Зирах, Аполлоний Александрович

Аполлоний Александрович Зирах
Род деятельности:	фотограф, коллекционер, краевед
Дата рождения:	1855(1855)
Место рождения:	пос. Бузулук Самарской губернии, Российская империя
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	20 ноября 1919(1919-11-20)
Место смерти:	г. Уфа

Аполлоний Александрович Зирах (1855, с. Бузулук - 20 ноября 1919 года, г. Уфа) - российский фотограф, коллекционер.

Биография

Аполлоний Александрович Зирах родился в 1855 году в селе Бузулук Самарской губернии.

Служащий канцелярий Самарского, потом Бузулукского земств, Западно-Сибирской железной дороги. С 1886 по 1919 годы Аполлоний Александрович жил в Уфе, работая в страховом отделении Уфимской губернской земской управы, а с 1918 года работал в Уфимском Совете народного хозяйства, в революционном комитете.

Весной 1919 года колчаковская администрация заключила Зираха в тюрьму. Осенью этого же года он бы освобожден красными.

Увлекаясь фотографией, он с 1908 года снимал Уфу, её окрестности, её жителей.

Фотографии, составившие четыре альбома (около 5 тыс. фотографий), он завещал Башкирскому краеведческому музею. Ныне они хранятся в Национальном музее РБ. На фотографиях заснята старая Уфа начала 20 века в разное время года, река Белая, жители города.

Умер Аполлоний Александрович от тифа в 1919 году, похоронен на Сергиевском кладбище. Место могилы ныне утеряно по причине разборки на дрова деревянных крестов кладбища в годы гражданской войны.

Творчество

На фотографиях А. Зираха засняты виды Виденеевского (парк Аксакова) и Ушаковского (парк Ленина) садов, Случевский (Салавата Юлаева) сад, Верхне-Торговая площадь, усадьба Нестеровых, улицы Уфы - Губернаторская (Советская), Садовая (Матросова), Фроловская (Тукаева), Большая Ильинская (Заки Валиди); Троицкая церковь начала ХХ века и др. Многие заснятые им памятные мета города ныне снесены.

Не все фотографии были переданы Уфимскому музею его женой, Т. А. Зирах. Часть фотографий была роздана отдельным гражданам, включая краеведа Владимира Скачилова. Вся фотоаппаратура и негативы мастера были утеряны. Утеряна и часть его фотографий.

Литература

Нигматуллина И. В. О фотографе А. А. Зирахе и его уникальной коллекции об Уфе / И. В. Нигматуллина // Старая Уфа. - Уфа, 2007. - С. 217-219.

Черкалихин А. Кудесник светописи / А. Черкалихин // Бельские просторы. - 2005. - № 12. - С. 153-159.

Черкалихин А. Пантеон серебряных теней / А. Черкалихин // Родословная Уфы. - Уфа, 2004. - Кн. 1. - С. 50-59.

Ссылки

• ufa-gid.com/encyclopedia/zirah.html
• [www.bp01.ru/public.php?public=4694 Журнал Бельские просторы. Ст. Зирах Аполлоний Александрович]
• wiki02.ru/encyclopedia/Zirah_Apolloniy_Aleksandrovich/t/5351
• [xn----7sbacsfsccnbdnzsqis3h5a6ivbm.xn--p1ai/index.php/component/content/article/2-statya/12829-zirakh-apollonij-aleksandrovich Башкирская энциклопедия]

Отрывок, характеризующий Зирах, Аполлоний Александрович

Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.