Знаменская церковь (Иркутск)
памятник архитектуры (федеральный)
Православный храм | |
Знаменская церковь
Церковь Знамения Пресвятой Богородицы | |
Страна | Россия |
Город | Иркутск, ул. Ангарская, 14 |
Конфессия | Православие |
Епархия | Иркутская и Ангарская |
Тип здания | Храм |
Архитектурный стиль | сибирское барокко |
Дата основания | 1757 |
Строительство | 1757—1762 (?) годы |
Реликвии и святыни | Мощи Святителя Иннокентия Иркутского |
Статус | Объект культурного наследия РФ № 3810002011 |
Состояние | Хорошее |
Зна́менская це́рковь (также Це́рковь Зна́мения Пресвято́й Богоро́дицы) — православный храм, расположенный на территории Знаменского монастыря в Правобережном округе города Иркутска на улице Ангарской у слияния рек Ангары и Ушаковки. Главный кафедральный собор Иркутской и Ангарской епархии (с 1991). Один из старейших православных храмов Иркутска.
В 1757 году на средства иркутского купца Ивана Бичевина на территории Знаменского монастыря была заложена каменная Знаменская церковь. В 1882 году интерьер церкви переделали по проекту архитектора Кудельского В. А.
17 июля 1934 года церковь закрыли, все здания монастыря были переданы Иркутскому гидропорту.
В 1945 году отдельные здания монастыря, включая Знаменскую церковь, были возвращены верующим.
С 1990 года в церкви покоятся мощи Святителя Иннокентия Иркутского.
Напишите отзыв о статье "Знаменская церковь (Иркутск)"
Литература
- Калинина И. В. Культовое православное зодчество // Памятники истории и культуры Иркутска. — Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1993. — С. 385—388. — 448 с. — Тираж 5 000 экз. — ISBN 5-7424-0581-2
- Калинина И. В. Православные храмы Иркутской епархии XVII — начало XX века: Научно-справочное издание. — М.: Галарт, 2000. — С. 17, 48—51, 100—102. — 496 с. — Тираж 5 000 экз. — ISBN 5-269-00993-3 (ошибоч.)
Это заготовка статьи об Иркутске. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Знаменская церковь (Иркутск)
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
- Объекты культурного наследия России
- Культовые сооружения по алфавиту
- Появились в 1762 году
- Достопримечательности Иркутска
- Исторический центр Иркутска
- Памятники архитектуры Иркутска
- Храмы Иркутска
- Православные храмы Иркутской епархии
- Кафедральные православные соборы России
- Храмы Иконы Божией Матери Знамение
- Храмы, действовавшие в СССР
- Русское барокко