Земля мёртвых

Земля мёртвых
Land of the Dead
Жанр	ужасы, постапокалипсис
Режиссёр	Джордж Ромеро
Продюсер	Стив Барнетт Марк Кантон Нил Кэнтон
Автор сценария	Джордж Ромеро
В главных ролях	Саймон Бейкер Деннис Хоппер Азия Ардженто Джон Легуизамо Роберт Джой Юджин Кларк
Оператор	Мирослав Башак
Композитор	Райнхольд Хайль Джонни Клаймек
Кинокомпания	Universal Pictures Atmosphere Entertainment Exception Wild Bunch Romero-Grunwald Productions
Длительность	Театральная версия: 93 мин Режиссёрская версия: 97 мин.
Бюджет	15 млн $
Сборы	46 770 602 $
Страна	США Канада Франция
Год	2005
IMDb	ID 0418819
Выход фильма «Земля мёртвых» (оригинальное название — Land of the Dead)

К:Фильмы 2005 года

«Земля мёртвых» (англ. Land of the Dead) — фантастический фильм ужасов 2005 года режиссёра Джорджа Ромеро, сценарий к которому он написал сам. Фильм является четвёртым в основной серии Ромеро о «живых мертвецах» и первым, выпущенным после двадцатилетнего перерыва. Ему хронологически предшествуют «Ночь живых мертвецов» (1968), «Рассвет мертвецов» (1978) и «День мертвецов» (1985). «Земля мёртвых» обладает самым крупным бюджетом среди фильмов сериала; это первый и единственный среди зомби-фильмов Ромеро, в котором для создания спецэффектов была применена компьютерная графика и в котором в ролях были задействованы известные актёры (Деннис Хоппер и Джон Легуизамо).

Действие фильма разворачивается в мире, где уже несколько лет как произошёл зомби-апокалипсис, и посвящено нападению «живых мертвецов» на один из последних укрепленных городов людей — Питтсбург, штат Пенсильвания. Его философия перекликается с философией предыдущего фильма Ромеро, «День мертвецов»: даже в захваченном зомби мире основная угроза для людей исходит от людей же; к ней добавляются закамуфлированные в противостоянии оборванных «живых мертвецов» и довольных жизнью людей из небоскреба «Фиддлерс Грин» идеи социального протеста, в том числе и глобального — напряжённости в отношениях «третьего мира» и «золотого миллиарда».

Сюжет

Начало фильма представляет собой стилизованную под документальные съёмки нарезку из телепередач времен «Рассвета мертвецов», когда восставшие зомби заполонили весь мир. В «наши дни», время действия фильма, человечество удерживает за собой несколько укрепленных городов, в том числе Питтсбург. Он надежно защищён от мертвецов заборами под высоким напряжением, стенами, баррикадами, военными патрулями и, что важно, рекой — зомби не умеют пересекать водные преграды. Большая часть города представляет собой нищие трущобы, однако в центральном небоскребе «Фиддлерс Грин», где обитает элита, поддерживается высочайший уровень жизни. Фактическим хозяином города является управляющий «Фиддлерс Грин» Пол Кауфман.

За пределы Питтсбурга периодически совершаются вылазки — за оставшимися в заброшенной части города и соседних населённых пунктах продуктами и медикаментами. В этих экспедициях, совершаемых не военными, а добровольцами, которым нечего терять, используется специально спроектированный огромный бронеавтомобиль «Мертвецкий патруль» (англ. Dead Reckoning). «Патруль» вооружён ракетами, пулемётами и специальной установкой для запуска фейерверков — последние завораживают зомби, отвлекая их от людей.

Конструктор «Мертвецкого патруля» и бессменный глава экспедиций Райли Дэнбо планирует оставить своё занятие и бежать на север, в Канаду. Его должен сопровождать лишь его преданный друг и товарищ Чарли, умственно отсталый и изуродованный страшным ожогом, тем не менее, отличный стрелок. Тем временем его заместитель Чоло Демора, которому Райли собирается передать бразды правления добровольческой командой, также собирается «завязать» с вылазками. Чоло длительное время тайно работал на Кауфмана, устраняя неугодных тому горожан и вывозя их тела за пределы города под видом мусора; теперь он рассчитывает, что Кауфман вознаградит его квартирой в «Фиддлерс Грин», что включит Чоло в ряды городской элиты.

