Земятченский, Пётр Андреевич
Поделись знанием:
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.
Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
| Пётр Андреевич Земятченский | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
село Липовка, Моршанский уезд, Тамбовская губерния, Российская империя |
| Дата смерти: |
27 февраля 1942 (85 лет) |
| Место смерти: | |
| Страна: |
Российская империя, СССР |
| Научная сфера: | |
| Учёное звание: | |
| Альма-матер: | |
| Научный руководитель: | |
| Известен как: |
геолог, почвовед |
Пётр Андреевич Земятченский (14 [26] ноября 1856, село Липовка, Тамбовская губерния — 27 февраля 1942, Ленинград) — русский и советский минералог и почвовед, один из основоположников научного изучения глины.
Биография
Пётр Земятченский родился 14 (26) ноября 1856 года в селе Липовка Моршанского уезда Тамбовской губернии.
В 1874—1878 гг. учился в Тамбовской духовной семинарии, однако отказался от мыслей о церковной карьере.
В 1882 году окончил Физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета. Работал там же хранителем минералогического кабинета[1]. Защитил магистерскую диссертацию «Железные руды центральной части Европейской России» (1889), затем докторскую «Каолинитовые отложения южной России» (1896).
С 1897 г. профессор минералогии СПбГУ, в 1898—1926 гг. заведующий кафедрой минералогии. В 1930 г. основал в СПбГУ первую в России кафедру грунтоведения и возглавлял её до 1934 г. Кроме СПбГУ, преподавал также в Институте гражданских инженеров, Технологическом институте, Вятском педагогическом институте. В 1919 г. организовал и был первым директором (до 1925 г.), работал в ряде других научно-исследовательских учреждений.
В 1880-90-е гг. Земятченский участвовал во многочисленных полевых исследованиях — в частности, в экспедициях В. В. Докучаева по изучению российских почв и в экспедиции Д. И. Менделеева на Урал для изучения железных руд.
Среди ранних книг Земятченского — подробные геологические и почвоведческие описания отдельных уездов России: Лукояновского (1884), Ардатовского (1885) и Балахнинского (1886) Нижегородской губернии, Жиздринского уезда Калужской губернии (1889), Зеньковского уезда Полтавской губернии (1891), Боровичского уезда Новгородской губернии (1899), Старобельского уезда Харьковской губернии (1900). Начиная с 1899 г. Земятченский опубликовал ряд учебников по минералогии, кристаллографии, почвоведению, выдержавших по несколько изданий. Итоговым трудом можно назвать книгу Земятченского «Глины СССР. Общая часть» (1935). Также Земятченский принимал участие в создании «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона»[2].
Член-корреспондент АН СССР (1928).
Умер от истощения во время блокады Ленинграда.
Основные научные труды
- Земятченский П. А. Ардатовский уезд. СПб.: тип. Е. Евдокимова, 1884. 212 с. (Материалы к оценке земель Нижегородской губернии: Естественно-историческая часть: Отчет Нижегород. губ. земств; Вып. 6).
- Докучаев В. В., Земятченский П. А. Лукояновский уезд. СПб.: тип. Е. Евдокимова, 1884. 145 с. (Материалы к оценке земель Нижегородской губернии: Естественно-историческая часть: Отчет Нижегород. губ. земству; Вып. 2).
- Докучаев В. В., Земятченский П. А. Балахнинский уезд. СПб.: тип. Е. Евдокимова, 1886. 188 с. (Материалы к оценке земель Нижегородской губернии: Естественно-историческая часть: Отчет Нижегород. губ. земств; Вып. 10).
- Амалицкий В. П., Бараков П. Ф., Земятченский П. А. и др. Геологическая карта Нижегородскй губернии // Амалицкий В. П. Каменноугольная и пермская системы Нижегородской губ.: Геологическое описание Нижегородской губернии с очерком полезных ископаемых и геологической картой. СПб.: тип. Е. Евдокимова, 1886. 216 с. (Материалы к оценке земель Нижегородской губернии: Естественно-историческая часть: Отчет Нижегород. губ. земств; Вып. 13).
- Земятченский П. А. Генетические типы почв и их географическое распространение: Светлосерые (пепельносерые) северные почвы; Темносерые и серые почвы (лесные земли); Чернозем // 8-й съезд русских естествоисп. и врачей. Отд. 9. Агрономия. СПб.: тип. В. Демакова, 1889. С. 69-75.
- Земятченский П. А. Железные руды центральной части Европейской России (Южной части Московского каменноугольного бассейна) // Тр. СПб. об-ва естествоисп. Отд. геол. и минерал. 1889. Т. 20. Вып. 1. С. 1-306.
- Докучаев В. В., Земятченский П. А. Зеньковский уезд. СПб.: тип. Е. Евдокимова, 1891. 108 с. (Материалы к оценке земель Полтав. губернии. Естественно-историческая часть. Отчет Полтав. губ. земства. Вып. 5).
- Земятченский П. А. Орогидрография, геология и грунтовые воды; Великоандольский участок. СПб.: изд. Мин-ва землед. и гос. имуществ., 1894. 63 с. : карт. (Тр. экспед., снаряженной Лесным департамента под рук. проф. В. В. Докучаева. Т. 1. Вып. 3).
- Земятченский П. А., Силантьев А. А., Траншель В. А. Пады. Имение Василия Львовича Нарышкина: Естественно-ист. очерк / Под общ. ред. проф. В. В. Докучаева : С почвенною карт. СПб.: В. Л. Нарышкин, 1894. VIII, [4], 437 с. : карт. : табл. : черт.
- Земятченский П. А. О южно-русских глинах (фарфоровых, фаянсовых, огнеупорных) и о некоторых свойствах глин вообще // Зап. Русск. техн. об-ва. 1896. № 6/7. С. 193—208.
- Земятченский П. А. О залежах глины в районах кустарного гончарного производства в Черниговской губернии (Исследования 1896 г.) // Отчеты и исследования по кустарной промышленности в России. Т. 4. СПб.: Изд. Мин-ва землед. и гос. имуществ, 1897. С. 216—244.
- Земятченский П. А. Краткий учебник кристаллографии. СПб.: тип. Е. Евдокимова, 1899. [6], 126 с.; 2-е изд., испр. 1901. [6], 126 с.; 3-е изд., испр. и доп. СПб.: тип. т-ва Обществ. польза, 1907. [8], 127 с.; 4-е изд., испр. и доп. СПб.: тип. В. Безобразова, 1911. [8], 127 с.; 5-е изд. Пг.: Изд-во РАН, 1921. 114 с.; 6-е изд. Пг.: Гос. изд-во, 1923. 109 с.
- Земятченский П. А. О латерите // Почвоведение. 1899. Т. 1. № 2. С. 117—122. Отд. изд. СПб.: тип. СПб. акц. об-во печ. дела в России Е. Евдокимов, 1899. 6 с.
- Земятченский П. А. Отчет о геологических и почвенных исследованиях, произведенных в Боровичском уезде Новгородской губернии в 1895 году. СПб.: тип. М. Стасюлевича, 1899. [4], 101 с. : карт. (Тр. Геол. ком. Т. 7. № 3).
- Земятченский П. А. Изумруд и берилл уральских изумрудных копей // Тр. СПб. об-ва естествоисп. 1900. Т. 31. Вып. 5. С. 1-20. Отд. изд. СПб.: тип. М. Меркушева, 1900. [2], 19 с. : ил.
- Земятченский П. А. О генезисе железных руд на Урале // Зап. СПб. минерал. об-ва. 1900. Ч. 38. № 2. С. 447—484.
- Земятченский П. А. Старобельский уезд Харьковской губернии в геологическом, гидрологическом и почвенном отношении: Отчет Старобельской уездной земской управе. СПб.: Старобельск. уезд. зем. управа: типо-лит. К. Биркенфельда, 1900. [2], II, 146 с. : табл.
- Вуколов С., Егоров К., Земятченский П., Менделеев Д. Уральская железная промышленность в 1899 г., по отчетам о поездке, совершенной с высочайшего соизволения: С. Вуколовым, К. Егоровым, П. Земятченским и Д. Менделеевым по поручению г-на министра финансов, статс-секретаря С. Ю. Витте / Ред. Д. И. Менделеев. СПб.: М-во финансов по Деп. торговли и мануфактур, 1900. 464, 256, 146 с. : карт.
- Земятченский П. А. О действии 10%-й соляной кислоты на некоторые минералы // Дневник 11-го съезда русских естествоисп. и врачей в С.-Петербурге. 20-30 дек. 1901 г. № 3. СПб.: Изд. Комитета съезда, 1901. C. 73.
- Земятченский П. А., Адамов Н. П. Краткое руководство к физическому и химическому анализу почв. СПб.: тип. А. Е. Колпинского, 1902. [4], 88 с.
- Земятченский П. А. Учебник минералогии: Описательная минералогия. СПб.: тип. А. Е. Колпинского, 1902. [4], 328, XIV с.: ил. : черт.: 2-е изд., испр. и доп. СПб.: тип. В. Безобразова, 1910. [2], 328, XVI с. : ил.
