Зинн, Говард

Говард Зинн
англ. Howard Zinn
Февраль 2004
Дата рождения:	24 августа 1922(1922-08-24)
Место рождения:	Бруклин, Нью-Йорк, США
Дата смерти:	27 января 2010(2010-01-27) (87 лет)
Место смерти:	Санта-Моника, Калифорния, США
Страна:	США
Научная сфера:	историк, политолог, драматург, общественный деятель
Альма-матер:	Колумбийский университет
Награды и премии:	Премия Юджина Дебса Премия Эптона Синклера Премия Томаса Мертона Лэннэновская литературная премия Премии Риденаура
Сайт:	[howardzinn.org/ inn.org]

Говард Зинн (англ. Howard Zinn; 24 августа 1922 — 27 января 2010) — американский историк, политолог, драматург и левый интеллектуал еврейского происхождения, активный участник многочисленных общественных антивоенных, антирасистских и правозащитных движений. Сам Зинн называл свои политические воззрения находившимися на стыке демократического социализма и анархизма , в своих научных трудах использовал марксистскую методологию.

Биография

Родился 24 августа 1922 г. в семье еврейских рабочих-иммигрантов в Бруклине. Отец, Эдди Зинн, эмигрировал с братом из Австро-Венгрии накануне Первой мировой войны; мать, Дженни (Жанна) Зинн, ранее жила в Иркутске в Российской империи. Бедность родителей Зинна не позволяла ему получить качественное образование до Второй мировой войны (дома практически не было книг, за исключением 20-томника произведений Чарльза Диккенса), хотя ему удавалось посещать литературные курсы в школе им. Томаса Джефферсона. Когда в возрасте 17 лет приятели-коммунисты пригласили Говарда на первый политический митинг в его жизни, жестокость конных полицейских, проявленная при разгоне демонстрации, шокировала его.

В годы Второй мировой войны антифашист Зинн записался добровольцем. Он служил в бомбардировочной авиации ВВС США (с 1943 по 1945 год), и именно личный опыт военной службы способствовал формированию антивоенных взглядов Говарда Зинна. Ему доводилось бомбить цели в Берлине, Чехословакии и Венгрии. В апреле 1945 года он участвовал в одной из первых бомбардировок с боевым использованием напалма. Бомбардировке подверглась дружественная цель — французский город Руайан. В книге «Политика истории» Зинн вспоминал, что во время нового посещения Руайана в 1966 году узнал, что под напалмовыми бомбами погибло около 1000 мирных граждан Франции, смерть которых была впоследствии объявлена «трагической ошибкой». Вернувшись с войны домой, он поместил все свои боевые медали и награды в папку с надписью «Никогда больше».

Позже он доказывал неправомерность и незаконность бомбёжек таких городов, как Дрезден, Руан, Токио, Хиросима и Нагасаки. Сходным образом Зинн резко осуждал напалмовые бомбардировки во время Вьетнамской войны и авиаудар по бомбоубежищу Амирия.

После войны Зинн как демобилизованный офицер смог получить высшее образование благодаря «солдатскому биллю о правах» (G.I. Bill). Получив степень бакалавра в Нью-Йоркском университете (1951), закончил учёбу в Колумбийском университете по специальностям «история» (1952) и «политология» (1958). Темой его магистерской работы была стачка шахтёров штата Колорадо в 1914 году, жестоко подавленная промышленниками и властями. Его докторская диссертация была посвящена политической деятельности либерального республиканца Фиорелло Ла Гуардия (предвосхитившего, по мнению Зинна, «Новый курс» президента Франклина Делано Рузвельта) на посту конгрессмена. Вышедшая в 1959 году монография «Ла Гуардия в Конгрессе» была номинирована Американской исторической ассоциацией как лучшая англоязычная книга об истории США.

С 1956 по 1963 год был профессором истории в Спелмановском колледже в Атланте. В 1964—1988 годах преподавал политологию в Бостонском университете, также являясь приглашённым профессором Парижского университета и Университета Болоньи.

В годы «Холодной войны» Говард Зинн наряду с Ноамом Хомским и Сьюзен Зонтаг был в академической среде одним из наиболее последовательных критиков внешней политики США как агрессивной и империалистической. Выступал против военных действий во Вьетнаме и Ираке.

Во время преподавания в Атланте активно включился в движение за гражданские права и был наставником ряда активистов из числа афроамериканских студентов, включая Элис Уокер и Мариан Райт Эдельман, ныне председательницу Фонда защиты детей. В частности, он сотрудничал со Студенческим координационным комитетом ненасильственных действий, опротестовал 30 нарушений Первой и Четвёртой поправки к Конституции США в Олбани (штат Джорджия), критиковал ФБР и Министерство юстиции за игнорирование случаев насилия со стороны сегрегационистов. Хотя Зинн был штатным преподавателем, гражданская позиция учёного послужила причиной его увольнения в 1963 году. В следующем, 1964 году, он написал две книги, посвящённые борьбе афроамериканцев за равные права: «СККНД: Новые аболиционисты» и «Мистика юга». Впоследствии Зинн часто обращался к этой тематике — и как историк, и как непосредственный участник событий.

