Зин эль-Абидин Бен Али
Зин эль-Абидин Бен Али араб. زين العابدين بن علي фр. Zine el-Abidine Ben Ali<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> | |||||||||
| |||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
7 ноября 1987 года — 14 января 2011 года | |||||||||
Предшественник: | Хабиб Бургиба | ||||||||
Преемник: | Мохаммед Ганнуши (и. о.) Фуад Мебаза (и. о.) Монсеф Марзуки | ||||||||
| |||||||||
2 октября 1987 года — 7 ноября 1987 года | |||||||||
Президент: | Хабиб Бургиба | ||||||||
Предшественник: | Рашид Сфар | ||||||||
Преемник: | Хеди Бакуш | ||||||||
Вероисповедание: | Ислам суннитского толка | ||||||||
Рождение: | 3 сентября 1936 (87 лет) Хаммам-Сус | ||||||||
Супруга: | 1) Наима Кефи 2) Лейла Трабелси | ||||||||
Дети: | сын: Мухаммед дочери: Газва, Дорсаф, Сирин, Нессрин и Халима | ||||||||
Партия: | Социалистическая дустуровская партия (до 1988) Демократическое конституционное объединение (1988—2011) | ||||||||
Профессия: | Военный | ||||||||
Награды: |
|
Зин эль-Абидин Бен Али (араб. زين العابدين بن علي, фр. Zine el-Abidine Ben Ali; р. 3 сентября 1936 г. в Хаммам-Сусе) — тунисский государственный и военный деятель, президент Туниса в 1987—2011 годах.
14 января 2011 года был вынужден покинуть страну под давлением массовых демонстраций, вызванных его авторитарным правлением и резким ухудшением экономической и социальной ситуации в стране. Получил политическое убежище в Саудовской Аравии[1], где и проживает в настоящий момент. 13 июня 2012 года заочно приговорён Военным трибуналом Туниса к пожизненному тюремному заключению по обвинению в убийстве демонстрантов во время разгона демонстраций начала 2011 года[2].
Содержание
Детство и начало карьеры
Бен Али рос в многодетной семье — в ней было шесть мальчиков и пять девочек. Среднее образование получил в лицее в Сусе. Будучи старшеклассником, включился в активную подпольную деятельность за независимость своей страны. Бен Али был членом молодёжной организации, выполняя функции связного между районными отделениями Социалистической дустуровской партии. Его несколько раз арестовывали и сажали в тюрьму.
По первой специальности — инженер по электронике.
После провозглашения независимости Туниса 20-летнего Бен Али направляют учиться во Францию в числе тех, кто был призван составить ядро будущих национальных вооружённых сил. Там он окончил высшее военное училище в Сен-Сире. Позднее Бен Али получил дипломы не менее престижных военных учебных заведений — артиллерийского училища в Шалоне-на-Марне (Франция), высшей школы разведки и безопасности и школы ПВО (США). Воинское звание — генерал. Награждён тунисскими и иностранными орденами. Бен Али — кавалер орденов Независимости и Республики.
С 1958 года Бен Али — офицер генерального штаба тунисской армии, начальник службы военной безопасности. В 1974—1977 годах — военный атташе в Марокко. По возвращении — шеф канцелярии министра обороны. С декабря 1977 года — генеральный директор Службы национальной безопасности. Тогда же получил чин генерала армии.
В 1978 году его войска подавили народные волнения, начавшиеся из-за подъёма цен в стране.
В апреле 1980 года назначен послом в Варшаве. Вернувшись в Тунис в январе 1984 года, снова занял прежний пост в Службе национальной безопасности. В декабре 1984 года назначен государственным секретарём по вопросам национальной безопасности. Ещё год спустя становится министром этого ведомства.
Приход к власти
28 апреля 1986 года президент Бургиба назначил его министром внутренних дел.
— Он этого заслуживает, — сказал тогда «отец нации». — У него крепкая хватка и он сумеет удержать страну в руках.
В июне того же года на 12-м съезде правящей Социалистической дустуровской партии избран в политбюро и одновременно заместителем генерального секретаря.
В середине 1987 года в ходе очередной реорганизации кабинета Бургиба возводит Бен Али в ранг государственного министра, что упрочило его растущее политическое влияние. А 2 октября того же года «верховный борец», как неизменно именовался глава государства, назначил Бен Али премьер-министром Тунисской республики, что автоматически делало его официальным преемником Бургибы, а также генеральным секретарём Социалистической дестуровской партии с сохранением поста министра внутренних дел. Одновременно он сохранил и пост министра внутренних дел. В день назначения премьер-министром Бен Али сформулировал цель своей политической программы — построить в Тунисе процветающее, открытое, миролюбивое общество, основанное на справедливости и терпимости.
