Змеелюди

Змеелюди (англ. Serpent Men) — вымышленная раса разумных рептилий, придуманная Робертом Говардом для рассказов Королевство теней и Долина сгинувших.

Описание у Говарда

Цитата из рассказа Королевство теней

...— Змеи… которые… могут… говорить…
— Замолчи, — ладонь Кулла упала на губы пикта. — Говорить о чем-то таком — смерть. Эти слова прокляты... ...— Мы, варвары, — дети по сравнению с жителями Семи Империй. Ни людская память, ни летописи не простираются в прошлое настолько, чтобы сказать, когда со стороны моря пришли сюда первые люди и кто построил огромные города на побережье. Но знай — не всегда люди властвовали над людьми...
— Человек с головой гада, — шепнул он Брулу. — Жрец Бога-Змея?
— Да. Настоящий Ту спит и знать ни о чем не знает. Эти твари могут выдать себя за кого угодно. Они каким-то колдовским заклятием набрасывают на себя пелену чар, и их уже не отличишь от живого человека.
— Значит, старые легенды не врут, — вздохнул король. — Эти мрачные сказания, которые немногие осмеливаются повторить, не плод фантазии. Я догадывался об этом…
— Да. И я сейчас припоминаю эту историю. Клянусь Валком, Кулл, это было очередное свидетельство страшного могущества жрецов Змея. Они убили этого короля и заставили его душу служить им. Мудрецы недаром говорили, что если человек погибает от руки людей-змей, его душа обрекается на вечное рабство…

Королевство теней, Роберт Говард

Цитата из рассказа Бог из чаши

Ибис сражается с Сетом с первого рассвета над землей, а Карантес борется со жрецами Сета всю свою жизнь...
Это знак Сета, Старого Змия, божества стигийцев!...
Это реликт из времен, когда Сет ходил по земле в обличье человека. Возможно, раса, которая пошла от него, хранила останки своих царей в таких футлярах, как этот.

Бог из чаши, Роберт Говард

Согласно рассказу Королевство теней, змеелюди являются расой правившей миром ещё до появления человека. После того как обезьяны эволюционировали в людей, между последними и змеелюдьми началась конкурентная борьба переросшая в войну за выживание, победителем из которой вышел человек. Так люди стали хозяевами планеты, думая что род Змея сгинул. Однако, как оказалось разумные змеи ушли в подполье, постепенно наращивая влияние на власть людей. Делали они это при помощи своих приспешников из числа людей, а также магии иллюзий, при помощи которой могли принимать облик людей. В Турийскую эпоху они подчинили себе большую часть правителей на континенте, пока Кулл, царь Валузии, не раскрыл их заговор, целью которого было убив его поменять на змеечеловека-двойника. Несмотря на то, что Кулл дал им отпор, культ Змея он окончательно не уничтожил, в других рассказах про Кулла также фигурируют поклонники Змея Тулса Дум и Блаал, а также храм посвящённый тёмному богу. Религией змеелюдей являлось поклонение Великому Змею. Таинственные слова Ка нама каа лайерама, произнесённые человеком в присутствии замаскированного змеечеловека способны снять иллюзорную оболочки и представить представителя змеиной расы в истинном облике, кроме того фраза является шибболетом, которую змеелюди не в состоянии произнести из-за строения гортани.

Другим рассказом в котором фигурируют змеелюди является вестерн-хоррор Долина сгинувших, который отличается от «Королевства теней» большей драматичностью и мрачностью. Главный герой, техасец спасающийся от вендетты забредает в древнюю пещеру, где сохранились потомки некогда высокоразвитой цивилизации змеелюдей.

В рассказе про Конана, Бог из чаши присутствует представитель разумных змей, которые некогда правили государством Стигия. Продолжатели творчества Говарда, вдохновлённые его рассказами часто идентифицируют змеелюдей из цикла Кулла и говорящих змей из рассказа Бог из чаши.

Змеелюди в своём истинном облике изображаются в виде гуманоидных рептилий. По отношению к большинству людей агрессивны, злобны и опасны, исключение составляют приверженцы Великого Змея. Исследователи считают, что кроме Лавкрафта на создание расы змеелюдей на Говарда повлиял рассказ В центре Земли Эдгара Берроуза, в котором фигурируют разумные рептилоиды-махавы.

Змеелюди у других авторов

Стихи из песни Von unaussprechlichen kulten

Мне Снятся Мрачные и Жуткие Сны, Забытые Образы Дочеловеческой Расы Змей, Преемников Длинных Мёртвых Рептилий, Безмолвно Наблюдающей Сквозь Века В Холодной, Странной Апатии

Von unaussprechlichen kulten, Annihilation of the Wicked, группа Nile

Змеелюди, как часть конспирологического мифа нашла почву среди других писателей. Кларк Эштон Смит в году написал рассказ Вторая тень, об атлантах нашедших реликт принадлежащий расе змеелюдей. Кроме того в других рассказах Смита расскзаывается о том, что змеелюди уйдя в подполье отреклись от своего змеиного бога, присягнув жабьему богу Тсаттогуа. Продолжатели эпопеи о Конане, такие как Леон Спрэг де Камп и Лин Картер, внесли змеелюдей в свои рассказы. В рассказе Тени каменного черепа, фигурирует сама Лилит являющаяся царицей расы змеелюдей времён Хайборийской эры. Также продолжатели Говарда связали змеелюдей с культами Сета и Йига. Змеелюди также упоминаются в рассказах Лавкрафта Обитающий во Тьме и Безымянный город.

На страницах комиксов змеелюди впервые появились в выпуске Kull the Conqueror I#2 сентября 1971 году.

Змеелюди присутствуют в фильме Конан-варвар и мультфильме Приключения Конана-варвара.

Змеелюди в оккультизме

Змеелюди часто связываются с конспирологическими теориями о тайном правлении рептилоидов. Оккультист Шеннон Аппель в ряде статей описал историю змеелюдей.

В музыке

• Rise of the Serpent Men — альбом британской панкрок-группы Аксегриндер
• Serpent Men — панкрок-группа из Детройта
• Von Unaussprechlichen Kulten — песня из альбома Annihilation of the Wicked группы американской дет-металл группы Nile

Источники

1. Harms Daniel. Serpent people // The Encyclopedia Cthulhiana. — 2nd ed.. — Oakland, CA: Chaosium, 1998. — P. 263–4. — ISBN 1-56882-119-0.
2. Дейл Рипке Mystery of pre-human Stygia // The Hyborian Heresies. — Lulu.com, 2004. — С. 60, 91. — ISBN 1-4116-1608-1.
3. The Dark Barbarian: The Writings of Robert E Howard, a Critical Anthology; Редактор — Don Herron; Издатель — Wildside Press LLC, 1984; ISBN 1587152037, 9781587152030
4. A Culture of Conspiracy: Apocalyptic Visions in Contemporary America. Comparative studies in religion and society, Michael Barkun, University of California Press, 2006, ISBN 0520248120, 9780520248120
5. Science-fiction, the Early Years: A Full Description of More Than 3,000 Science-fiction Stories from Earliest Times to the Appearance of the Genre Magazines in 1930 : with Author, Title, and Motif Indexes, Everett Franklin Bleiler, Richard Bleiler, Kent State University Press, 1990, ISBN 0873384164, 9780873384162

Отрывок, характеризующий Змеелюди

И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.