Потеряв в затеянном Чоло визите в заброшенный винный магазин одного из членов команды, Райли прекращает экспедицию и возвращается в город. «Большой Папочка» (англ. Big Daddy), бывший работник автозаправки и очень необычный зомби, многократно превосходящий сородичей по интеллекту, способный сострадать им и практически сознательно ненавидеть людей (что продолжает идею с «обучаемым» зомби Бобом из «Дня мертвецов»), направляется вслед за ними, ориентируясь на огни «Фиддлерс Грин»; за «Папочкой» следует большая толпа зомби.

В городе Райли навещает лидера бедняков — Маллигана, своего старого приятеля, ныне ведущего пропаганду против Кауфмана. Отдав сыну Маллигана необходимые тому лекарства, Райли направляется в автомастерскую и обнаруживает, что его собственный автомобиль, который он готовил к отъезду в Канаду, исчез. Он подозревает в этом продавшего ему автомобиль местного мафиозного воротилу — карлика Чихуахуа — и вместе с Чарли направляется к тому в клуб. В клубе Чихуахуа проводится нечто вроде гладиаторских боев с участием зомби, которым в качестве приманки на арену брошена живая девушка по имени Слэк. Райли и Чарли спасают её; в завязавшейся перестрелке и всеобщей панике Чарли убивает пытающегося удрать Чихуахуа. Полиция арестовывает всех троих — Чарли, Райли и раненую Слэк. В тюрьме они видят и арестованного Маллигана; Слэк была брошена на арену к зомби по приказу мистера Кауфмана, так как работала на Маллигана.

Чоло, доставив мистеру Кауфману добытые в экспедиции шампанское и сигары, требует себе квартиру в «Фиддлерс Грин», иначе Чоло расскажет всем о грязных делах Кауфмана. Кауфман приказывает охраннику вывести Чоло вон — в его услугах Кауфман больше не нуждается. На лестнице Чоло избивает охранника и убегает. Тем временем армия мертвецов, ведомая «Большим Папочкой», успешно преодолевает многочисленные баррикады на подходах к городу. Охраняющие баррикады солдаты захвачены врасплох; воспользовавшись ситуацией, Чоло и добровольческая команда уезжают на «Мертвецком патруле». Отъехав от города, Чоло по радио выставляет Кауфману свои новые требования — пять миллионов долларов, иначе он расстреляет город из ракетной установки «Патруля». Встретить лодку с деньгами должен один из добровольцев Чоло, Мышка (англ. Mouse).

Кауфман освобождает из тюрьмы прямого начальника Чоло — Райли — и просит его разобраться с мятежным добровольцем. Райли вместе с Чарли, Слэк и тремя отряженными Кауфманом солдатами — Манолете, Мотаун и Пиллсбари (огромным самоанцем) выезжают за город, наблюдая за передвижениями «Патруля» через КПК Райли. Они обнаруживают, что зомби прорвались через баррикады, истребив всех солдат, и теперь армию мертвецов от города отделяет только река. Неосторожного Манолете кусает зомби, и Слэк убивает зараженного солдата. Безрезультатно ожидающего у реки посланцев Кауфмана Мышку убивают клоуны-зомби.

Райли объясняет спутникам свою позицию: он не верит Кауфману и вовсе не намерен возвращаться в город с «Мертвецким патрулем», поэтому, устранив угрозу городу, Райли собирается уехать вместе с «Патрулем» на север. Рядовая Мотаун намерена арестовать его, но её коллега Пиллсбари, которого план Райли более чем устраивает, оглушает Мотаун и оставляет в машине. Райли и Чарли отправляются навстречу «Патрулю». Чоло принимает их обоих на борт, но от намерения нанести по городу ракетный удар не отказывается.

Райли, оказавшийся в плену у Чоло, отключает ракетную пусковую установку через свой КПК. К этому моменту к «Патрулю» подбираются, с одной стороны, Слэк и Пиллсбари, а с другой стороны — очнувшаяся Мотаун. Хотя Мотаун погибает от рук и зубов зомби, в короткой перестрелке Чоло оказывается раненным, а Райли и Чарли захватывают «Патруль». Увидев в городе пожар, «Патруль» под началом Райли отправляется в Питтсбургу на выручку. Они отпускают Чоло и его приятеля Вуди, которые намерены направиться на запад, в другой город, на той легковой машине, на которой приехал Райли. Однако Чоло оказывается укушенным «живым мертвецом», и он, поняв, что скоро также превратится в зомби, меняет свои планы, отправившись в Питтсбург мстить Кауфману.

