Зиди, Клод

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Клод Зиди
Claude Zidi
Дата рождения:

25 июля 1934(1934-07-25) (89 лет)

Место рождения:

Париж

Гражданство:

Франция Франция

Профессия:

кинорежиссёр,
кинооператор

Карьера:

1958-2003

Направление:

комедия

Награды:

Сезар (1985)

Клод Зиди (фр. Claude Zidi; род. 25 июля 1934, Париж) — французский режиссёр-комедиограф, обладатель двух премий "Сезар".





Биография

Внешние изображения
[www.kino-teatr.ru/acter/foto/euro/61235.jpg Фото Клода Зиди]

Клод Зиди родился 25 июля 1934 года в Париже. После окончания лицея «Кондорсе» он поступил в «Высшую техническую школу фотографии и кино» (фр. École Louis-Lumière), затем служил в армии. Путь Клода Зиди в кинематографе начался в 1958 году. Десять лет он работал ассистентом оператора. В 1969 году Клод Зиди в качестве главного оператора снимал драму Мишеля Драша (фр. Michel Drach) «Элиза, или настоящая жизнь» (фр. Élise ou la Vraie Vie).

В 1971 году он дебютировал как комедийный режиссёр, поставив фильм «Новобранцы сходят с ума» (фр. Les Bidasses en folie) с участием группы комиков «Шарло». С этими же артистами Зиди за три года снял ещё три комедии.

Широкую поддержку публики получили также его развлекательные картины «Горчица бьёт в нос» и «Не упускай из виду» с Пьером Ришаром, «Крылышко или ножка» и «Склока» с Луи де Фюнесом, «Чудовище» с Жаном-Полем Бельмондо, «Инспектор-разиня» и «Банзай!», в которых главные роли исполнял Колюш.

В дальнейшем фильмы Клод Зиди приобретают большую сатирико-пародийную направленность, что хорошо заметно в «Откройте, полиция!» (получившем премию «Сезар» как лучший фильм года и принесший премию самому Зиди за лучшую режиссуру), в его продолжении «Продажные против продажных», «Ассоциация злоумышленников».

Стоит отметить также картину «Тотальная слежка», ремейк которой, «Правдивая ложь», был снят через три года Джеймсом Кэмероном.

Среди последних фильмов Клода Зиди — имевшая невероятный коммерческий успех эксцентрическая комедия «Астерикс и Обеликс против Цезаря» с участием Жерара Депардьё, Кристиана Клавье и Роберто Бениньи, а также фильм «Откройте, полиция! 3», ставший последней режиссёрской работой мастера.

Фильмография

Режиссёр и сценарист

Операторские работы

Напишите отзыв о статье "Зиди, Клод"

Ссылки


Отрывок, характеризующий Зиди, Клод

Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.


Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.