Знаменский, Георгий Иванович

</table>

Георгий Иванович Зна́менский (1903—1946) — советский легкоатлет, стайер, победитель и призёр чемпионатов СССР. Заслуженный мастер спорта СССР (1936). Член ВКП(б) с 1941 года.

Биография

Ранние годы

Георгий родился 13 (26) ноября 1903 год в селе Зелёная Слобода (ныне Раменского района Московской области). Отец Иван Васильевич был настоятелем в церкви, мать — Анфиса Ивановна, дочь сельского священника. Она родила ему десять детей: шесть дочерей и четыре сына. С детства у них с братом был свой рацион питания: ведро молока на двоих за день, ржаной хлеб и картошка. К спорту Георгия и Серафима приучил их брат Сергей, вернувшийся с Первой мировой войны. Вскоре произошёл инцидент, который мог не дать раскрыться его таланту. Однажды юному Георгию на ногу наступила лошадь. Он мог остаться калекой, но операция прошла удачно. Через некоторое время призван на Черноморский флот, где чуть не погиб, перевернувшись в лодке. В 1926 году окончил школу младшего комсостава береговой артиллерии.

Никольское

В 1931 году устраивается на завод «Серп и Молот» в Москве. Не найдя жилья, поселился на станции Никольское (ныне — Балашиха). Через некоторое время Георгий привозит сюда Серафима. Жили они на чердаке у знакомой старушки. Даже зимой они оставались жить на чердаке и ходили без пальто. На работу они часто добирались бегом, ели только чёрный хлеб.

После первой Всесоюзной спартакиады в 1928 году спорт в СССР начал развиваться с новой силой. Тренировки на стадионе «Серп и молот» шли хорошо. Георгий подавал большие надежды, хотя вначале на крепкого парня в тельняшке смотрели как на увальня. Но через некоторое время доказал, что именно он лучше всех бегает кроссы.

Всесоюзная слава

Появление Георгия и Серафима на спортивных состязаниях начиналось довольно интересно. Летом 1932 года рабочие завода сдавали нормативы ГТО и братья пробежали настолько быстро, что судьи не поверили секундомерам.

Вскоре они выкупили полдома у хозяйки, в который через некоторое время переехали и брат Сергей с семьёй.

В 1934 году братья устанавливают 6 рекордов СССР. На чемпионате страны Серафим выиграл три дистанции, а Георгий трижды стал вторым. В 1935, 1937, 1938 годах братья также делали дубли на международным кроссе, организованным французской газетой «Юманите». И снова финишируют в таком же порядке. Восхищённые французы даже учредили специальный приз имени братьев Знаменских.

Георгий был рекордсменом страны в эстафете 4×1500 м, и ещё трижды братья выступали в составе команды московского «Спартака», которая устанавливала всесоюзные достижения в эстафете 10×1000 м. В 1936 году Георгий одним из первых в стране стал заслуженным мастером спорта СССР.

Георгию с братом так и не довелось принять участие в крупных международных стартах из-за непризнания СССР ИААФ. В 1936 году поступил во 2-й Московский медицинский институт, который закончил в 1941 году. Летом того же года братья ушли на фронт в составе Отдельной мотострелковой бригады особого назначения. Но всё жё в 1946 году Георгию, уже без брата Серафима, покончившего с собой в 1942, удалось побывать на европейском чемпионате, но теперь в качестве врача сборной легкоатлетов. В этом же году умирает от рака желудка (по другой информации — рака печени) и сам Георгий.

Достижения

Всесоюзные рекорды

Георгий Знаменский
Общая информация
Полное имя	Георгий Иванович Знаменский
Дата и место рождения
Клуб	Спартак
Спортивная карьера	1933—1941
Личные рекорды
1500 м	3.57,6 (1939)
5000 м	14.41,8 (1938)
10 000 м	30.45,8 (1939)
Международные медали
Кросс «Юманите» Серебро Париж 1935 Серебро Париж 1937 Серебро Париж 1938 Государственные награды Почётные спортивные звания
Последнее обновление: 30 января 2013</small>

Год	Дистанция	Результат	Дата	Город
1934	1500 м	4.04,5	12 июня	Москва
	3000 м	8.45,4	16 августа	Харьков
1936	1500 м	3.57,9	12 июня	Москва

Первенства страны и приравненные соревнования

Год	Дистанция	Результат	Дата	Город	Место
1934	1500 м	4.06,0	1-6 августа	Москва	II
	5000 м	15.41,0			II
	10000 м	32.43,6	6 августа		II
1937	4х1500 м	16.50,6	24 августа	Москва	I
1939	5000 м	14.51,8		Харьков	I
	10000 м	31.05,8			I
1940	10000 м	31.35,6		Москва	II

Память

• Со 2 июля 1949 года начали проводиться международные соревнования на призы братьев Знаменских.
• В эстафете «Вечерняя Москва» разыгрывался приз братьев Знаменских на самом длинном этапе.

В честь братьев Знаменских названы:

1. Спортивная школа в Москве
2. Стадион в Москве

Награды

• заслуженный мастер спорта СССР (1936)
• орден «Знак Почёта»
• ещё один орден и медали

Литература

• Салуцкий А.С. Братья Знаменские. — М.: Физкультура и спорт, 1973. — 280 с. — (Сердца, отданные спорту).

Ссылки

• [sport-necropol.narod.ru/znamenskyg.html Спортивный Некрополь]
• [www.klbviktoria.com/news/10-02-2010-2.html Братья Знаменские: Люди — легенды]

Отрывок, характеризующий Знаменский, Георгий Иванович

От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.