В это время зомби с Большим Папочкой во главе пересекают реку по дну и вторгаются в город, вызвав в трущобах панику — не ожидавшие их появления люди неспособны оказать орде зомби никакого сопротивления; более того, они оказались в ловушке — из-за всех возведенных против зомби баррикад и заборов под напряжением город оказывается невозможно покинуть. Люди в панике скапливаются у электрифицированного забора, который невозможно отключить. Даже запущенные находящимся в дороге «Мертвецким патрулем» фейерверки уже не останавливают нападающих зомби. Возглавляемая Большим Папочкой часть наиболее «обучившихся» зомби, вооружаясь подручными инструментами, отправляются на штурм «Фиддлерс Грин». Сам Кауфман среди устроенной зомби в «Фиддлерс Грин» резни пытается сбежать с двумя сумками денег; его преследует Большой Папочка, а вскоре и появившийся в виде зомби Чоло. В устроенном Папочкой взрыве погибают и Кауфман, и мертвец-Чоло.

Команда «Мертвецкого патруля» успешно сводит ведущий в город разводной мост, но обнаруживает, что все собравшиеся у электрифицированного забора люди убиты мертвецами. Они все же расстреливают и забор, и зомби из ракетной пусковой установки; уцелевшие в трущобах люди, возглавляемые покинувшим тюрьму Маллиганом, перебираются через останки забора. Частью они уходят из города, частью — с Маллиганом во главе — возвращаются в город, решив устроить новое, более справедливое, чем несправедливая система Кауфмана общество. Своим путём из города уходят и «поумневшие» зомби, полностью удовлетворившие свою жажду мести «Фиддлерс Грин». Райли запрещает команде «Мертвецкого патруля» расстреливать их, и броневик уезжает на свободный север, выпуская в небеса ставшие ненужными фейерверки.

В ролях

Актёр	Роль
Саймон Бейкер	Райли Денбро командир "Мертвецкого Патруля" Райли Денбро
Роберт Джой	Чарли Хоукс снайпер Чарли Хоукс , напарник Райли
Азия Ардженто	Слэк девушка Слэк , спасённая Райли
Джон Легуизамо	Чоло ДеМора заместитель Райли Чоло ДеМора
Деннис Хоппер	Пол Кауфман мэр Питтсбурга Пол Кауфман
Юджин Кларк	Большой Папочка Большой Папочка
Шоун Робертс	Майк новобранец Майк
Саша Ройс	Манолете солдат Манолете
Криста Бриджес	Мотаун напарница Манолете Мотаун
Джонатан Ллойд Уолкер	Клифф Вудс Клифф Вудс , помощник Кауфмана
Питер Аутербридж	Стайлс Стайлс
Фил Фондакаро	Чихуахуа Чихуахуа

Производство фильма

Сценарий

Сценарий фильма был частично основан на оригинальном сценарии другого фильма режиссёра День мертвецов. Кроме того первоначальный вариант предусматривал сцену, в которой можно было бы видеть канализационных крыс, превратившихся в зомби. А также зомби разрывают Мышку надвое и вытягивают органы (в режиссёрской версии) это отсылка к фильму День мертвецов. Такой же жуткий конец в фильме наступил для пытавшегося спастись капитана Родса.

Съёмки

Съёмки фильма проходили в период с 11 октября 2004 по декабрь 2004 года. При съёмках фильма последний имел несколько рабочих названий, среди которых были «Dead Reckoning» (от этого названия пришлось отказаться ввиду наличия фильма 1947 года с таким же названием), «Dead City» и «Night of the Living Dead: Dead Reckoning». Сами же съёмки первоначально должны были проходить в родном городе режиссёра Питтсбурге, однако продюсеры, чтобы снизить расходы на фильм, снимали его в Торонто.

Камео

В фильме приняла участие дочь Джорджа Ромеро — Тина, она сыграла девушку-солдата, расстреливающую повисшего на электрическом заборе зомби. Британские комики Саймон Пегг и Эдгар Райт, игравший главную роль и режиссёр в одной из самых известных пародий на зомби-фильмы Ромеро — комедии «Зомби по имени Шон», по специальному приглашению режиссёра сыграли в «Земле мёртвых» эпизодические роли живых мертвецов в аттракционе «Сфотографируйся с зомби»; зомби Пегг и Райт прикованы цепями к раме в трущобах Питтсбурга, и обитатели трущоб фотографируются с ними.

