Зимон, Гюнтер
Поделись знанием:
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Гюнтер Зимон | |
Günther Simon | |
Дата рождения: | |
---|---|
Место рождения: | |
Дата смерти: | |
Место смерти: | |
Профессия: | |
Карьера: | |
Награды: |
Гю́нтер Зи́мон (нем. Günther Simon; 11 мая 1925, Берлин, Германия — 25 июня 1972, там же) — немецкий актёр театра и кино.
Биография
В 1947 окончил студию при театре Хеббель[de] (Берлин). В 1948—1950 годах работал в театрах Шверина, Дрездена и Лейпцига; с 1950 — в Берлине. В 1951 году дебютировал в кино.
Похоронен на муниципальном Доротеенштадтском кладбище в Берлине.
Театр
- «Много шума из ничего» Шекспира — Бенедикт
- «Все мои сыновья» Артура Миллера — Кристиан
- «Фауст» Гёте — Валентин
- «Клавиго» Гёте — Бомарше
- «Гец фон Берлихинген» Гёте — Зининген
- «Натан Мудрый» Лессинга — Темпельгер
- «Матросы из Каттаро» Фридриха Вольфа — радист Стонавски
- «Бургомистр Анна» Фридриха Вольфа — Юнн
- «Тай Янг проснулся» Фридриха Вольфа — Ван
- «Егор Булычев и другие» Горького — Яков
- «Кремлёвские куранты» Погодина — Рыбаков
- «Пурга» Щеглова — Владимир
Фильмография
Актёр
- 1952 — Обречённое село / Das verurteilte Dorf — Хайнц Вайман (в советском прокате «Непрошенные гости»)
- 1953 — Анна Сусанна / Anna Susanna — Орье
- 1953 — / Jacke wie Hose — Эрнст
- 1953 — Эрнст Тельман – сын своего класса / Ernst Thälmann - Sohn seiner Klasse — Эрнст Тельман
- 1954 — Последний раз, когда я видел Париж / The Last Time I Saw Paris
- 1955 — Эрнст Тельман – вождь своего класса / Ernst Thälmann - Führer seiner Klasse — Эрнст Тельман
- 1956 — / Drei Mädchen im Endspiel
- 1956 — Корабль мечты / Das Traumschiff — капитан Франц Мюллер
- 1956 — / Treffpunkt Aimée — Wendt
- 1957 — Не забудьте мою Траудель / Vergeßt mir meine Traudel nicht — комиссар полиции
- 1957 — Шериф Тедди / Sheriff Teddy — Lehrer Freitag
- 1957 — Искатели солнца / Sonnensucher — Франц Байер
- 1958 — Моя жена музицирует / Meine Frau macht Musik — Густль Вагнер (в советском прокате «Моя жена хочет петь»)
- 1958 — Швед-лотерейщик / Der Lotterieschwede — врач
- 1958 — Песня матросов / Das Lied der Matrosen — Эрих Штайгерт
- 1958 — Эскадрилья «Летучая мышь» / Geschwader Fledermaus — Tex Stankowsky
- 1958 — Чёрный батальон / Cerný prapor — Герхардт
- 1959 — Маленький Куно / Der kleine Kuno — Verkehrspolizist
- 1959 — / Senta auf Abwegen — Макс Матушек
- 1959 — Старая любовь / Eine alte Liebe — 1. Sekretär der SED-Kreiparteileitung
- 1959 — Безмолвная звезда / Der schweigende Stern — немецкий пилот / Роберт / Раймунд Бринкман
- 1960 — Один из нас / Einer von uns — Рихард Бертрам
- 1960 — Им сегодня за сорок / Die heute über 40 sind — Vertreter des NKFD
- 1960 — Болотная собака / Der Moorhund — оберлейтенант Зутер
- 1960 — Любовь и второй пилот / Die Liebe und der Co-Pilot — Рихард Вагнер
- 1960 — Незнакомец / Der Fremde — Райхерт
- 1960 — Врачи / Ärzte — Др. Брем
- 1961 — Сон капитана Лоя / Der Traum des Hauptmann Loy — старший лейтенант Фил А. Родни
