Знак ранения

Знак ранения (Знак числа ранений) — отличительный наградной знак (нагрудный знак и не только) военнослужащих ВС России (Русской Армии и Флота, Вооружённых Сил СССР (ВС СССР)), получивших ранения на фронтах Первой мировой войны, Великой Отечественной войны и во время боевых действий послевоенного периода.

История

Имперский период

Во все времена ценились отвага, доблесть, геройство и самопожертвование во благо защиты Родины, и воины, получившие ранения и увечья, как правило отмечались наградами (знаками отличия). В начале XX века, в эпоху начала массовых войн, для того что бы было видно что военнослужащий имел ранение, полученное в бою, а оно считалось неоспоримым признаком личной доблести и отваги военнослужащего, возникла необходимость в установлении внешних знаков отличия, носившихся на форме одежды. Первое организованное, массовое, награждение сделали в России, с 1 марта 1906 года было установлено, что раненые и контуженные на поле боя, участники Русско-японской войны, награждённые медалью «В память Русско-японской войны» (учреждена 21 января 1906 года) должны были носить медаль на ленте с бантом.

Во время Русско-японской войны ранения и контузии в боях получило около 158 600 человек.

«ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ, в 5 день сего декабря, благоугодно было Всемилостивейше соизволить на установление особых отличий для раненных, контуженных и отравленных удушливыми газами офицеров и нижних чинов, возвратившихся после ранения, контузии или отравления удушливыми газами в строй боевых частей».

— Приказ временно исполняющий должность (ВрИД) начальника штаба Верховного Главнокомандующего № 1700, от 9 декабря 1916 г., генерал от кавалерии В.И.Гурко

Порядок исполнения установления особых отличий для раненных, контуженных и отравленных удушливыми газами, был объявлен приказом по военному ведомству № 750, от 25 декабря 1916 года. Повторить предыдущий знак отличия (бант) не представлялось возможным. Поэтому в Русской императорской армии ввели знаки в виде галунных или басонных полосок. Они представляли собой полоски из красного басона (для нижних чинов) и золотого или серебряного галуна (для офицеров) на левом рукаве, носившиеся на всех видах формы одежды (кителя, мундира, рубахи и шинели), по числу ранений. Если офицер выслужился из солдат, то он продолжал носить красные нашивки за те ранения, которые получил до производства в офицеры. Утверждённые знаки отличия носились на расстоянии 0,5 вершка (22 мм) выше левого обшлага гимнастерки, кителя, мундира или шинели и представляли собой горизонтальные нашивки размером 1,5 х 0,2 вершка (67 х 10 мм). Для офицеров, получивших ранение в идущей Первой мировой войне (Великой войне, Второй Отечественной), они изготавливались из галуна по цвету металлического прибора (при золотых погонах — золотые, при серебряных — серебряные). Офицеры же, раненые в прошлых войнах (в русско-турецкой (1877—1878 годов), русско-японской (1904—1905 годов)), должны были носить галунные нашивки в контрцвет: при золотых погонах — серебряные, при серебряных — золотые. Для солдат и унтер-офицеров хронология ранений значения не имела — нашивки изготавливались из красной тесьмы.

При нескольких ранениях военнослужащий носил нашивки на расстоянии 8,8 мм между ними.

Существенным было правило, по которому носить нашивки разрешалось только в действующей армии. При прохождении службы в тыловых частях и учреждениях их носить запрещалось. Однако, если военнослужащий имел три нашивки, то имел право носить их во всех случаях, независимо от того, где служил, но только если был назначен на должность после четвёртого ранения.

Правда, последнее касалось только военного времени. По окончании боевых действий все, получившие нашивки могли их носить в любое время.

Период Гражданской войны

Ношение знаков продолжалось и в период Гражданской войны со всех сторон. Знаки носились также военнослужащими армий стран-лимитрофов - Польши, Литвы, Латвии, Эстонии, Финляндии. Так же стали появляться и другие знаки.

«Войсковое Правительство, рассматривая вопрос борьбы с большевизмом и желая отметить ревностных защитников Оренбургского Казачьего войска, постановило: …2. Всем раненым при защите Войска установить на левом рукаве синего цвета нашивку по образцу нашивки для раненых, объявленной в приказе по Военному Ведомству»

— Газета «Оренбургский Казачий Вестник» № 14 за 7 (20) июля 1918 года.

3. Знак, вышитый серебряной мишурою, присваивается всем раненым в рядах Красной Армии, а также всем прослужившим в частях, управлениях и учреждениях, действующих на фронте не менее года, при условии для последних участия в одном из сражений.

— Приказ Реввоенсовета РСФСР № 572, от 03 апреля 1920 года.

Советский период

В СССР знак за ранение введён постановлением ГКО № 2039, от 14 июля 1942 года.

Раненые бойцы, командиры и политические работники, возвратившись по выздоровлении в действующую армию, служат примером храбрости и бесстрашия для новых пополнений. Объявляя для неуклонного исполнения утверждённое Государственным Комитетом Обороны Положение об отличительных знаках раненых военнослужащих Красной Армии на фронтах Отечественной войны, приказываю ввести это Положение со дня начала Отечественной войны.

— Приказ НКО СССР, И. Сталина, № 213, от 14 июля 1942 г..

Знак представлял собой нашивку прямоугольной формы длиной 43 мм, шириной 5—6 мм, наготовленную из шелкового галуна тёмно-красного цвета (при лёгком ранении) или золотистого (жёлтого) (при тяжёлом ранении).

Право на ношение знака ранения имели военнослужащие ВС СССР, получившие ранение в боях или при исполнении служебных обязанностей, от противника.

Число нашивок указывало на количество ранений и их степень, было две: лёгкие и тяжёлые ранения.

К лёгким ранениям относились:

• ранения мягких тканей без повреждения внутренних органов, костей, суставов, нервных стволов и крупных кровеносных сосудов;
• ожоги 1-й и 2-й степени.

К тяжелым ранениям относились:

• ранения с повреждением костей, суставов, внутренних органов, крупных нервных стволов и крупных кровеносных сосудов;
• ожоги и обморожения III-й и IV-й степени.

Факт лечения каждого ранения (ожога и обморожения) военнослужащего удостоверялся справкой о ранении, выдаваемой военно-врачебной комиссией, военно-лечебного учреждения, и выпиской из приказа военно-лечебного учреждения (войсковой части).

Лицам начальствующего состава Красной Армии отметки о праве ношения наградных знаков ранения заносились в раздел 3 «Награды и особые права, присвоенные владельцу удостоверения» удостоверения личности лиц начальствующего состава Красной Армии, заверялись подписью командира части (учреждения) и печатью части (учреждения).

Лицам рядового состава (красноармеец, краснофлотец) Красной Армии и Флота ВС СССР отметки о праве ношения наградных знаков ранения заносились в раздел III «Участие в походах, награждения и отличия» красноармейской книжки командиром роты, по данным приказов по части; при переводе в другую часть сведения о прохождении службы подписывались начальником штаба части с приложением печати.

Знаки нашивались на правой стороне гимнастёрки (кителя) на уровне средней пуговицы, а при наличии кармана — над правым грудным карманом. После войны носился на всех формах одежды на правой стороне груди на 8—10 мм выше орденов и медалей, а при отсутствии последних — на их месте.

На Флоте (РККФ) было определено, что знак представляет собой прямоугольник из ткани цвета обмундирования, на котором нашиты горизонтальные полоски из шелковой тесьмы шириной 5 мм и длиной 43 мм. Каждое ранение обозначается нашитой на прямоугольник:

• при тяжелом ранении — полоской золотистого цвета;
• при легком ранении —полоской тёмно-красного цвета.

При этом длина прямоугольника соответствует длине полосок, а ширина его зависит от количества последних. Просветы (расстояния) между полосками составляют 3 мм, сами полоски нашиваются снизу вверх в порядке получения ранений, но Знак носится на правом рукаве верхних предметов флотской форменной одежды в расстоянии 10 см от плечевого шва до нижней полоски, причем полоски располагаются поперек рукава. На предметах рабочей и инвентарной специальной одежды, выдаваемой для кратковременного пользования, знак числа ранений не носится.

Статья 97. …Ношение знака числа ранений разрешается только на полевой, повседневно-полевой и повседневной форме одежды…

— Правила ношения военной формы одежды военнослужащими Советской Армии и Военно-Морского Флота (на мирное время), 1959 г.

Ранее, в 1955 г. и 1956 г., регламентировалось в аналогичных Правилах.

Статья 186. Знак числа ранений носится при всех формах одежды на правой стороне груди на 8-10 мм выше орденов или при отсутствии орденов — на их месте

— Приложение № 1 к приказу Министра обороны СССР 1973 г. № 250 Правила ношения военной формы одежды.

