Знак беды (повесть)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

«Знак беды» (белор. Знак бяды) — повесть белорусского писателя Василя Быкова, созданная в 1982 году. Отмечена Ленинской премией в 1986 году. В 1986 году повесть была экранизирована.



Художественные особенности

Повесть «Знак беды», за которую автор был награждён Ленинской премией, — значительная веха не только в творчестве Василя Быкова, но и в литературном процессе советского периода в целом. Выдержана в пределах стиля писателя, повесть определяется ограниченным пространство-временным разворотом, небольшим количеством героев, характерной военной тематикой и острой проблематичностью. Война в повести отображается через углубление в психологию героев, поставленных в экстремальные условия. В своем произведении В. Быков не обходится без показа прошлого своих героев, давая нам понять, что их поведение следует из всей предыдущей жизни, потому что ничего случайного не бывает. Особенность этой повести в том, что автор показывает войну не глазами её участников-военнослужащих, а просто мирных жителей. «Знак беды» считают самым антивоенным из всех произведений писателя.

Сюжет

Немолодые уже люди, Степанида и её муж Петрок, живут на хуторе, недалеко от деревни Выселки, когда приходят немецкие оккупанты. Попытка как-то ужиться с чужаками, не то чтобы особенно злыми, но просто не считающими местных жителей людьми, имеющими хоть какие-то права у себя дома, заканчивается гибелью. Не видя возможности спастись, Степанида запирается в собственной хате и поджигает её.

Издания

В 1987 году московским издательством «Советский писатель» в серии «Библиотека советского романа» произведение было издано совместно с другими произведениями советских авторов в антологии «За чертой милосердия. Живи и помни. Знак беды» (656 страниц, составитель и ISBN не указаны).

В 2004 году московским издательством «Эксмо» в серии «Красная книга русской прозы» в сборнике «Сотников» произведение было издано совместно с другими произведениями автора «Круглянский мост», «Его батальон», «Сотников», «Обелиск» (928 страниц, художественное оформление и макет художника А. Бондаренко ISBN 5-699-08306-5).

Напишите отзыв о статье "Знак беды (повесть)"

Отрывок, характеризующий Знак беды (повесть)

– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.