К моменту назначения нового премьер-министра политическая жизнь страны фактически приостановилась из-за «непредсказуемых действий хозяина дворца в Карфагене». Очевидно, именно тогда Бен Али начал обдумывать смещение престарелого и тяжело больного президента, тем более что пост главы правительства давал ему возможность воспользоваться 57-й статьёй Конституции. Она предусматривала, что «в случае смерти президента или его отставки» премьер-министр берёт на себя обязанности президента (а также главнокомандующего вооруженными силами) и остаётся им до очередных парламентских выборов, проводимых раз в пять лет. Бен Али воспользовался предоставленной ему конституционной возможностью в ходе так называемой "Жасминовой революции" 7 ноября 1987 года.
В своём первом заявлении он обещал установить в стране общее согласие, сплочённость и солидарность. Его приход к власти приветствовали профсоюзы, студенчество и проиранские силы.
К 1989 году под руководством президента была выработана экономическая программа, предлагавшая решить сразу несколько проблем. Прежде всего три ключевые:
- увеличить объём капиталовложений для подъёма производства,
- стимулировать экспорт национальной продукции
- создать максимально возможное число рабочих мест для безработных.
В 2002 году всенародный референдум отменил положение Конституции, ограничивающее срок правления президента тремя мандатами, а также повысил возраст кандидата на президентский пост до 75 лет. На президентских выборах, прошедших 25 октября 2009 года, Бен Али получил около 90 % голосов избирателей, будучи в пятый раз переизбран на пост главы государства.
Результаты правления
По данным ООН, национальный доход на душу населения за последние двадцать пять лет правления Бен Али увеличился в десять раз. Если в 1984 году 14 % населения жило ниже уровня бедности, то к 2010 году этот показатель снизился до 3,8 %. Существенно повысилась средняя продолжительность жизни, достигшая к настоящему времени 75 лет. 21 % тунисцев владеет автомобилями, у 82 % дома холодильники, почти у каждого — мобильный телефон. За период 2004—2009 гг. доход на душу населения вырос с 3,5 тыс. тунисских динаров (2,7 тыс. долл.) до 5 тыс. тунисских динаров (3,9 тыс. долл.). А по данным МВФ, ВВП Туниса в 2010 году равнялся 39,6 млрд евро[3].
Благодаря президенту Зин эль-Абидину Бен Али началась новая просвещенческая эпоха.[нейтральность?] Используя светские и религиозные традиции, законы гарантируют всем гражданам возможность получения среднего образования. В Тунисе 5 тысяч школ на 9 миллионов населения.[4]
Тунис вступил во Всемирную Торговую Организацию в 1995 году (в год её образования). В 2008 году подписано о сотрудничестве с ЕС, вступившее в силу в 2008 году, предусматривает постепенную ликвидацию торговых и тарифных барьеров несельскохозяйственной продукции, услуг и инвестиций. Евросоюз оказывал помощь в модернизации, особенно инфраструктуры и активизации частного сектора.[5]
Вторая Жасминовая революция
17 декабря 2010 года в Тунисе 26-летний безработный Мохаммед Буазизи облил себя бензином и поджёг перед административным зданием в городе Сиди-Бузид в Тунисе. Причиной самоподжога называется отсутствие возможности трудоустроиться и последующая незаконная торговая деятельность на рынке без необходимых лицензий, которая была прекращена полицией.[6]
Мохаммед Буазизи вскоре скончался в больнице, следствием его самоподжога стали массовые акции протеста, в дальнейшем переросшие в бунт с массовыми погромами, грабежами, актами мародёрства. Отдельные части армии нарушили присягу и выступили против государственного строя. Поводом, вызвавшим самоподжог и начавшийся бунт аналитики называют сложности в адаптации ко взрослой жизни образованной молодёжи и несовпадающими ожиданиями от требуемых условий труда и реальных условий труда.[3]
Основной причиной волнений называется вторая жена Бен Али Лейла Трабелси (фамилия в девичестве), имеющая неограниченное влияние на мужа. Благодаря влиянию супруги президента семья Трабелси принимала широкое участие в управлении страной, а коррупция развилась на самом высоком уровне.
Wikileaks приводили сообщение посла США в Тунисе[7]:
Коррупция в узком кругу растёт. Даже средние тунисцы сейчас хорошо знают о ней, и хор недовольства набирает силу. Тунисцы все больше не любят, даже ненавидят первую леди Лейлу Трабелси и её семью.
В 1992 году Бен Али развёлся с первой женой Наимой Кефи и заключил брак со своим парикмахером Лейлой Трабелси, в котором родились две дочки и сын. Лейла принадлежала к одному из наиболее влиятельных тунисских кланов и к середине 2000-х годов многочисленная родня супруги президента — десять родных братьев — сформировала семейный клан, который по богатству и влиянию стал доминирующим в Тунисе.
На сайте WikiLeaks приводится[8] цитата вдовы Ясира Арафата Сухи Арафат, которая дружила с Лейлой Бен Али до 2007 года:
Президент делает всё, что говорит ему его жена. Лейла и её семья крадут всё, что представляет хоть какую-то ценность в Тунисе. Лейла — самый ненавистный человек в стране.
