Знак «За отличное вождение боевых машин автобронетанковых войск»

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Знак «За отличное вождение боевых машин автобронетанковых войск»
Страна

СССР СССР

Тип

Нагрудный знак

Кому вручается

Военнослужащие рядового, командного и начальствующего состава бронетанковых частей РККА

Кем вручается

Приказом начальника Автобронетанкового управления (АБТУ) РККА

Основания награждения

Высокие показатели награждённого в обращении с бронетехникой (вождении, обслуживании и т. п.)

Статус

Не вручается

Статистика
Параметры

45,0×30,4 мм

Дата учреждения

3 января 1936 года

Последнее награждение

до 22 июня 1941 года

Количество награждений

?

Знак «За отличное вождение боевых машин автобронетанковых войск» (иногда неверно именуется знаком «За отличное вождение танка») — ведомственный нагрудный знак РККА, отмечавший высокие показатели награждённого в обращении с бронетехникой (вождении, обслуживании и т. п.). Существовал с 1936 по 1941 год.





История

Знак «За отличное вождение боевых машин автобронетанковых войск» был учреждён приказом НКО СССР № 1 от 3 января 1936 года[1], вместе со знаком «За отличную стрельбу из танкового оружия».

Нагрудным знаком «За отличное вождение боевых машин автобронетанковых войск» награждались лица рядового, командного и начальствующего состава бронетанковых частей РККА, за отличное выполнение всех подготовительных и зачетных задач основного курса и курса усовершенствования в высшем вождении (курс № 1), а также при отличном знании материальной части и уходе за ней, при абсолютной безаварийности, отсутствии поломок и вынужденных остановок при вождении в течение одного года и более, а также при высоких показателях учебы и дисциплины.

Награждение производилось приказом начальника Автобронетанкового управления (АБТУ) РККА по представлению командира части через начальников автобронетанковых войск округов. Лицам, удостоенным знака «За отличное вождение боевых машин автобронетанковых войск», присваивалось звание «Отличный водитель боевой машины». Важно отметить, что если в дальнейшем по вине награждённого происходили поломки, аварии или несчастные случаи, он лишался права ношения знака[1].

Производство знака и награждение им было прекращено с началом Великой Отечественной войны[1].

Описание

Знак «За отличное вождение боевых машин автобронетанковых войск» представлял собой выполненный из томпака нагрудный знак формы, близкой к ромбу, со срезом верхней части под углом 38 градусов. В верхней части знака, над срезом, размещалась небольшая звезда, покрытая красной эмалью, с золотыми серпом и молотом. Основное поле знака заливалось эмалью стального цвета. В центральной части знака размещалось накладное схематичное изображение танка БТ и надпись «За отличное вождение», причём слова «За отличное» размещались над изображением танка, а «вождение» — под ним. На реверсе знак имел стандартное винтовое крепление. Общие размеры знака — 45,0×30,4 мм[1].

Знак носился на левой стороне груди, как в строю, так и вне строя.

Напишите отзыв о статье "Знак «За отличное вождение боевых машин автобронетанковых войск»"

Примечания

  1. 1 2 3 4 [www.allfaler.ru/ru/vedomstvennye-i-otraslevye-nagrady-sssr/vooruzhennye-sily-sssr/item/2374-znak-za-otlichnoe-vozhdenie-boevyh-mashin-avtobronetankovyh-voysk-rkka За отличное вождение боевых машин автобронетанковых войск РККА] (рус.). Аllfaler.ru. История наградной фалеристики России. Проверено 21 мая 2012.

Литература

  • Боевые знаки. Бронетанковые войска: СССР — Германия. — СПб.: «Северная Венеция», №6 2010. — (Досье «Коллекция»).

Ссылки

  • [www.allfaler.ru/ru/vedomstvennye-i-otraslevye-nagrady-sssr/vooruzhennye-sily-sssr/item/2374-znak-za-otlichnoe-vozhdenie-boevyh-mashin-avtobronetankovyh-voysk-rkka За отличное вождение боевых машин автобронетанковых войск РККА] (рус.). Аllfaler.ru. История наградной фалеристики России. Проверено 21 мая 2012.

Отрывок, характеризующий Знак «За отличное вождение боевых машин автобронетанковых войск»

Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.