Знаменская церковь (Вильнюс)

Православный храм
Знаменская церковь
Знаменская церковь
Страна	Литва
Город	Вильнюс
Конфессия	православие
Епархия	Виленская и Литовская епархия РПЦ
Тип здания	приходская церковь
Архитектурный стиль	византийский
Автор проекта	М. М. Прозоров
Строитель	Н. Маврикин
Дата основания	1899
Строительство	1899—1903 годы
Приделы	преподобномученицы Евдокии Илиопольской, Св. Иоанна Крестителя
Статус	действует
Сайт	[www.znamenskaja.lt/ Официальный сайт]

Знаменская церковь (Церковь в честь иконы Пресвятой Богородицы «Знамение», Церковь Знамения Божией Матери) — православный храм во имя иконы Божией Матери «Знамение», построенный по проекту виленского архитектора Михаила Прозорова в 1903 году в Вильне, одна из самых молодых церквей города. Располагается недалеко от Жверинского моста, на вершине холма, круто сбегающего к реке, у угла улиц Витауто и Мицкявичяус. Византийские купола церкви замыкают перспективу проспекта Гедимина в западном направлении; на восточном конце главной улицы города виднеется римско-католический Архикафедральный собор.

Адрес: улица Витауто, 21 (Vytauto g. 21). Настоятель: митрофорный протоиерей Пётр Мюллер.

История

К началу XX века назрела необходимость в новом православном храме в районе Александрия (ныне Жверинас) на правом берегу реки Вилии (Нерис), где проживало около 2,5 тысяч. Ближайшим православным храмом была приходская Архангело-Михайловская церковь на Снипишках, находящийся на значительном удалении. В то время в этом месте ещё не было моста через Вилию: деревянный мост соединил Александрию с городом только в 1901 году (по другим сведениям в 1892 году), позднее был построен каменный мост.

Виленское Свято-Духово братство 5 октября 1897 года приняло решение о строительстве новой церкви. Храм строился и обустраивался на пожертвования частных лиц. Началом послужило крупное пожертвование в 5000 рублей архиепископа Холмского и Варшавского Иеронима (Экземплярский), который до 1898 года несколько лет занимал Виленскую кафедру. Ещё 5000 рублей разновременно пожертвовал архиепископ Виленский и Литовский Ювеналий (Половцев). Участок земли (размером в 6300 м² и стоимостью более 50 тысяч рублей) для строительства православного храма безвозмездно выделил тогдашний землевладелец В. В. Мартинсон. По завещанию прах его покоится в ограде церкви.

Особенно значительные вклады в строительство внесли московский домовладелец И. В. Васильев и профессор Московского университета А. А. Крюков, приславшие на сооружение храма 40000 рублей.

На выделенные Свято-Духовым братством 10 тысяч рублей были начаты первоначальные работы по возведению храма. 14 октября 1899 года архиепископ Виленский и Литовский Ювеналий освятил место закладки церкви. Строительство церкви началось в 1903 году. Недостающие для возведения храма 21790 рублей отпустил Священный Синод.

Освятил церковь 1 июня 1903 года архиепископ Ювеналий. Незадолго до того переведенный в Вильну из Курска, владыка благословил новый храм списком с чудотворной Курской Коренной иконы Божией Матери «Знамения», почитавшейся главной святыней Курска. Помещённая на иконостасе слева от Царских врат, эта икона была, к сожалению, утрачена.

В 1948 году Патриарх Московский и всея Руси Алексий (Симанский) в благословение храму подарил другой список Курской-Коренной иконы, который был помещён на место утерянного в левом приделе в честь преподобномученицы Евдокии.

Ко времени освящения при церкви с 1901 года в соседнем доме действовала церковно-приходская школа. На территории храма были построено здание для детского приюта и оборудована библиотека с большим читальным залом. Первым настоятелем Знаменской церкви стал протоиерей Климент Смольский (1903—1907). Во время Первой мировой войны при Знаменском храме действовал приют для детей из бедных семей. В приюте содержались дети независимо от конфессиональной принадлежности (помимо детей из православных семей, были дети из семей старообрядческих и католических).

Со дня освящения Знаменской церкви богослужения не прерывались ни во время мировых войн, ни в советский период (по другим сведениям, в церкви не служили с сентября 1915 года до 1919 года, во время немецкой оккупации и при большевистском режиме). В 1946 году насчитывалось 400 постоянных прихожан. Официально приход был зарегистрирован в 1948 году. В 1956 году на средства, выделенные Московской патриархией, был проведён капитальный ремонт храма.

