Злыдни

Злы́дни (белор. Злыдні) — в мифологии украинцев и белорусов демонические существа, враждебные человеку, его недоля, беда. Они невидимы и обитают в доме или сидят на плечах человека. Серьёзного значения в народных верованиях злыдни не имели. Являются синонимом родственых персонажей: Доля, Недоля, Горе-Злосчастье, Лихо, Беда (укр.) и других^{[нет в источнике 2959 дней]}К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан).

Белорусы представляли Злыдню в образе невидимой женщины, у которой нет языка, глаз и ушей, прежде она была змеёй. В иных местах злыдни имели вид худых облезлых животных, живущих в доме за печкой.

Также в белорусской мифологии, Злыдни – вредные мифологические персонажи, которые часто живут под печкой. Как правило, Злыдни похожи не то на горабтых котов, не то на собак. Часто эти странные существа обуты в высокие сапоги и носят шапки-ушанки. Постоянно занимаются всяческим вредительством и, когда вылезают из под печи, стараются быстро навести беспорядок. В белорусском фольклоре иногда говорится, что Злыдни поселяются в домах тех, кто хочет быстро разбогатеть. Говорят, что в доме, где посуляются Злыдни, хозяева часто болеют, а в огороде не растет урожай.

По поверьям от Недоли или злыдней избавиться очень трудно, но возможно. Для этого нужно хитростью заставить их залезть в мешок и бросить его в болото. Злыдней можно связать и оставить на дороге, заманить под камень, закопать, и т. п. Они перейдут к тому, кто их освободит, обычно в сказках это завистливый сосед или барин. В русском фольклоре персонаж является одним из имён Недоли (плохой Доли), имеет синонимы: Недоля, Горе, Беда, под которыми упомянут в Русских народных сказках Афанасьева Горе. Миф восходит к рубежу XVI—XVII веков, когда на основе народных сказок была составлена «Повесть о Горе-Злочастии», образ которой затем много использовался в литературе, например у Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо», С. Я. Маршака «Горя бояться — счастья не видать». В польских народных сказках схожий персонаж, живущий за печкой, может представать в образе голубя, говорящего «я ваша беда», от которого избавляются так же. Похож сюжет сказки «О рыбаке и черте» как рыбак избавился от беды с уловом, обманом связав чёрта и утопив, и чёрт затем стал водяным в омуте.

В народном колдовстве до сих пор есть обряд со схожим назначением, называемый «переклад», при котором проблемы наговариваются на предмет, оставляемый затем на перекрёстке. Похожее значение было и в древнеиудейском обряде «козёл отпущения», при котором брали двух козлов (сравните «счастье» и «горе-злосчастье» из сказки «Две доли»), затем на одного козла наговаривались беды и изгоняли в пустыню, а другого приносили в жертву Богу.

В современном украинском языке слово злидні употребляется в значении «бедность». Злыдни отличаются от пассивной доли: последняя только не содействует благосостоянию человека, первые приносят ему несчастие. В некоторых местностях злыдней представляли в образе невидимых стариков-нищих: где они поселятся, там вечно будет бедность.

Представления близки мифам о домовом, которого могли характеризовать и отрицательно, приписывая к нечистой силе, и называть: лихой, другая половина, не свой дух, лиходей, домовый дьявол, нечистый. Домовой представлялся обитавшим за в углу за печкой, в образе старичка небольшого роста. Подвидом домового, более недобрым к людям, считался дворовой. Схожести видны с сюжетом польской сказки «О гномах», в которой в углу дома расступается земля, выходит гном, и дарит сокровища доброй служанке злой пани. Схожие сюжеты есть в литовских сказках, где мифические существа одаривают добрую падчерицу или служанку, а дочь завистливой хозяйки убивают или делают бедной. Похож сюжет и русской сказки Морозко.

См. также

• Лихо
• Доля (мифология)
• Домовой
• Коргоруши
• Ёвник
• Житень

Литература

• Васильев М. К. [www.bestiary.us/zlydni Сказка о злыднях] // «Этнографическое обозрение». — 1892. — № 4.
• Доля / Левкиевская Е. Е., Журавлев А. Ф. // Славянские древности: Этнолингвистический словарь : в 5 т. / Под общей ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Международные отношения, 1999. — Т. 2: Д (Давать) — К (Крошки). — С. 114–116. — ISBN 5-7133-0982-7.
• Левкиевская Е. Е. [www.booksite.ru/fulltext/myt/hsr/uss/kih/11.htm#60 Доля] // [www.booksite.ru/fulltext/myt/hsr/uss/kih/index.htm Мифы русского народа]. — М.: Астрель, Аст, 2000. — 527 с. — ISBN 5-271-00676-X.
• Логинов С. В. [fantlab.ru/work82303 Без изъяна] // журнал Если. — 2008. — № 4
• Токарев С. А. Злые духи // Религиозные верования восточнославянских народов XIX — начала XX века. / Отв. ред. С. И. Ковалев. — Изд. 2-е. — М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2012. — С. 100, 102. — 168 с. — (Академия фундаментальных исследований: этнология). — ISBN 978-5-397-02283-5.
• [www.mifinarodov.com/z/zlyidni.html Злыдни] / Иванов В. В., Топоров В. Н. // Мифы народов мира : Энцикл. в 2 т. / гл. ред. С. А. Токарев. — 2-е изд. — М. : Советская Энциклопедия, 1987. — Т. 1 : А—К. — С. 468.</span>
• Злыдни // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1894. — Т. XIIa. — С. 606.
• Васілевіч У. [kamunikat.fontel.net/pdf/knihi/mifalohija/a-z.pdf Злыдні] // [kamunikat.fontel.net/www/knizki/slouniki/mifalohija/index.htm Беларуская міфалогія: Энцыклапедычны слоўнік] / Наук. рэд.: Т. Валодзіна, С. Санько; ўклад.: С. Саньк, Т. Валодзіна, У. Васілевіч і інш.. — Мн.: Беларусь, 2004. — С. 188. — 592 с. — ISBN 985-01-0473-2.
• Войтович В. М. Злидні // Українська міфологія / Гол. ред. С. Головко. — К.: Либідь, 2002. — С. 190. — 664 с. — ISBN 966-06-0273-1.
• Славянская міфалогія: на матэрыялах Гомельскай вобласці / В. С. Новак ; [у аўт. рэд.]. — Мн.: Права і эканоміка, 2009. — С. 11 ff.. — 252 с. — (Гуманітарныя навукі). — ISBN 985-44-2716-1.
• Чубинский П. П. [www.arheolog-ck.ru/TESE_t1_1872.pdf Труды этнографическо-статистической экспедиціи в Западно-Русскій Край, снаряженной Императорскимъ Русскимъ Географическимъ Обществомъ] / Подъ набл. П. А. Гильтебрандта. — СПб., 1872. — Т. 1. — С. 211. — XXX, 224 с.

Ссылки

• [www.bestiary.us/zlydni «Злыдни» на сайте-бестиарии]

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Злыдни

Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.