Знак Водолея

«Знак Водолея»
Сингл группы «Винтаж» с альбома Dekamerone
Выпущен	17 апреля 2013
Формат	Радиоротация, цифровая дистрибуция, видеоклип
Записан	2012
Жанры	поп
Длительность	3 мин 40 с
Продюсер	Алексей Романов
Авторы песни	Антон Кох, Алексей Романов
Лейбл	Velvet Music
Хронология группы «Винтаж» «Свежая вода» (2012) «Знак Водолея» (2013) Три желания (2013) </td></tr>

«Знак Водолея» — песня, записанная российской поп-группой «Винтаж» как первый сингл с их пятого студийного альбома Decamerone. Песня, написанная молодым композитором Антоном Кохом и аранжированная Алексеем Романовым, была представлена 20 апреля 2013 года в эфире «Русского Радио». 22 и 23 апреля проходили съёмки клипа на данную композицию, режиссёром которого стал Сергей Ткаченко.

Песня стала шестым синглом группы, занявшим первое место в радио-чарте СНГ и первым синглом номер 1 на Украине.

Предыстория и релиз

В 2013 г. группа «Винтаж» выпустила свой четвёртый студийный альбом Very Dance и несколько успешных синглов из него: «Москва» и «Свежая вода» и др. Сама пластинка получила смешанные отзывы от музыкальных критиков. В начале 2013 года коллектив приступил к записи нового альбома Decameron и первым синглом из него стала композиция «Знак Водолея», которую написали композитор и поэт Антон Коксенков и Алексей Романов.

Песня попала в интернет ещё до официальной премьеры на радио и Алексей Романов посчитал, что её «слили» работники радиостанций. Песня была выложена в официальном сообществе группы на сайте «Вконтакте». Романов писал о сотрудничестве с Кохом: «Антон Кох, талантливый парень и автор потрясающих песен! В данный момент записано уже семь новых треков на стихи Антона. Мы благодарны судьбе за встречу с этим невероятным человеком». 30 апреля состоялся общий релиз композиции на радио, через систему Tophit. Песню стали ставить в эфир ещё до официальной премьеры и она была проиграна в эфире более четырёх тысяч раз, вследствие чего попала в топ-100 самых популярных на радио России синглов. 21 мая вышел клип на интернет-канале Ello.

Песня создала огромную волну популярности на Украине, продержавшись 6 недель на вершине Украинского радиочарта, дебютировав с 5 места в Киевском радиочарте, что является лучшим стартом за всю историю существования радиочарта. Песня продержалась на 1 месте 5 недель, также песня более 5 недель возглавляла Золотой граммофон Украины.

Реакция критики

Профессиональные рейтинги
Оценки критиков
Источник	Оценка
Афиша	(положительная)
Красная звезда	(1 место)

В целом песня была положительно принята ведущими критиками, музыкальными журналистами и программными директорами радиостанций России, достигнув 5-го места в «Экспертном чарте» портала «Красная звезда». Булат Латыпов из «Афиши» причислил песню к списку восьми главных летних русскоязычных поп-хитов, назвав её, возможно, лучшим из них. «Это, пожалуй, наиболее мощный фаустпатрон среди оружейного ассорти, предуготовленного на лето. Эталонное, так сказать, залипалово высочайшей степени аддикции, проверено на себе! Народную реакцию в данном случае давным-давно спрогнозировал Александр Поуп: „Ликуя, нимфа радостно кричит, весь мир в ответ сочувственно звучит“», — писал критик.

Алексей Мажаев из InterMedia описывая альбом Decamerone писал, что на фоне других песен пластинки «Знак Водолея» «выглядит банальным радиохитом». Сергей Мудрик из «Звуков. ру» отмечал, что песня оставляет ощущение, будто она взята из дебютного альбома коллектива, только «переаранжирована с учетом набитых рук на хитах».

Чарты

Страна/территория (Чарт)	Высшая позиция
Tophit Российский Топ-100	1
Tophit Московский Топ-100	5
(Tophit Санкт-Петербургский Топ-100)	2
(Tophit СНГ Топ-100)	1
(Tophit Топ-100 по заявкам)	1
(Tophit Украинский Топ-100)	1
(Tophit Киевский Топ-100)	1

Ссылки

• [www.velvetmusic.ru/site/LSPAE50A3 Премьера! «Винтаж» — «Знак Водолея»] на сайте Velvet Music (SoundCloud)

Отрывок, характеризующий Знак Водолея

– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил: