Зенкенберг, Генрих Христиан

Генрих Христиан Зенкенберг
нем. Heinrich Christian Freiherr von Senckenberg
Род деятельности:	юрист
Дата рождения:	19 октября 1704(1704-10-19)
Место рождения:	Франкфурт-на-Майне
Подданство:	Германия Германия
Дата смерти:	30 мая 1768(1768-05-30) (63 года)
Место смерти:	Вена
Дети:	Ренат Леопольд Христиан Карл фон Зенкенберг Карл Христиан Генрих фон Зенкенберг

Генрих Христиан Зенкенберг (нем. Heinrich Christian Freiherr von Senckenberg; 19 октября 1704, Франкфурт-на-Майне — 30 мая 1768, Вена) — известный немецкий юрист XVIII века. Отец Рената Зенкенберга.

Биография

Генрих Кристиан был старшим сыном франкфуртского врача Иоганна Хартманна Зенкенберга (1655—1730) и его второй жены Анны Маргареты из рода Раумбургеров (1682—1740). Брак его родителей считался несчастным. Его мать изображается историками Георгом Людвигом Кригком и Рудольфом Юнгом как фурия и мегера, которая оказывала влияние на сыновей — кроме Генриха Кристиана в семье было ещё трое братьев — Иоганн Христиан (1707—1772), Конрад Хиронимус (1709—1739) и Иоганн Эрасмус (1717—1795). Поэтому с ранних лет Генрих воспитывался у родственников в Гиссене и, таким образом, избегал неблагоприятного влияния матери.

Он изучал юриспруденцию в Гиссене и провёл несколько лет во Франкфурте, где жил отличный юрист городского права Иоганн Филипп Орт (Orth, Johann Philipp). В 1729 году он уже был адвокатом в родном городе, однако, в следующем году поступил на службу к Карлу фон Дхауну, графу Вильдскому и Рейнскому. В это время им написано первое научно-историческое исследование «Selecta juris».

В 1729 году Генрих получил степень доктора юридических наук, а в 1735 году был приглашён в Гёттинген в только что основанный университет как профессор юриспруденции. Там же 1738 году он получил степень доктора философских наук.

В 1738 году Генрих отбыл в Гиссен, а в 1744 году после ранней смерти первой жены вернулся во Франкфурт. Здесь в том же году он был назначен имперским надворным советником при императорской коронации Франца I.

Затем Зенкенберг переселился в Вену и поднялся до титула имперского барона, присвоенного ему в 1751 году. До самой смерти он считался самым близким советником имперского вице-канцлера. В течение всей дальнейшей жизни он всего дважды посещал родной город — в 1754 году для лечения и в 1764 году для присутствия при коронации императора Иосифа II. Тем не менее, Генрих принимал участие в городской политике Франкфурта.

Личная жизнь

Генрих Христиан фон Зенкенберг был женат дважды. От второй жены Софи Элизабет фон Пальм у него было двое сыновей — Ренат Леопольд Христиан Карл фон Зенкенберг (1751—1800) и Карл Христиан Генрих фон Зенкенберг (1760—1842). Оба сына не оставили потомков, поэтому со смертью младшего сына эта ветвь Зенкенбергов пресеклась.

Научные работы

Из его многочисленных произведений наибольшей известностью пользовались: «Selecta juris et historiarum tum anecdota tum jam edita et rariora» (Франкфурт, 1734—1742); «Corpus juris feudalis Germanici» или полное собрание немецких и лангобардских ленных прав (1740); «Corpus juris Germanici publici ас privati hactenus ineditum» (1760—1766).

Весьма ценными для истории права являются его сочинение: «Gedanken von dem jeder Zeit lebhaften Gebrauche des uralten teutschen bürgerlichen u. Staatsrechts in den nachherigen Reichsgesetzen u. Gewohnheiten» (1759). Кроме того Зенкенбергом был издан, в сотрудничестве с Е. А. Кохом, сборник решений имперского сейма, под названием: «Neuere und vollständigere Sammlung der Reichsabschiede».

Литература

• Зенкенберг, Генрих Христиан // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Rudolf Jung. [de.wikisource.org/wiki/ADB:Senckenberg Senckenberg, Heinrich Christian von. In: Allgemeine Deutsche Biographie (ADB). Band 34]. — Leipzig: Duncker & Humblot, 1892.
• Wolfgang Klötzer. Frankfurter Biographie. Zweiter Band M-Z. — Frankfurt am Main: Verlag Waldemar Kramer, 1996. — ISBN 3-7829-0459-1.
• Barbara Dölemeyer Heinrich Christian Senckenberg – Frankfurter Jurist und Reichshofrat (1704-1768) (нем.) // In: Fürstenhof und Gelehrtenrepublik. Hessische Lebensläufe des 18. Jahrhunderts = Kleine Schriften zur hessischen Landeskunde 5. Hrsg: Hessische Landeszentrale für politische Bildung. — S. 103-111.

Отрывок, характеризующий Зенкенберг, Генрих Христиан

Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.