Змеешейки

Змеешейки
Самец индийской змеешейки
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Животные Подцарство:  Эуметазои Без ранга:  Двусторонне-симметричные Без ранга:  Вторичноротые Тип:  Хордовые Подтип:  Позвоночные Инфратип:  Челюстноротые Надкласс:  Четвероногие Класс:  Птицы Подкласс:  Новонёбные Отряд:  Пеликанообразные Семейство:  Змеешейковые (Anhingidae Reichenbach, 1849) Род:  Змеешейки
Международное научное название
Anhinga Brisson, 1760
Систематика на Викивидах Изображения на Викискладе

Змеешейки или змеиные птицы (лат. Anhinga) — единственный род семейства змеешейковых. На сегодняшний день известно четыре вида этих птиц, один из которых находится под угрозой исчезновения. Своё название получили благодаря своей длинной тонкой шее, которая при плавании выглядит подобно змее, когда остальная часть туловища скрыта под водой.

Змеешейки — крупные птицы с различным диморфным (то есть различным у самцов и самок) оперением. У самцов чёрное и тёмно-коричневое оперение, прямой гребешок на затылке, и больший, чем у самок, клюв. У самок оперение гораздо менее яркое, особенно на шее и подгрудке. Как у самцов, так и самок имеются серые прерывистые линии на оперении верхней части крыльев. Клюв длинный, прямой, на конце заострённый, имеет слегка зубчатые края. Лапы у змеешеек полностью перепончатые, короткие и расположены далеко в задней части туловища. Оперение намокает, подобно бакланам, и поэтому после погружения змеешейки широко расправляют крылья, чтобы дать им просохнуть. При полёте либо посадке издают щёлкающие или стрекочущие звуки. При выведении потомства взрослые птицы иногда издают каркающие либо шипящие звуки. Змеешейки морфологически и экологически близки к бакланам, но отличаются от них рядом анатомических особенностей.

Распространение

Змеешейки распространены в экваториальном, тропическом и субтропическом поясах Земли. Обитают в пресных либо солоноватых водоёмах: озёрах, реках, болотах, лиманах, лагунах и бухтах. Собираются в стаи до 100 птиц, но во время выведения потомства чётко придерживаются своего индивидуального участка. Большинство ведут оседлый образ жизни, и только популяции на концах ареала являются перелётными. Вид индийская змеешейка (Anhinga melanogaster) находится под угрозой исчезновения [ip30.eti.uva.nl/zma3d/detail.php?taxon=anhingidae&sort=taxon&type=fa]. Основными причинами снижения популяции называют уничтожение природных мест обитания и другую хозяйственную деятельность человека.

Питание

Змеешейки в основном питаются рыбой. Свой длинный острый клюв используют для прокалывания рыбы подобно гарпуну. Специальный сустав между восьмым и девятым позвонками позволяет им резко выкидывать шею, что помогает при охоте за рыбой. Кроме того, змеешейки питаются земноводными (лягушки, тритоны), рептилиями (змеи, черепахи) и беспозвоночными (насекомые, креветки и моллюски). С помощью своих лап способны бесшумно передвигаться под водой и подкарауливать жертву из засады. После того как жертва схвачена, быстро выныривают, подбрасывают добычу вверх и глотают на лету.

Размножение

Змеешейки моногамны, то есть живут парами во время брачного сезона. В это время их небольшой горловой мешок меняет свою окраску с розового или жёлтого на чёрную, а кожа на голове становится бирюзовой (до этого жёлтая или жёлто-серая).

Скрещивание может быть как сезонным, так и круглогодичным в зависимости от района обитания. Гнёзда, состоящие их веточек, строятся на деревьях или в камышах, часто возле воды. Кладка состоит из 2-6 яиц (обычно четырёх) бледно-зелёного цвета. Инкубационный период составляет 25-30 дней. Птенцы появляются асинхронно, без оперения и беспомощные. Как самец, так и самка ухаживают за потомством. Половая зрелость наступает через два года. Живут эти птицы около 9 лет.

Систематика

Семейство змеешейковых морфологически и экологически очень близко к другим семействам отряда пеликанообразных. В настоящее время известно четыре вида змеешеек:

• Американская змеешейка (A. anhinga)
• Индийская змеешейка (A. melanogaster)
• Африканская змеешейка (A. rufa)
• Австралийская змеешейка (A. novaehollandiae)

Вымершие виды из Маврикия (A. nana) и Австралии (A. parva) известны только по найденным останкам костей. Змеешейки известны с периода раннего миоцена. Ранее большое биологическое разнообразие доисторических видов этих птиц наблюдалось в Америке.

Ссылки

• Answers.com (2003): [www.answers.com/topic/darter Змеешейка]. In: Columbia Electronic Encyclopedia, Sixth Edition Columbia University Press. Accessed August 29, 2006.

• Georgia Museum of Natural History & Georgia Department of Natural Resources (2000): [museum.nhm.uga.edu/gawildlife/birds/pelecaniformes/pelecaniformes.html Порядок: Пеликанообразные]. In: Georgia Wildlife Web. Accessed August 30, 2006.

• Lockwood, Burleigh (2006): [www.chaffeezoo.org/animals/pelecaniformes.html Пеликанообразные]. Fresno Chaffee Zoo. Accessed August 30, 2006.

• Miller, Alden H. (1966): An Evaluation of the Fossil Anhingas of Australia. Condor 68(4): 315—320. [elibrary.unm.edu/sora/Condor/files/issues/v068n04/p0315-p0320.pdf PDF текст]

• Myers, P.; Espinosa, R.; Parr, C. S.; Jones, T.; Hammond, G. S. & Dewey, T. A. (2006): [animaldiversity.ummz.umich.edu/site/accounts/information/Anhingidae.htm Anhingidae]. In: The Animal Diversity Web (online). Accessed August 29, 2006.

• Olson, Storrs L. (1975): An Evaluation of the Supposed Anhinga of Mauritius. Auk 92:374-376. [elibrary.unm.edu/sora/Auk/v092n02/p0374-p0376.pdf PDF текст]

Отрывок, характеризующий Змеешейки

Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.