В 1990-х годах на собранные пожертвования были заказаны четыре новых колокола, отлитые на Воронежском металлургическом заводе (самый крупный весом 280 кг). По замыслу и эскизам протоиерея П. Мюллера (художника по мирской профессии) над главным престолом был смонтирован новый витраж и центральную часть церкви украсило паникадило в современном стиле.

В 2007—2010 годах храм капитально ремонтировался; были реставрированы кровля, заменены окна, стропила, балки. Одной из прихожанок из личных средств было пожертвовано около 11 тонн меди.

Настоятелем церкви с 1988 года является митрофорный протоиерей Пётр Мюллер. Его стараниями при храме действуют воскресная школа для детей и взрослых, Молодёжный музыкальный центр, благотворительное общество «Благоволение».

Архитектура и убранство

Знаменский храм воздвигнут из жёлтого кирпича в византийском архитектурном стиле, для которого характерны монументальность, многокупольность и отделка декором. Автором проекта был виленский архитектор М. М. Прозоров, строительными работами руководил подрядчик Николай Маврикин.

Колокольня составляет единое целое со зданием. Цоколь храма сложен из булыжника. Стены облицованы профильным кирпичом. Особая кирпичная кладка придаёт зданию нарядность: одни ряды кирпича втоплены в стены, другие же выступают. Таким образом на стенах церкви образуются сдержанные узоры, гармонирующие с монументальностью. Фасад церкви искусно декорирован.

Церковь трёхпрестольная: помимо главного престола, в ней имеются приделы во имя Иоанна Крестителя и преподобномученицы Евдокии. Иконостас из мореного дуба исполнен виленским резчиком и живописцем И. Молокиным.

Орнамент мозаичного пола выполнен за собственный счёт подрядчиком Н. Маврикиным. Церковь отапливалась горячим воздухом, поступавшим из двух расположенных в подвале печей.

В 1990-х годах при разборе завалов на чердаке церкви были обнаружены писанные на металле иконы, выполненные в стиле мастеров школы художника В. М. Васнецова. На стенах храма заняли место иконы Святого равноапостольного царя Константина, Святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии, святых благоверных князей Александра Невского и Михаила Тверского.

Литература

• Виноградов А. А. Путеводитель по городу Вильне и его окрестностям. Со многими рисунками и новейшим планом, составленным по Высочайше конфирмованному. В 2-х частях. — Второе издание. — Вильна: Типография Штаба Виленского военного округа, 1908. — С. 100—101.
• Озеров Г. Знаменская церковь // Вильнюс. — Вильнюс, 1994. — № 8. — С. 177—180. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0236-2203&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0236-2203].
• Venclova, Tomas. Wilno. Przewodnik / Tłumaczenie Beata Piasecka. — R. Paknio leidykla, 2006. — С. 191—192. — 216 с. — ISBN 9986-830-47-8.
• Шлевис, Герман. Православные храмы Литвы. — Вильнюс: Свято-Духов монастырь, 2006. — С. 47—53. — 559 с. — ISBN 9986-559-62-6.

Ссылки

• [www.znamenskaja.lt/ Вильнюсская церковь в честь иконы Божией Матери "Знамение"]. www.znamenskaja.lt. Проверено 26 января 2012. [www.webcitation.org/67xQUPqkx Архивировано из первоисточника 27 мая 2012].
• [www.vilnius.skynet.lt/hramy27.html Церковь Знамения Божьей Матери (Знаменская). Ул.Витауто, 21]. www.vilnius.skynet.lt. Проверено 26 января 2012. [www.webcitation.org/67xQV1dlg Архивировано из первоисточника 27 мая 2012].
• Марганавичене, В.-Э. [www.runet.lt/history/1154-znamenskaja-cerkov-velikaja-svjatynja.html?do=fotokonkurs&cid=9&user=valercik&id=192 Знаменская церковь — великая святыня]. Экспресс-неделя. UAB “Savaitės ekspresas” (11 февраля 2008). Проверено 20 октября 2010. [www.webcitation.org/67xQWTGbd Архивировано из первоисточника 27 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Знаменская церковь (Вильнюс)

– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.