V (мини-сериал, 1983)

V
V или V: The Original Miniseries
Жанр	научная фантастика
В ролях	Марк Сингер Фэй Грант Джейн Бэдлер Фрэнк Эшмор Ричард Херд Майкл Айронсайд Майкл Райт Роберт Инглунд Эндрю Прайн Ричард Лоусон
Композитор	Джо Харнелл
Страна	США США
Количество серий	2
Производство
Продюсер	Чак Боуман Кеннет Джонсон
Режиссёр	Кеннет Джонсон
Сценарист	Кеннет Джонсон
Хронометраж	197 мин.
Трансляция
Телеканал	CBS
На экранах	с 1 мая 1983 по 2 мая 1983

V (в оригинале англ. V: The Original Miniseries) в России сперва на канале СТС, под названием «Виктория», в 1998 году, затем на канале ОРТ с 6 июля по 25 августа 1999 года под названием «Звёздные воины»., также известен как «Знак победы», — научно-фантастический телевизионный минисериал из двух частей, написанный и срежиссированный Кеннетом Джонсоном. Впервые был показан в 1983 году, что положило начало фантастической франшизе об инопланетянах, известных как «Визитёры», пытающихся получить контроль над Землёй.

Описание сюжета

Раса пришельцев прибывает на Землю с флотом в 50 огромных, тарелкообразной формы, материнских кораблях, которые зависли над основными ключевыми городами по всему миру. Пришельцы показываются на крыше здания Организации Объединённых Наций в Нью-Йорке в виде людей, но в специальных очках для защиты своих глаз и с характерно резонирующим голосами. Называясь «Визитёрами», они предлагают дружбу, якобы прося у людей отходы химических веществ и минералов, необходимых для оказания поддержки своему больному миру. В свою очередь, Визитёры обещают поделиться с человечеством своей передовой технологией. Правительства Земли принимают договорённость и Визитёры, возглавляемые своим лидером Джоном и его заместителем Дианой, начинают приобретать большое влияние на органы государственной власти людей.

Начинают происходить странные события и учёные становятся объектами повышенной враждебности для средств массовой информации. Они сталкиваются с правительственными ограничениями на их активность и передвижение. Другие, заинтересованные в более близком изучении Визитёров, начинают исчезать или дискредитируются.

Телевизионный журналист и кинооператор Майкл Донован тайно проникает на один из материнских кораблей Визитёров и обнаруживает, что под человеческой внешностью (на публику они подобно контактным линзам надевают тонкую синтетическую похожую на человеческую кожу) пришельцы на самом деле плотоядные гуманоидные рептилии, предпочитающие есть живой корм, такой как грызуны или птицы. Донован записывает некоторые из своих находок на видеоплёнку и сбегает с материнского корабля с доказательствами, но просто разоблачить, выйдя в телеэфир не удаётся, так как вещание прерывается Визитёрами, которые захватили контроль над средствами массовой информации. Их объявление делает Донована беглецом, преследуемым как полицией, так и Визитёрами.

Учёные всего мира продолжают подвергаться преследованиям — и чтобы дискредитировать их (как часть человеческого населения, способная открыть секреты Визитёров), и чтобы отвлечь остальную часть населения, дав ей козла отпущения, на котором можно было бы выместить свои страхи. Ключевые человеческие особи становятся для Дианы предметом особого контроля за разумами, процессом, называемым «преобразованием», который превращает людей в пешки Визитёров, оставляя лишь тонкие поведенческие ключи к этому управлению. Другие становятся субъектами ужасающих биологических экспериментов Дианы.

Некоторые люди (включая мать Майкла Донована, Элеонор Дапри) добровольно сотрудничают с Визитёрами, поддавшись их власти. Дэниэль Берштейн, дед которого старый еврей, переживший Холокост, присоединяется к друзьям Визитёров и выдаёт место нахождения учёного стороне пришельцев. Одна девушка, Робин Максвелл, дочь известного учёного, который скрылся, занимается сексом с мужской особью Визитёра по имени Брайан, который оплодотворяет её в качестве одного из «медицинских экспериментов» Дианы.