Чуть позже ношение знака регламентировалось статьёй 185 приложения № 1 к приказу Министра обороны СССР 1988 г. № 250 «Правила ношения военной формы одежды»:

Знаки числа ранений — из галуна золотистого цвета (при тяжёлом ранении) и темно-красного цвета (при лёгком ранении); располагаются на клапане такого же цвета, как мундир, тужурка, китель, форменка и фланелевка. Ширина галуна 6 мм, длина 43 мм. Знак числа ранений носится при всех формах одежды, кроме летней парадно-выходной (в рубашке), летней повседневной (в куртке шерстяной или в рубашке), полевой и рабочей формы одежды, на правой стороне груди на 10 мм выше орденов и медалей, а при отсутствии орденов и медалей — на их месте.

Федеральный период

Вооружённые Силы

Статья 14. Знаки числа ранений — из галуна золотистого цвета при тяжёлом ранении; темно-красного цвета при лёгком ранении — располагают на кителе выходной и повседневной формы одежды на правой стороне груди на 10 мм выше орденов и медалей, а при отсутствии орденов и медалей — на их месте. Ширина галуна 6 мм, длина 43 мм. … При наличии у награждённого знаков тяжелого и легкого ранения, знак легкого ранения (красный цвет) располагается перед знаком тяжелого ранения (золотистый цвет).

— Приказ Министра обороны Российской Федерации № 210

Через полтора года, после Указа Президента Российской Федерации от 11 марта 2010 г. № 293 «О военной форме одежды, знаках различия военнослужащих и ведомственных знаках отличия» (Собрание законодательства Российской Федерации, 2010, № 11, ст. 1194) приказано утвердить и ввести в действие, с 1 декабря 2011 г., правила ношения военной формы одежды и знаков различия военнослужащих Вооруженных Сил Российской Федерации.

12. Знак числа ранений из галуна шириной 6 мм и длиной 43 мм золотистого цвета (при тяжелом ранении) и темно-красного цвета (при легком ранении) располагается на планке из ткани военной одежды. Знак числа ранений при тяжелом ранении размещается ниже знака числа ранений при легком ранении, расстояние между ними 3 мм.

Знак числа ранений размещается:

• на кителе шерстяном (кроме кителя шерстяного ВМФ синего и черного цвета) — симметрично относительно вертикальной линии, условно проведенной по центру видимой части кокетки, на 10 мм выше её уровня, а при наличии орденов и классной квалификации специалистов Вооруженных Сил (командир корабля (подводной лодки) — на 10 мм выше их;
• на тужурке шерстяной, тужурке летней шерстяной, жакете шерстяном, кителе шерстяном ВМФ черного цвета — так, чтобы верхний край знака располагался ниже уровня угла лацкана на 70 мм по центру груди, а при наличии орденов и знака классной квалификации специалистов Вооруженных Сил — на 10 мм выше их;
• на кителе шерстяном ВМФ синего цвета — на 10 мм выше клапана нагрудного кармана, симметрично вертикальной оси нагрудного кармана, а при наличии знака командир корабля (подводной лодки) — на 10 мм выше его;
• на фланелевке (форменке) — так, чтобы верхний край знака располагался выше уровня угла выреза воротника на 70 мм по центру груди, а при наличии орденов и знака классной квалификации — на 10 мм выше их;
• на куртке летней полевой (при ношении в качестве повседневной формы одежды) — над клапаном правого нагрудного кармана, симметрично его вертикальной оси.

— Приложение №2 к приказу Министра обороны Российской Федерации от 3 сентября 2011 г. № 1500 «О Правилах ношения военной формы одежды и знаков различия военнослужащих Вооруженных Сил Российской Федерации, ведомственных знаков отличия и иных геральдических знаков и особой церемониальной парадной военной формы одежды военнослужащих почётного караула Вооруженных Сил Российской Федерации»

МНС России

Приказом МНС России от 21 мая 2003 года № БГ-3-17/258 утверждено Положение о правилах ношения форменной одежды работниками Министерства Российской Федерации по налогам и сборам в котором определено:

7.15. Знаки числа ранений из галуна золотистого цвета (при тяжелом ранении) и темно-красного цвета (при легком ранении) располагают на клапане такого же цвета, что и форменная одежда. Галун красного цвета располагается выше галуна золотистого цвета. Ширина галуна 5 мм, длина 40 мм. Знак числа ранений размещают на правой стороне груди за орденами и медалями, а при отсутствии орденов и медалей — на их месте.

— Положение о правилах ношения форменной одежды работниками Министерства Российской Федерации по налогам и сборам

МЧС России

В соответствии с приложением к приказу МЧС России, от 3 июля 2008 г., № 364 определены правила ношения формы ношения формы одежды сотрудниками государственной противопожарной службы Министерства Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий, имеющими специальные звания внутренней службы, где определено в пункте 75, что «Знаки за ранение располагаются на правой стороне груди выше орденов».

