Зима тревоги нашей
| Зима тревоги нашей | |
| The Winter of Our Discontent | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата первой публикации: | |
| Издательство: |
Viking Press |
«Зима тревоги нашей» — последний роман Джона Стейнбека, опубликован в 1961 году.
Содержание
Название
Название является цитатой первых строк пьесы Уильяма Шекспира «Ричард III» — «Now is the winter of our discontent made glorious summer by this son [or sun] of York» («Зима тревоги нашей позади, К нам с солнцем Йорка лето возвратилось»[1].
История написания
Роман Стейнбек написал в 1960 году. В своём письме издателю Паскалю Ковичи писатель так изложил свою концепцию романа:
…Роман — это крупное произведение художественной прозы, имеющее свою форму, своё направление, свой ритм и, конечно, свою цель. Плохой роман должен развлекать читателей, средний — воздействовать на их чувства, а лучший — озарять им путь. Не знаю, сумеет ли мой роман выполнить хотя бы одну из этих задач, но моя цель — озарять путь.
Роман был опубликован в июне 1961 года.
Сюжет
 |
Этот раздел не соответствует рекомендациям оформления статей о произведениях искусства. Он может не содержать полного описания сюжета, включая важные сюжетные ходы и концовку. Вы можете помочь проекту, добавив эти данные. Пожалуйста, пишите текст сами, а не копируйте с других ресурсов.
|
Действие романа происходит весной и летом 1960 года. Роман повествует о жизни Итана Аллена Хоули — жителя Нью-Бэйтауна — вымышленного небольшого городка на восточном побережье США. Итан происходит из уважаемой и когда-то богатой семьи, коренных жителей города. После череды финансовых и деловых неудач, Хоули вынужден работать продавцом в продовольственной лавке, на улице, два квартала которой когда-то принадлежали его семье. Итан — очень эрудированный и остроумный, порядочный человек и офицер-ветеран Второй мировой войны. Всю свою предыдущую жизнь он был кристально честным и порядочным, однако такой способ ведения дел привёл его к разорению. Итан достаточно сильно рефлексирует по поводу своего вынужденного низкого социального статуса. В своих финансовых неудачах он прежде всего винит себя и переживает, что лишил свою жену и детей более зажиточной жизни. Все родные и знакомые Итана тактично подталкивают его начать что-то менять в его жизни. Эти увещевания привели к планированию и реализации Итаном нескольких деловых операций, в результате которых его финансовое состояние резко улучшается, однако теперь он уже не может сам себя считать честным и порядочным. Благосостояние не принесло ему счастья и чуть не довело до самоубийства.
Главные герои
- Итан Аллен Хоули — продавец в продуктовой лавке (главное действующее лицо).
- Мэри Хоули — жена Итана.
- Аллен и Эллен Хоули — его дети-подростки.
- Дэнни Тэйлор — друг детства Итана, местный пьяница.
- Джои Морфи — банковский кассир, холостяк, приятель Итана.
- Мардж Янг-Хант — подруга Мэри, симпатичная вдова средних лет.
- Мистер Бэйкер — местный банкир, влиятельный в городе человек.
- Альфио Марулло — итальянский иммигрант, владелец продовольственной лавки, в которой работает Итан.
Критика
Биограф и критик Стейнбека Петер Лиска, назвал роман «неопровержимым доказательством эстетической и философской неудачи поздней прозы писателя»[2]. Положительных отзывов других критиков тоже не было.
Реакцию критиков Стейнбек прокомментировал такими словами: «Рецензии на книгу обескуражили меня. Они всегда действуют обескураживающе, даже положительные, но на этот раз они слишком сильно подействовали на меня».
Ковичи успокаивал Стейнбека: «Ваша книга мне понравилась, и я думаю, что это лучшая ваша работа за многие годы. Я читал её с подлинным наслаждением и был рад, что вы снова вернулись к теме социальной справедливости и рассматриваете её не с точки зрения бедности, а с точки зрения денег… В книге нет ни нотки надежды, да её и не должно там быть. Она ниспровергает преклонение перед так называемой добродетелью, перед успехом, перед американским образом жизни. Мало писателей атаковали эти американские понятия с такой силой. В этом десятилетии никто, кроме вас, даже и не пытался сделать этого… Вы написали великую книгу, Джон, и да поможет вам Бог».
Интересные факты
- В марте 1956 года в американском журнале «Атлантик мансли» был опубликован рассказ Стейнбека «Как господин Хоган ограбил банк». У героя этого рассказа и Итана Хоули много общего. Оба работают продавцами в магазине, оба трудолюбивые и порядочные, оба хотят разбогатеть.
Экранизации
- В 1963 году на Ленинградском телевидении Роза Сирота поставила спектакль по мотивам романа, роль Итана исполнил Иннокентий Смоктуновский[3].
- Роман был экранизирован в 1983 году, с Дональдом Сазерлендом в роли Итана Хоули.
Напишите отзыв о статье "Зима тревоги нашей"
Примечания
- ↑ Перевод Михаила Лозинского
- ↑ Peter Lisca Steinbeck’s Image of Man and His Decline as a Writer, Modern Fiction Studies 11, p. 10, — 1965.
- ↑ [www.kino-teatr.ru/teatr/movie/17105/annot/ «Зима тревоги нашей» на сайте Кино-театр.ru]
Отрывок, характеризующий Зима тревоги нашей
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