В 1980 году была издана его книга «Народная история США», побившая все рекорды по популярности в традициях критической педагогики. В противовес официальной версии «истории президентов и генералов», Зинн обращает внимание на те аспекты, которые не всегда адекватно освещаются мейнстримом американской исторической науки: классовую борьбу, американский экспансионизм, геноцид индейцев, негритянские восстания против рабства, положение рабочих, женщин и афроамериканцев. В 2007 году на основе книги вышел многосерийный документальный фильм.

Жизнь учёного освещена в документальном фильме «Невозможно остаться нейтральным в едущем поезде» (Howard Zinn: You Can’t Be Neutral on a Moving Train), выпущенном в 2004 году. В фильме использованы интервью с Ноамом Хомским (назвавшим главного героя «совестью поколения»), Томом Хейденом и женой Зинна Розлин, музыка ряда групп, включая «Pearl Jam», а закадровый текст читает актёр Мэтт Деймон, живший по соседству с Зинном в Вест-Ньютоне, пригороде Бостона.

Умер 27 января 2010 года от инфаркта.

Книги

• La Guardia in Congress (1959)
• The Southern Mystique (1964)
• SNCC: The New Abolitionists (1964)
• New Deal Thought (1965, редактор)
• Vietnam: The Logic of Withdrawal (1967)
• Disobedience and Democracy (1968)
• The Politics of History (1970)
• The Pentagon Papers: Critical Essays (1972, редактор)
• Postwar America (1973)
  • Зинн Г. США после Второй мировой войны. — М.: Прогресс, 1977.
• Justice in Everyday Life (1974, редактор)
• A People’s History of the United States (1980)
  • Зинн Г. Народная история США — М.: Весь Мир, 2006. ISBN 5-7777-0237-6
• Declarations of Independence: Cross-Examining American Ideology (1991)
• Failure to Quit: Reflections of an Optimistic Historian (1993)
• You Can’t Be Neutral on a Moving Train (1994)
• The Zinn Reader (1997)
• The Future of History (1999)
• Marx in Soho: A Play on History (1999)
• Howard Zinn on War (2000)
• Howard Zinn on History (2000)
• Terrorism and War (2002)
• Emma: A Play in Two Acts About Emma Goldman (2002)
• Artists in Times of War (2003)
• Passionate Declarations: Essays on War and Justice (2003)
• Voices of a People’s History of the United States (2004, в соавторстве)
• A People's History of the Civil War: Struggles for the Meaning of Freedom by David Williams, Howard Zinn (Series Editor) (2005)ISBN 978-1-59558-018-4.
• A Power Governments Cannot Suppress (2006)
• History Matters: Conversations on History and Politics (2006, в соавторстве)
• A Young People’s History of the United States (2007, в 2 тт.: Т. 1. Columbus to the Spanish-American War. Т. 2. Class Struggle to the War on Terror.
• A People’s History of American Empire (2008, в соавторстве)
• The Bomb (City Lights Publishers, 2010) ISBN 978-0-87286-509-9.
• The Historic Unfulfilled Promise (City Lights Publishers, 2012) ISBN 978-0-87286-555-6.

См. также

• Американская исключительность

Ссылки

• [www.howardzinn.org/default/index.php Howard Zinn]
• [anarhobarnaul.org/zinn/ Говард Зинн. Народная история США: с 1492 года до наших дней]
• [ec-dejavu.ru/p-2/Progress-2.html Колумб, индейцы и прогресс человечества]
• Денис Пилаш. [saint-juste.narod.ru/Howard_Zinn.html Говард Зинн. Народный историк США. — Некролог Говарда Зинна]
• Рэймонд Лотта. [ua-proletar.livejournal.com/128213.html Памяти Говарда Зинна, народного историка]

Отрывок, характеризующий Зинн, Говард

Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.


25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.
Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
– Я должен поправить это в Москве, – сказал Наполеон. – A tantot, [До свиданья.] – прибавил он и подозвал де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что то на стульях, и накрыл что то покрывалом.
Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт.
Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
– Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж? – сказал он, вдруг изменяя свое прежде строгое выражение на самое ласковое.
– Sire, tout Paris regrette votre absence, [Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.] – как и должно, ответил де Боссе. Но хотя Наполеон знал, что Боссе должен сказать это или тому подобное, хотя он в свои ясные минуты знал, что это было неправда, ему приятно было это слышать от де Боссе. Он опять удостоил его прикосновения за ухо.
– Je suis fache, de vous avoir fait faire tant de chemin, [Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко.] – сказал он.
– Sire! Je ne m'attendais pas a moins qu'a vous trouver aux portes de Moscou, [Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы.] – сказал Боссе.
Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее.
– Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.
Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.
Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии.