Змеул, Афанасий Андреевич
| Афанасий Андреевич Змеул | |||||
 | |||||
| Род деятельности: |
директор Всесоюзной академии внешней торговли; | ||||
|---|---|---|---|---|---|
| Место рождения: | |||||
| Награды и премии: |
| ||||
Афана́сий Андре́евич Змеул (1904, Екатеринослав[1] — ?) — советский историк, политработник, организатор высшего образования.
Биография
С марта 1918 по май 1920 года в составе Красной армии участвовал в Гражданской войне.[2]
В 1925 году вступил в ВКП(б).[2]
С сентября 1930 по октябрь 1937 года служил в РККА.[2]
В 1931 году — слушатель Института истории, советского строительства и права красной профессуры.[3] Занимался историей рабочего и профсоюзного движения, опубликовал несколько работ, в том числе книгу «От Февраля к Октябрю. Профсоюзы и фабзавкомы в 1917 г.» (1934).
В 1939—1941 годах в должности директора возглавлял Всесоюзную академию внешней торговли.[4]
Великая Отечественная война
С началом Великой Отечественной войны в звании батальонного комиссара возглавил политотдел 4-й дивизии народного ополчения, сформированной из добровольцев Куйбышевского района Москвы[5]. На этом посту проявил себя, по словам командующего армией генерала В. Н. Далматова, как «энергичный, образованный коммунист»[6]. С августа 1942 года — агитатор отдела агитации и пропаганды Политуправления фронта. Имел ранение.[2]
Боевые награды[2]:
- Орден Отечественной войны 1-й степени (10 апреля 1945 года)
Только в период подготовки войск к штурму Кёнигсберга тов. Змеул прочитал свыше 40 лекций и докладов среди офицерского и рядового состава 13 гвардейского корпуса 43 армии. Особенно успешно проходили лекции и доклады по приказу товарища Сталина № 5.
— Из приказа о награждении[2]
- Орден Красной Звезды (22 февраля 1943 года)
За период работы фронтовым агитатором т. Змеул провёл 250 лекций и докладов, много раз выступал на митингах и красноармейских собраниях, причём основное количество выступлений проведено для бойцов и командиров на переднем крае.
Выступления тов. Змеула воодушевляют бойцов, воспитывают у личного состава неукротимую ненависть к врагу, и, если диктует обстановка, тов. Змеул личным примером подымает подразделения в атаку на врага. Так было во время декабрьских боёв, когда тов. Змеул выполнял особые задания в 155 сд.
— Из приказа о награждении[7]
- Медаль «За боевые заслуги» (за выслугу лет)
- Медаль «За оборону Москвы» (1944)
После войны
По окончании войны вернулся в Академию внешней торговли на пост директора, который занимал с 15 сентября 1945 года по 28 апреля 1951 года[3] (в то время как пост ректора занял И. С. Потапов).
С 4 мая 1951 года[8] по 1962 год — председатель Всесоюзного объединения «Международная книга».[3]
Труды
- Змеул А. О профсоюзах как «школе коммунизма» // История пролетариата СССР. — 1932. — № 9.
- Змеул А. Основы марксистско-ленинского учения о профсоюзах. — М.: «Профиздат», 1932.
- Змеул А. [books.google.ru/books?id=6eUcHAAACAAJ&dq=inauthor:%22%D0%90.+%D0%97%D0%BC%D0%B5%D1%83%D0%BB%22&hl=ru&sa=X&ei=9PkPVIKHGaHhywPGjoLoBA&ved=0CCEQ6AEwAQ Рабочее движение в 90-е годы]. — М.: В Ц О П С Заочный институт профдвижения, 1932. — 48 с.
- Змеул А. От Февраля к Октябрю. Профсоюзы и фабзавкомы в 1917 г. — М.: «Профиздат», 1934. — 116 с. — 17 000 экз.
- Змеул А. Революционный подъём накануне 1905 года // Спутник агитатора. — 1939. — № 10.
Семья
Дочь Змеула Майя Афанасьевна (р. 1930, по первому мужу Овчинникова) вторым браком была замужем за Романом Карменом, третьим — за Василием Аксёновым.[9]
Напишите отзыв о статье "Змеул, Афанасий Андреевич"
Примечания
- ↑ [www.podvignaroda.ru/?n=1265546428 Информация из учётной карточки награждённого] в электронном банке документов «Подвиг Народа»
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.podvignaroda.ru/?n=27324554 Наградной лист] в электронном банке документов «Подвиг Народа» (архивные материалы ЦАМО, ф. 33, оп. 686196, д. 5699, л. 73—74)
- ↑ 1 2 3 Биографический комментарий // Аппарат ЦК КПСС и культура. 1953—1957: Документы / В. Ю. Афиани (ответственный редактор). — М.: РОССПЭН, 2001. — ISBN 5-8243-0103-4.
- ↑ [www.vavt.ru/main/site/LSP6E6DC1 Ректора ВАВТ] // Официальный сайт Всероссийской академии внешней торговли
- ↑ Б. В. Левшин. Советская наука в годы Великой Отечественной войны. — М.: «Наука», 1983. — С. 17.
- ↑ В. Н. Далматов. [militera.lib.ru/memo/russian/sb_rubezh_velikoy_bitvy/03.html Начало пути] // Рубеж великой битвы: Воспоминания участников. — Калинин: Калининское кн. изд., 1961. — С. 26.
- ↑ [www.podvignaroda.ru/?n=11698479 Наградной лист] в электронном банке документов «Подвиг Народа» (архивные материалы ЦАМО, ф. 33, оп. 682525, д. 105, л. 12—13)
- ↑ Внешняя торговля. — «Известия», 1951. — Т. 21. — С. 46.
- ↑ Дмитрий Петров. [www.kommersant.ru/doc/2001677 Фрагмент книги «Аксёнов»]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Змеул, Афанасий Андреевич
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