Образуется движение сопротивления, публично разоблачающее и противостоящее Визитёрам. Лидером ячейки Лос-Анджелеса является Джули Пэрриш. Позднее Донован присоединяется к группе и, снова проникнув на материнский корабль, узнаёт от Визитёра по имени Мартин, что история об их нужде в химических отходах была лживой. Истинной целью прибытия Визитёров на Землю является завоевание и покорение планеты, похищение всей земной воды и использование человеческой расы в качестве пищи, оставив лишь некоторых рабами и пушечным мясом для войн Визитёров с другими расами инопланетян. Мартин является одним из множества диссидентов среди Визитёров (позже известных как «пятая колонна»), которые выступают против планов своего лидера и желали бы мирно сосуществовать с людьми. Мартин заводит дружбу с Донованом и обещает помощь Сопротивлению, а также узнав что он пилот, — даёт Доновану доступ к одному из своих воздушных истребителей. Он бежит с материнского корабля вместе с Робин, которая была там пленницей, и человеком по имени Санчо.

Члены Сопротивления наносят свои первые удары по Визитёрам при поставке лабораторного оборудования и современного военного вооружения из арсеналов Национальной гвардии в целях ведения борьбы. Символом Сопротивления становится буква «V», означающая «victory» — победу, нарисованная аэрозолем на плакатах, пропагандирующих дружбу между Визитёрами и людьми. Символ был предложен Абрахамом Берштейном, другим евреем пережившим Холокост, и дедом Дэниэля.

Минисериал заканчивается на том, что Визитёры практически контролируют Землю, а Джули и Элай отправляют в космос просьбу к другим инопланетным расам о помощи против Визитёров.

Происхождение

Вдохновлённый романом Синклера Льюиса «У нас это невозможно» о фашизме в Соединённых Штатах, режиссёр и продюсер Кеннет Джонсон написал в 1982 году адаптацию, озаглавив её «Storm Warnings». Сценарий был представлен в NBC для съёмок минисериала, но руководство NBC отклонило первоначальный вариант, утверждая, что он был слишком «заумным» для просмотра средним американцем. Чтобы сделать сценарий более востребованным, американские фашисты были переделаны в инопланетян-людоедов, представив историю в виде научной фантастики для популярности научно-фантастической франшизы, наподобие Звёздных Войн. Премьера минисериала «V» с новой переделанной историей состоялась 1 мая 1983 года.

Влияние

Помимо «У нас это невозможно», несколько сцен из оригинального телевизионного пилотного выпуска имели сходство с пьесой Бертольта Брехта в «Страх и отчаяние в Третьей империи». Рассказ Деймона Найта, названный «To Serve Man» (позднее адаптированный в эпизод «Сумеречной зоны» был похож на сюжетную линию, показывая обман дружелюбных пришельцев, тайно выращивавших людей в качестве пищи. История стала аллегорией на нацизм, вплоть до похожей на свастику эмблемы, используемой Визитёрами. В минисериале существует вспомогательное молодёжное движение под названием «Друзья пришельцев», имеющих очевидное сходство с Гитлерюгендом и трансляции Визитёров, имитирующие пропаганду III Рейха. Шоу, показывающее взаимодействие человека с Визитёрами, несёт поразительное сходство с историями из оккупированной Европы во время Второй мировой войны, когда некоторые граждане выбирают сотрудничество, а другие — присоединение к подпольному движению сопротивления.

Тогда как нацисты преследовали в основном евреев, Визитёры вместо этого изображаются как преследователи учёных, их семей и всех, кто связан с ними. Кроме того, они распространяют пропаганду, пытаясь скрыть своё истинное лицо. Некоторые из главных героев в первой серии были из семьи евреев, и дед, переживший Холокост, часто комментирует события прошлого, разворачивающиеся снова. Как только они в состоянии сделать это, Визитёры объявляют военный контроль за учёными (и борцами сопротивления).