ГУСП Президента России

Для военнослужащих службы специальных объектов при Президенте Российской Федерации утверждены приказом № 48, от 8 декабря 2009 г., начальника Главного управления специальных программ Президента Российской Федерации (ГУСП Президента России), правила ношения военной формы одежды военнослужащими службы специальных объектов при Президенте Российской Федерации.

60. Знак числа ранений из галуна золотистого цвета (при тяжелом ранении) или темно-красного цвета (при легком ранении) располагается на планке из ткани верха изделия. Ширина галуна 6 мм, длина 43 мм. Нашивка о тяжелом ранении размещается ниже нашивки о легком ранении. Расстояние между нашивками 3 мм. Знак числа ранений носится на кителе шерстяном, жакете шерстяном и куртке летней полевой камуфлированной расцветки (при ношении в качестве повседневной формы одежды) на правой стороне груди, посередине полочки так, чтобы нижний край планки был на 10 мм выше орденов, почетных званий, знаков отличия, а при отсутствии орденов, медалей и знаков — на их месте.

— Приказ № 48, от 8 декабря 2009 г., начальника Главного управления специальных программ Президента Российской Федерации

Московская область

В Московской области было утверждено постановление Правительства Московской области от 24 марта 2005 г. № 187/9 принявшее Положение о форменной одежде и знаках различия лиц, осуществляющих государственный строительный надзор в Московской области.

41. Знаки числа ранений из галуна золотистого цвета (при тяжелом ранении) и темно-красного цвета (при легком ранении) располагают на клапане такого же цвета, что и форменная одежда. Галун красного цвета располагается выше галуна золотистого цвета. Знаки числа ранений размещают на правой стороне груди за орденами и медалями, а при отсутствии орденов и медалей — на их месте.

— Постановление Правительства Московской области от 24 марта 2005 г. № 187/9

См. также

• За ранение (нагрудный знак)
• Пурпурное сердце

Литература

• Большая советская энциклопедия (БСЭ), Третье издание, выпущенной издательством «Советская энциклопедия» в 1969—1978 гг. в 30-ти томах;
• Энциклопедия, Гражданская война и военная интервенция в СССР, М., 1983 г., стр. 366.;
• Военный энциклопедический словарь (ВЭС), М., ВИ, 1984 г., 863 стр. с иллюстрациями (ил.), 30 листов (ил.);
• Знаки ранения // [archive.is/NCQLc Великая Отечественная война 1941—1945. Энциклопедия] / под ред. М. М. Козлова. — М.: Советская энциклопедия, 1985. — С. 290. — 500 000 экз.
• В. А. Дуров, Русские награды XVIII — начала XX в., М., 2003 г., стр. 161, 162.;
• Статистическое исследование: Россия и СССР в войнах ХХ века., М., стр. 201., стр. 59;

Ссылки

• РГВИА, Ф.2590, Оп. 1, Д. 10, Л. 156;
• Н. Бордунов, «Для раненых, контуженных и отравленных удушливыми газами…», Старый Цейхгауз, 2010 г. — № 2/2010 (34), стр. 28-32.
• [militera.lib.ru/docs/da/nko_1941-1942/13.html Приказ с объявлением положения об отличительных знаках раненым военнослужащим Красной Армии на фронтах Отечественной войны, Военная литература, Милитера, № 222.]
• [lj.rossia.org/users/tarlith/573464.html]
• [awards-su.com/index/dok/udostov/139strelkdivizia-raz2.htm Запись о праве в удостоверении.]
• Приказ Реввоенсовета РСФСР от 03.04.1920 № 572 «Об объявлении описания нарукавных знаков различия по родам войск и Правил награждения некоторых категорий лиц Красной Армии нарукавными знаками различия»
• [www.vedomstva-uniforma.ru/mundir5/krank/index.html Мундир.]
• [www.planki.ru/products/straps/rules/ Планки.]

Отрывок, характеризующий Знак ранения

– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.
Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.


Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
– Вот, по крайней мере, мы вами теперь вполне воспользуемся, милый князь, – говорила маленькая княгиня, разумеется по французски, князю Василью, – это не так, как на наших вечерах у Annette, где вы всегда убежите; помните cette chere Annette? [милую Аннет?]
– А, да вы мне не подите говорить про политику, как Annette!
– А наш чайный столик?
– О, да!
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!
– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.