Знаки жизни

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Знаки жизни
Lebenszeichen
Жанр

драма

Режиссёр

Вернер Херцог

Продюсер

Вернер Херцог

Автор
сценария

Вернер Херцог

В главных
ролях

Петер Брогле
Вольфганг Райхман

Оператор

Томас Маух

Композитор

Ставрос Ксархакос

Кинокомпания

Werner Herzog Filmproduktion

Длительность

87 мин.

Бюджет

25 тыс. DEM

Страна

ФРГ ФРГ

Язык

немецкий
греческий

Год

1968

К:Фильмы 1968 годаК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

«Знаки жизни» (нем. Lebenszeichen) — дебютный полнометражный художественный фильм режиссёра Вернера Херцога, вышедший на экраны в 1968 году. Сюжет ленты основан на рассказе Ахима фон Арнима. Картина получила специальный приз «Серебряный медведь» на Берлинском кинофестивале и серебряную премию Deutscher Filmpreis в категории «лучший фильм».



Сюжет

Действие происходит во время Второй мировой войны в оккупированной немцами Греции. Немецкий солдат по фамилии Строшек получает серьёзное ранение в сражении с партизанами на Крите. После длительного лечения в госпитале он получает назначение на тихий остров Кос, где должен пройти реабилитацию. Его непосредственная задача — охранять склад боеприпасов, располагающийся в заброшенной средневековой крепости. Компанию Строшеку составляют жена-гречанка Нора и два сослуживца — болезненный филолог Беккер, увлечённый расшифровкой древнегреческих надписей на камнях, и ворчливый Майнхард, интересующийся в основном животным миром окрестностей. Жителям замка приходится бороться с иссушающей жарой и мучительным бездействием. Постепенно Строшек впадает в апатию, его психическое состояние начинает ухудшаться...

В ролях

Напишите отзыв о статье "Знаки жизни"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Знаки жизни

Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.


Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.