- 1961 — Платье / Das Kleid — Fleischer
- 1962 — Четвертый / Der Vierte — ER (ТВ)
- 1962 — Святая Жанна / Die heilige Johanna — граф Уорик (ТВ)
- 1962 — Убийство без искупления / Mord ohne Sühne — Хайнц Липперт
- 1962 — У смерти своё лицо / Der Tod hat ein Gesicht — Др. Крамм
- 1962 — У французских каминов / An französischen Kaminen — генерал Руккер
- 1963 — Туман, или Призрак «Принцессы Индии» / Nebel — Verteidiger
- 1963 — Тайник на Эльбе / Geheimarchiv an der Elbe — группенфюрер СС Упиц
- 1963 — Прелюдия 11 / Preludio 11 — Паломино
- 1964 — Чёрный бархат / Schwarzer Samt — Манфред Зибелька
- 1964 — Песня трубача / Das Lied vom Trompeter — Эрнст Тельман
- 1964 — Жена Лота / Lots Weib — Рихард Лот
- 1965 — / Der Reserveheld — Oberst
- 1965 — Весне нужно время / Der Frühling braucht Zeit — Эрхард Фабер
- 1965 — Когда ты вырастешь, дорогой Адам / Wenn du groß bist, lieber Adam — министр
- 1966 — Альфонс Циттербакке / Alfons Zitterbacke — отец Циттербакке
- 1966 — / Reise ins Ehebett — капитан
- 1967 — Хлеб и розы / Brot und Rosen — Георг Ландау
- 1968 — Героин / Heroin — Zollkommissar Zinn
- 1969 — Крупп и Краузе / Krupp und Krause — Фред Краузе (сериал)
- 1969 — Подозревается доктор Рот / Verdacht auf einen Toten — майор Клауснитцер
- 1970 — Каждый умирает в одиночку / Jeder stirbt für sich allein — Grigoleit (мини-сериал)
- 1970 — Два письма Поспишилю / Zwei Briefe an Pospischiel — Пауль Поспешиль (ТВ)
- 1970 — / Weil ich dich liebe — Пауль Винекке
- 1971 — Мой друг / Mein Freund — Grigirij Gaij (ТВ)
- 1971 — Молодой человек / Junger Mann — директор (ТВ)
- 1971 — Красная капелла / KLK an PTX - Die Rote Kapelle — Йон Зиг
- 1972 — Наковальня или молот / Nakovalnya ili chuk — Pfarrer
- 1973 — Спелые вишни / Reife Kirschen — Хельмут Камп
Награды
- 1956 — премия 9-го Международного кинофестиваля в Карловых-Варах за лучшее исполнение мужской роли («Эрнст Тельман — сын своего класса» и «Эрнст Тельман — вождь своего класса»)
- 1954 — Национальная премия ГДР («Эрнст Тельман — сын своего класса»)
- 1969 — Национальная премия ГДР («Крупп и Краузе»)
Напишите отзыв о статье "Зимон, Гюнтер"
Литература
- Кино: Энциклопедический словарь / Гл. ред. С. И. Юткевич Москва, Советская энциклопедия, 1987. — с. 146
Ссылки
- Гюнтер Зимон (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.kinopoisk.ru/name/331681/ Гюнтер Зимон на сайте КиноПоиск]
Это заготовка статьи об актёре или актрисе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Зимон, Гюнтер
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 11 мая
- Родившиеся в 1925 году
- Родившиеся в Берлине
- Умершие 25 июня
- Умершие в 1972 году
- Умершие в Берлине
- Актёры по алфавиту
- Актёры Германии
- Актёры XX века
- Лауреаты Национальной премии ГДР
- Актёры театра Германии
- Актёры телевидения Германии
- Военнопленные Германии
- Члены НСДАП
- Члены Социалистической единой партии Германии
- Похороненные на Доротеенштадтском кладбище