- Земятченский П. А., Адамов Н. П. [Ред.]. Материалы по изучению русских почв. Вып. 14-19 : Вып. 14. СПб.: тип. А. Е. Колпинского, 1902. 81 с. ; Вып. 15. СПб.: Слово, 1904. 181 с. ; Вып. 16. СПб.: тип. т-ва «Обществ. польза», 1905. 135 с. ; Вып. 17. СПб.: тип. т-ва «Обществ. польза», 1906. 137 с. ; Вып. 18. СПб.: тип. В. Безобразова, 1909. 123 с. ; Вып. 19. СПб.: тип. В. Безобразова, 1910. 65 с.
- Земятченский П. А. [Ред.]. Курс минеральной физики. СПб.: лит. Трофимова, 1903. 270 с.
- Земятченский П. А. В. В. Докучаев // Тр. СПб. об-ва естествоисп. 1904. Т. 34. Вып. 1. С. 259—270.
- Земятченский П. А. Гидрогётит — новый член в ряде естественных гидратов окиси железа // Там же. С. 170—183.
- Земятченский П. А. [dlib.rsl.ru/01003904267 Отчет о состоянии и деятельности Императорского С.-Петербургского университета за 1903 год]. СПб.: тип. М. Вольфа, 1904. [4], 202, 76 с.
- Земятченский П. А. О чайных почвах Черноморского побережья Кавказа, а также некоторых округов Китая и Японии // Сельскохозяйственный сб. Удельного ведомства. Вып. 1. 1905. С. 197—214.
- Земятченский П. А. К вопросу о скорости некоторых явлений выветривания // Тр. СПб. об-ва естествоисп. 1906. Т. 36. Вып. 5. С. 181—190. Отд. изд. СПб.: тип. М. Меркушева, 1907. [2], 10 с.
- Земятченский П. А. Учебник минералогии: Общая часть: (Химия минералов. Генезис и способы залегания. Физика минералов). СПб.: тип. т-ва «Обществ. польза», 1906. 294 с. : ил.
- Земятченский П. А. Отчет по исследованию геологии и почв в Брянском лесном массиве. СПб.: тип. М. А. Александрова, 1907. [2], 46 с. : ил. (Тр. по лесному опытному делу в России. Вып. 6).
- Земятченский П. А. Силико-магнезио-флюорит, новый минерал из Луппико в Финляндии // Тр. СПб. об-ва естествоисп. 1907. Т. 37. Вып. 1. С. 77-82.
- Земятченский П. А. Стереографические проекции: Пособие при изуч. геометр. кристаллографии. Харьков: Русская типо-лит., 1908. 46 с.
- Земятченский П. А. Этюды по кристаллогенезису. Т. 1-4. СПб./Пг.: тип. ИАН, 1909—1914: Т. 1. Влияние постороннего вещества на кристаллическую форму; Кристаллизация квасцов. 1909. [2], 36 с. : ил. (Зап. ИАН. Сер. 8. Т. 24. Вып. 8); Т. 2. Влияние постороннего вещества на кристаллическую форму квасцов. 1911. [2], 19 с.
- Земятченский П. А., Кравков С. П. [Ред.]. Материалы по изучению русских почв. Вып. 20. СПб.: Тип. В. Безобразова, 1911. 148 с. ; Вып. 21. СПб.: Тип. М. Стасюлевича, 1912. 187 с.; Вып. 22. 165 с. ; Вып. 23. 1913. 105 с. ; Вып. 24. Пг.: Тип. М. Стасюлевича, 1914. 128 с. ; Вып. 25. 1916. 51 с. ; Вып. 26/27. 1917. 210 с.
- Земятченский П. А. Геологические изыскания для определения характера залегания и мощности сырых материалов, потребных для цементного производства // По вопросу об организации Земского областного цементного завода. Полтава: Изд. губ. зем. упр.авы, 1913. С. 26-114.
- Земятченский П. А. Месторождения огнеупорных глин окрестностей ст. Латкой Киево-Воронежской железной дороги, г. Липецка (Тамбовской губернии) и ст. Чирикова Грязе-Орловской железной дороги и их физико-химические свойства. // Отчеты КЕПС. № 10. 1918. С. 229—264 : табл. : карт.
- Земятченский П. А. Высоковольтные фарфоровые изоляторы: Микроструктура и пористость. Л.: Изд-во РАН, 1924. 52 с. : ил. (Материалы КЕПС. № 46).
