и неправительственные организации предложили Пакистану помощь в форме денег, продовольствия, медицинского оборудования, палаток и одеял. Одновременно со всего мира в регион прибыли команды спасателей с поисковыми собаками и вертолётами. ООН призвало к пожертвованиям с целью собрать как минимум 272 миллиона долларов США для пострадавших.
Примечательно, что одним из наиболее активно помогающих государств оказалась Куба, выславшая 789 врачей, что превысило даже количество задействованных пакистанских врачей. Кубинские врачи прибыли в регион уже спустя пять дней после трагедии.
См. также
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Напишите отзыв о статье "Землетрясение в Кашмире (2005)"
Отрывок, характеризующий Землетрясение в Кашмире (2005)
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.