Журналистка польского происхождения Сьюзен Влощина, известная своими кинообзорами в газете USA Today, появилась в образе репортёра-зомби, пытающегося в силу посмертных привычек взять интервью у других зомби. Зомби-мясника, одного из основных спутников Большого Папочки, играет канадский актёр и комик Бойд Бэнкс, ранее игравший в ремейке фильма «Рассвет мертвецов» одного из персонажей-людей, Такера.

Том Савини, гримёр и постановщик спецэффектов для всех ранних фильмов Ромеро, сыграл роль зомби в наряде байкера и с мачете, участвующего в атаке на «Фиддлерс Грин»; интересно, что в фильме «Рассвет мертвецов» (1978) Савини появлялся в роли живого байкера с мачете, принимающего участие в атаке на торговый центр и убитого зомби. По-видимому, это тот же самый персонаж, восставший из мертвых.

Голос самого Джорджа Ромеро также звучит в фильме — он озвучивает похожую на Панча куклу в театре марионеток в трущобах, колотящую куклу-зомби со словами «На, получи, мерзкий зомби!».

Критика

Кинокритик Роджер Эберт дал фильму три звезды из четырёх, высоко оценив его сатирическую подоплёку — ироническое отображение американской действительности, отсылки и аллюзии, которыми были наполнены и предыдущие три фильма Ромеро. В частности, Эберт сравнил завораживающие зомби фейерверки с тактикой «шока и трепета», использованной при вторжении в Ирак в 2003 году, и отметил конфликт между богатыми и бедными — населением «Фиддлерс Грин» и трущоб, отражающий растущий разрыв между высшими и низшими классами американского общества. Майкл Уилмингтон из газеты Chicago Tribune оценил фильм четырьмя звёздами, заметив: «Это очередное злободневное, забавное, шутливо-извращенное, полное насилия упражнение в создании кино, полного страхом и ненавистью. В нем проявляется все более пессимистичный взгляд на мир, выходящий из-под контроля. В наши дни Ромеро стал классиком, использующим образы персонажей и диалоги так же искусно, как и выворачивающие желудок наизнанку спецэффекты, чтобы вызвать у читателя мороз по коже». Автор обзора в газете The New York Sun объявил фильм «американским фильмом года»

Некоторые другие кинорежиссёры, такие, как Элай Рот и Гильермо дель Торо, особо отметили возвращение Ромеро к прославившей его серии. Дель Торо, в частности, сказал: «Ну наконец-то кому-то хватило ума понять, что настало время, и дать Джорджу карты в руки. Нам бы всем праздновать, что Микеланджело начал роспись очередной фрески. Это действительно знаменательное событие».

В целом кинорецензии на фильм были положительными; «Земля мёртвых» получила благожелательные обзоры в газетах и журналах The New York Times, The Hollywood Reporter, Premiere, Variety, Slate и Los Angeles Times. На Rotten Tomatoes по сумме обзоров фильму выставлена положительная оценка в 75 %.

Фильм был запрещен Министерством культуры и туризма Украины к прокату на территории страны.

Отрывок, характеризующий Земля мёртвых

В военном отношении, гениальный план кампании, про который Тьер говорит; que son genie n'avait jamais rien imagine de plus profond, de plus habile et de plus admirable [гений его никогда не изобретал ничего более глубокого, более искусного и более удивительного] и относительно которого Тьер, вступая в полемику с г м Феном, доказывает, что составление этого гениального плана должно быть отнесено не к 4 му, а к 15 му октября, план этот никогда не был и не мог быть исполнен, потому что ничего не имел близкого к действительности. Укрепление Кремля, для которого надо было срыть la Mosquee [мечеть] (так Наполеон назвал церковь Василия Блаженного), оказалось совершенно бесполезным. Подведение мин под Кремлем только содействовало исполнению желания императора при выходе из Москвы, чтобы Кремль был взорван, то есть чтобы был побит тот пол, о который убился ребенок. Преследование русской армии, которое так озабочивало Наполеона, представило неслыханное явление. Французские военачальники потеряли шестидесятитысячную русскую армию, и только, по словам Тьера, искусству и, кажется, тоже гениальности Мюрата удалось найти, как булавку, эту шестидесятитысячную русскую армию.
В дипломатическом отношении, все доводы Наполеона о своем великодушии и справедливости, и перед Тутолминым, и перед Яковлевым, озабоченным преимущественно приобретением шинели и повозки, оказались бесполезны: Александр не принял этих послов и не отвечал на их посольство.
В отношении юридическом, после казни мнимых поджигателей сгорела другая половина Москвы.
В отношении административном, учреждение муниципалитета не остановило грабежа и принесло только пользу некоторым лицам, участвовавшим в этом муниципалитете и, под предлогом соблюдения порядка, грабившим Москву или сохранявшим свое от грабежа.
В отношении религиозном, так легко устроенное в Египте дело посредством посещения мечети, здесь не принесло никаких результатов. Два или три священника, найденные в Москве, попробовали исполнить волю Наполеона, но одного из них по щекам прибил французский солдат во время службы, а про другого доносил следующее французский чиновник: «Le pretre, que j'avais decouvert et invite a recommencer a dire la messe, a nettoye et ferme l'eglise. Cette nuit on est venu de nouveau enfoncer les portes, casser les cadenas, dechirer les livres et commettre d'autres desordres». [«Священник, которого я нашел и пригласил начать служить обедню, вычистил и запер церковь. В ту же ночь пришли опять ломать двери и замки, рвать книги и производить другие беспорядки».]
В торговом отношении, на провозглашение трудолюбивым ремесленникам и всем крестьянам не последовало никакого ответа. Трудолюбивых ремесленников не было, а крестьяне ловили тех комиссаров, которые слишком далеко заезжали с этим провозглашением, и убивали их.
В отношении увеселений народа и войска театрами, дело точно так же не удалось. Учрежденные в Кремле и в доме Познякова театры тотчас же закрылись, потому что ограбили актрис и актеров.
Благотворительность и та не принесла желаемых результатов. Фальшивые ассигнации и нефальшивые наполняли Москву и не имели цены. Для французов, собиравших добычу, нужно было только золото. Не только фальшивые ассигнации, которые Наполеон так милостиво раздавал несчастным, не имели цены, но серебро отдавалось ниже своей стоимости за золото.
Но самое поразительное явление недействительности высших распоряжений в то время было старание Наполеона остановить грабежи и восстановить дисциплину.
Вот что доносили чины армии.
«Грабежи продолжаются в городе, несмотря на повеление прекратить их. Порядок еще не восстановлен, и нет ни одного купца, отправляющего торговлю законным образом. Только маркитанты позволяют себе продавать, да и то награбленные вещи».
«La partie de mon arrondissement continue a etre en proie au pillage des soldats du 3 corps, qui, non contents d'arracher aux malheureux refugies dans des souterrains le peu qui leur reste, ont meme la ferocite de les blesser a coups de sabre, comme j'en ai vu plusieurs exemples».
«Rien de nouveau outre que les soldats se permettent de voler et de piller. Le 9 octobre».
«Le vol et le pillage continuent. Il y a une bande de voleurs dans notre district qu'il faudra faire arreter par de fortes gardes. Le 11 octobre».
[«Часть моего округа продолжает подвергаться грабежу солдат 3 го корпуса, которые не довольствуются тем, что отнимают скудное достояние несчастных жителей, попрятавшихся в подвалы, но еще и с жестокостию наносят им раны саблями, как я сам много раз видел».
«Ничего нового, только что солдаты позволяют себе грабить и воровать. 9 октября».
«Воровство и грабеж продолжаются. Существует шайка воров в нашем участке, которую надо будет остановить сильными мерами. 11 октября».]
«Император чрезвычайно недоволен, что, несмотря на строгие повеления остановить грабеж, только и видны отряды гвардейских мародеров, возвращающиеся в Кремль. В старой гвардии беспорядки и грабеж сильнее, нежели когда либо, возобновились вчера, в последнюю ночь и сегодня. С соболезнованием видит император, что отборные солдаты, назначенные охранять его особу, долженствующие подавать пример подчиненности, до такой степени простирают ослушание, что разбивают погреба и магазины, заготовленные для армии. Другие унизились до того, что не слушали часовых и караульных офицеров, ругали их и били».
«Le grand marechal du palais se plaint vivement, – писал губернатор, – que malgre les defenses reiterees, les soldats continuent a faire leurs besoins dans toutes les cours et meme jusque sous les fenetres de l'Empereur».
[«Обер церемониймейстер дворца сильно жалуется на то, что, несмотря на все запрещения, солдаты продолжают ходить на час во всех дворах и даже под окнами императора».]
Войско это, как распущенное стадо, топча под ногами тот корм, который мог бы спасти его от голодной смерти, распадалось и гибло с каждым днем лишнего пребывания в Москве.
Но оно не двигалось.
Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном, вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало все войско.
Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой все, что было награблено. Наполеон тоже увозил с собой свой собственный tresor [сокровище]. Увидав обоз, загромождавший армию. Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своей опытностью войны, не велел сжечь всо лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве, но он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.
Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.


6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
Пьер смотрел то вниз по полю, по которому в нынешнее утро разъездились повозки и верховые, то вдаль за реку, то на собачонку, притворявшуюся, что она не на шутку хочет укусить его, то на свои босые ноги, которые он с удовольствием переставлял в различные положения, пошевеливая грязными, толстыми, большими пальцами. И всякий раз, как он взглядывал на свои босые ноги, на лице его пробегала улыбка оживления и самодовольства. Вид этих босых ног напоминал ему все то, что он пережил и понял за это время, и воспоминание это было ему приятно.
Погода уже несколько дней стояла тихая, ясная, с легкими заморозками по утрам – так называемое бабье лето.
В воздухе, на солнце, было тепло, и тепло это с крепительной свежестью утреннего заморозка, еще чувствовавшегося в воздухе, было особенно приятно.
На всем, и на дальних и на ближних предметах, лежал тот волшебно хрустальный блеск, который бывает только в эту пору осени. Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с деревнею, церковью и большим белым домом. И оголенные деревья, и песок, и камни, и крыши домов, и зеленый шпиль церкви, и углы дальнего белого дома – все это неестественно отчетливо, тончайшими линиями вырезалось в прозрачном воздухе. Вблизи виднелись знакомые развалины полуобгорелого барского дома, занимаемого французами, с темно зелеными еще кустами сирени, росшими по ограде. И даже этот разваленный и загаженный дом, отталкивающий своим безобразием в пасмурную погоду, теперь, в ярком, неподвижном блеске, казался чем то успокоительно прекрасным.
Французский капрал, по домашнему расстегнутый, в колпаке, с коротенькой трубкой в зубах, вышел из за угла балагана и, дружески подмигнув, подошел к Пьеру.
– Quel soleil, hein, monsieur Kiril? (так звали Пьера все французы). On dirait le printemps. [Каково солнце, а, господин Кирил? Точно весна.] – И капрал прислонился к двери и предложил Пьеру трубку, несмотря на то, что всегда он ее предлагал и всегда Пьер отказывался.
– Si l'on marchait par un temps comme celui la… [В такую бы погоду в поход идти…] – начал он.
Пьер расспросил его, что слышно о выступлении, и капрал рассказал, что почти все войска выступают и что нынче должен быть приказ и о пленных. В балагане, в котором был Пьер, один из солдат, Соколов, был при смерти болен, и Пьер сказал капралу, что надо распорядиться этим солдатом. Капрал сказал, что Пьер может быть спокоен, что на это есть подвижной и постоянный госпитали, и что о больных будет распоряжение, и что вообще все, что только может случиться, все предвидено начальством.
– Et puis, monsieur Kiril, vous n'avez qu'a dire un mot au capitaine, vous savez. Oh, c'est un… qui n'oublie jamais rien. Dites au capitaine quand il fera sa tournee, il fera tout pour vous… [И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово капитану, вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите капитану, когда он будет делать обход; он все для вас сделает…]
Капитан, про которого говорил капрал, почасту и подолгу беседовал с Пьером и оказывал ему всякого рода снисхождения.
– Vois tu, St. Thomas, qu'il me disait l'autre jour: Kiril c'est un homme qui a de l'instruction, qui parle francais; c'est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c'est un homme. Et il s'y entend le… S'il demande quelque chose, qu'il me dise, il n'y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l'instruction et les gens comme il faut. C'est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l'affaire de l'autre jour si ce n'etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.]
И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху.
С неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам.
– Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой.
Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее.
– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.