В 2010 году Бен Али сообщил о своем решении не баллотироваться на следующих президентский выборах и покинуть пост президента. Эта информация вызвала одобрение в обществе, но также в начале декабря 2010 года появились слухи о желании Лейлы Бен Али баллотироваться на место её мужа. В то же время правительство объявило 50-процентное повышение цен на хлеб, которое на фоне высокого уровня роста экономики не должно было стать заметным событием для населения. Однако вместе с самоподжогом Мохаммеда Буазизи эти события наложились друг на друга и привели к взрыву.[3][9]
В эмиграции
14 января 2011 года президент Бен Али отправил в отставку правительство и назначил досрочные парламентские выборы. Чуть позже в тот же день он был вынужден покинуть Тунис под давлением народных волнений, участники которых требовали немедленной отставки Бен Али с поста Президента Республики и улучшения социальной политики. Данные события назвали в прессе второй «Жасминовой революцией»[10], подобно первой, произошедшей в 1987 году, когда Бен Али получил пост президента. 18 января 2011 года решением правившего в Тунисе Демократического конституционного объединения Бен Али был исключён из партии, очевидно, чтобы дистанцироваться от экс-президента[11].
В настоящий момент бывший президент Бен Али получил политическое убежище в Саудовской Аравии.
Заочные приговоры суда в Тунисе
20 июня 2011 года суд, рассмотрев дело Бен Али, заочно приговорил его и супругу к 35 годам тюрьмы и штрафу 65 млн долларов[12]
13 июня 2012 года Бен Али был заочно приговорён Военным трибуналом Туниса к пожизненному тюремному заключению за убийство демонстрантов во время подавления восстания в стране в начале 2011 года[2].
Напишите отзыв о статье "Зин эль-Абидин Бен Али"
Примечания
- ↑ [www.interfax.ru/politics/news.asp?id=173182 Саудовская Аравия приняла сбежавшего президента Туниса]
- ↑ 1 2 [lenta.ru/news/2012/06/13/tunisian/ Экс-президента Туниса приговорили к пожизненному за убийства демонстрантов]
- ↑ 1 2 3 [www.rus-obr.ru/idea/9335 Тунисский бунт. Бессмысленный и беспощадный, «Русский обозреватель»]
- ↑ [www.tunisia-club.ru/people.html Население Туниса]
- ↑ [www.russarabbc.ru/rusarab/detail.php?ID=1360 Тунис]
- ↑ [inopressa.ru/article/20Jan2011/foreignpolicy/Suicide.html Самоубийство ради идеи, Inopressa.ru: Foreign Policy]
- ↑ [www.dailymail.co.uk/news/article-1347112/Tunisia-riots-3-300-British-tourists-evacuated-travel-companies-23-die.html 3,300 British tourists evacuated from Tunisia as riot chaos deepens after president flees] (англ.). Daily Mail (14 января 2011). Проверено 4 декабря 2012. [www.webcitation.org/6CfU7ao8K Архивировано из первоисточника 5 декабря 2012].
- ↑ Ian Black. [www.guardian.co.uk/world/2010/dec/07/wikileaks-tunisia-first-lady WikiLeaks cables: Tunisia blocks site reporting 'hatred' of first lady] (англ.). The Guardian (7 декабря 2010). Проверено 4 декабря 2012. [www.webcitation.org/6CfU9saKz Архивировано из первоисточника 5 декабря 2012].
- ↑ [inopressa.ru/article/20Jan2011/foreignpolicy/Suicide.html Самоубийство ради идеи, Foreign Policy]
- ↑ [lenta.ru/articles/2011/01/15/toonis/ «Жасминовая революция», lenta.ru]
- ↑ [www.rbc.ru/rbcfreenews/20110119092803.shtml Руководители Туниса вышли из состава непопулярной партии.]
- ↑ [www.lenta.ru/articles/2011/06/21/benali/ Lenta.ru: В мире: Тунисский стандарт]
|
Отрывок, характеризующий Зин эль-Абидин Бен Али
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.
Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»
Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
- Родившиеся 3 сентября
- Родившиеся в 1936 году
- Кавалеры Большой ленты туниского ордена Республики
- Кавалеры Большой ленты тунисского ордена Независимости
- Кавалеры ордена Изабеллы Католички с цепью
- Кавалеры ордена Доброй Надежды специального класса
- Кавалеры Ордена Звезды Румынии
- Кавалеры Большой почётной звезды «За заслуги перед Австрийской Республикой»
- Кавалеры Большого креста ордена святого Карла
- Кавалеры мальтийского Национального ордена Заслуг
- Персоналии по алфавиту
- Президенты Туниса
- Политики XXI века
- Политики-эмигранты
- Послы Туниса в Польше
- Военные атташе Туниса