- Земятченский П. А. Отчет о деятельности Государственного исследовательского керамического института за 1919—1924 гг. Л.: 2-я тип. Транспечати НКПС, 1925. 31 с. (Тр. Гос. исслед. керамич. ин-та. Вып. 1).
- Земятченский П. А. Глины: их физические, химические и технические свойства: Физические свойства: 1. Пластичность. М.: Изд-во НТУ ВСНХ, 1927. 84 с. : ил. (Тр. Гос. исслед. керамич. ин-та. Вып. 7).
- Земятченский П. А. Огнеупорные глины окрестностей ст. Латной Киево-Воронежской железной дороги. М.: Изд-во НТУ ВСНХ, 1927. 82 с.: ил. (Тр. Гос. исслед. керамич. ин-та. Вып. 5).
- Земятченский П. А., Охотин В. В., Яновский В. К. и др. Методы и указания по исследованию грунтов для дорожного дела. Л.: Изд-во Центр. упр. местн. транспорта, 1928. 42 с. : ил.
- Земятченский П. А. Клинкер в СССР. М.: Изд-во Центр. упр. местн. транспорта, 1929. 40 с.: таб.
- Земятченский П. А. Вода каолинов и каолинита // Тр. Минерал. ин-та. Т. 1. 1931. С. 41-67.
- Земятченский П. А. Роль минералогии в почвоведении // Почвоведение. 1934. № 5. С. 609—618.
- Земятченский П. А. Глины СССР: Общая часть. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1935. 360 с.
- Земятченский П. А. К вопросу о поглощающем комплексе // Академику Францу Юльевичу Левинсону-Лессингу к 50-летию его научной и общественной деятельности. (1884—1934). М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1936. С. 45-50 (Тр. Почв. ин-та АН СССР. Т. 13.).
- Земятченский П. А. [Ред.]. Федосеев А. Д., Зенькович Ф. А. Месторождения глин СССР. Описание, состав и применение. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937. 663 с.
- Земятченский П. А. Физические и физико-механические свойства глиняного сырья // Тр. Всесоюз. ин-та огнеупоров. Вып. 19. 1940. С. 3-35.
Напишите отзыв о статье "Земятченский, Пётр Андреевич"
Литература
- Вернадский В. И., Ферсман А. Е., Карпинский А. П. [mi.mathnet.ru/rus/izv/y1928/i6/p609 Записка об ученых трудах проф. П. А. Земятченского] // Изв. АН СССР. Сер. 7. 1928. Т. 22. № 8/10. С. 637—642.
- Вернадский В. И. Памяти профессора Петра Андреевича Земятченского. (1856—1942) // Изв. АН СССР. Сер. геол. 1943. № 1. С. 105—114.
- Земятченский, Петр Андреевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Кузнецов С. С. Петр Андреевич Земятченский: [Из истории Ленинградского университета] // Вестн. ЛГУ. 1948. № 10. С. 86-97.
- Кузнецов С. С. Петр Андреевич Земятченский. (1856—1942) // Отечественные геологи. М.: Учпедгиз, 1958. С. 96-111.
- Лысенко М. П. Роль и значение П. А. Земятченского в становлении и развитии грунтоведения // Вестн. ЛГУ. 1958. № 18. С. 66-76.
- Кирикова Н. Н. Петр Андреевич Земятченский (1856—1942). Л., 1949.
- Петр Андреевич Земятченский // Материалы к биобиблиографии ученых СССР. Сер. геол. наук. Вып. 16. М.: Изд-во АН СССР, 1960. 56 с.
Примечания
- ↑ Земятченский, Петр Андреевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Словарные статьи Петра Андреевича Земятченского
Ссылки
|
П. А. Земятченский в Викитеке? |
|---|
- Л. А. Шилов [www.nlr.ru/ar/staff/zem.htm Земятченский Пётр Андреевич] // Сайт Российской национальной библиотеки
- [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-50511.ln-ru Профиль Петра Андреевича Земятченского] на официальном сайте РАН
Отрывок, характеризующий Земятченский, Пётр Андреевич
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.
Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
Категории:
- Родившиеся 26 ноября
- Родившиеся в 1856 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Пичаевском районе
- Родившиеся в Моршанском уезде
- Умершие 27 февраля
- Умершие в 1942 году
- Умершие в Санкт-Петербурге
- Члены-корреспонденты АН СССР
- Учёные по алфавиту
- Минералоги России
- Почвоведы России
- Выпускники физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета
- Преподаватели физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета
- Авторы Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона
- Жертвы блокады Ленинграда
- Почвоведы Российской империи