Продолжение

Минисериал из двух частей идёт около 200 минут; первая часть заслужила рейтинг в 25,4 балла, или свыше 40 миллионов просмотров. Этот успех породил сиквел, «Победа: Последняя битва», который должен был завершить историю. Несмотря на очевидный вывод, за этим само собой последовал еженедельный телесериал, «V (телесериал)», транслировавшийся с 1984 по 1985 годы и продолжавший историю через год после «Последней битвы». Джонсон покинул «V» во время «Последней битвы» из-за разногласий с NBC по поводу того, как должна развиваться история.

В ноябре 2005 года Entertainment Weekly назвал «V» одним из десятки лучших минисериалов на DVD. Статья отмечала, что "в качестве притчи о том, что здесь не могло быть фашизма, V был далёк от подзаголовка, но занял свою нишу среди обилия интеллектуальной научной фантастики на телевидении. Его последствия всё ещё могут ощущаться в проектах, подобных «Похищенным» и «4400». В декабре 2008 года «Entertainment Weekly» поместило «V» в «Список лучших 25 научно-фантастических произведений: лучшие в своём жанре, начиная с 1982 г.», и назвал лидера Визитёров Диану, пожирающую морских свинок, «одним из лучших, когда-либо показанном на телевидении».

Премьера ремейка «V» состоялась 3 ноября 2009 года на ABC. Хотя Джонсон не участвовал в новом сериале и все персонажи новые, исполнительный продюсер Скотт Питерс говорит, что он будет придерживаться основных ироничных моментов оригинальной франшизы и потенциально любые первоначальные актёры могут быть включены в съёмки в разных ролях. Также Джонсон сообщил, что он всё ещё продвигает свои планы по выпуску на большой экран версии оригинальной франшизы.

Актёрский состав

Люди Персонаж Актёр Майкл Донован Марк Сингер Джульет Пэриш Фэй Грант Роберт Максвелл Майкл Даррелл Дэниэль Бернштейн Дэвид Пакер Элеонор Дапри Нева Паттерсон Робин Максвелл Блэйр Тефкин Элиас Тэйлор Майкл Райт Линн Бернштейн Бонни Бартлетт Абрахам Бернштейн Леонардо Чимино доктор Бэн Тэйлор Ричард Лоусон Кэйлеб Тэйлор Джейсон Бернард Кристин Уолш Дженни Салливан Хармони Мур Диана Чивита Джош Брукс Томми Питерсен Шон Донован Эрик Джонстон

Визитёры Персонаж Актёр Диана Джейн Бэдлер Джон Ричард Херд Стивен Эндрю Прайн Мартин Фрэнк Эшмор Вилли Роберт Инглунд Брайн Питер Нельсон Барбара Дженни Ньюман капитан Визитёров Стэк Пирс

Выпуски

Минисериал впервые был выпущен под названием «V: минисериал» на VHS в середине 1990-х годов и позднее на DVD в 2001 году.

Новеллизация

Энн Криспин в 1984 году написала 402-страничную новеллу «V», являющуюся сочетанием оригинального минисериала и «Последней битвы». Последовавший выход «V: Второе поколение» в 2008 году Криспин перевыпустил свой роман с главой о первоначальном минисериале и Джонсон включил туда новый эпилог, связавший события минисериала со «Вторым поколением».

См. также

• V, телесериал 2009 года

Ссылки

• V (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.tv.com/show/75208/summary.html Описание сериала] на сайте TV.com
• [www.rottentomatoes.com/m/v/ V: The Original Miniseries] (англ.) на сайте Rotten Tomatoes
• [kennethjohnson.us Официальный веб-сайт Кеннета Джонсона]  (англ.)  (Проверено 24 августа 2010)
• [web.archive.org/web/20110920201706/politnauka-komi.narod.ru/publications/visitors/ Опыт о политическом дискурсе на примере произведения массовой культуры — «V»]

Отрывок, характеризующий V (мини-сериал, 1983)

Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.


Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
Борис жил с другим адъютантом, польским графом Жилинским. Жилинский, воспитанный в Париже поляк, был богат, страстно любил французов, и почти каждый день во время пребывания в Тильзите, к Жилинскому и Борису собирались на обеды и завтраки французские офицеры из гвардии и главного французского штаба.
24 го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых французов ужин. На ужине этом был почетный гость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона. В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статском платье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.
В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.