Знанецкий, Флориан Витольд

Флориан Витольд Знанецкий
Florian Witold Znaniecki
Дата рождения:	15 января 1882(1882-01-15)
Место рождения:	Святники, Царство Польское, Российская империя
Дата смерти:	23 марта 1958(1958-03-23) (76 лет)
Место смерти:	Шампейн, Иллинойс, США
Страна:	США США
Значительные идеи:	гуманизм

Флориа́н Вито́льд Знане́цкий (англ. Znaniecki, Florian Witold; 1882—1958) — польско-американский философ и социолог, один из представителей гуманистической социологии. 44-й президент Американского Социологического Общества, основоположник академической социологической науки в Польше. Представитель Чикагской социологической школы.

Мировую известность ему принесло сотрудничество с американским социологом Уильямом Исааком Томасом (англ. W. I. Thomas), в частности книга «Польские крестьяне в Европе и Америке» (англ. The Polish Peasant in Europe and America), написанная в 1918—1920 годах и считающаяся основой эмпирической социологии и гуманистической социологии. После выхода этой книги, монографический метод исследования автобиографий получил широкое распространение.

Биография

Флориан Знанецкий родился 15 января 1882 года в г. Святники (недалеко от Влоцлавека (Польша), тогда Польское Царство). Его родители принадлежали к дворянскому роду, который по семейному преданию восходит к XVI веку. Образование получил Женеве и Париже. Прекрасно владел несколькими иностранными языками, включая немецкий, французский, греческий и латынь. Докторскую степень по философии получил в Ягеллонском университете в Кракове. В 1914 году переехал в Чикаго (США), однако вернулся в Польшу в 1920 году и возглавил социологический факультет в Университете Адама Мицкевича в Познане. Там он организовал Польский социологический институт (польск. Polski Instytut Socjologii) и начал выпускать журнал «Польский социологический вестник» (польск. Polski Przegląd Socjologiczny).

В 1931—1933 годах Знанецкий поддерживал тесный контакт с американскими социологами и читал лекции в Колумбийском университете в Нью-Йорке. Польский этап карьеры Знанецкого окончился в 1939 году с началом Второй мировой войны, а именно с вторжения немецких войск в Польшу. Знанецкий перебирается в Иллинойсский университет в Урбане и Шампейне, где он преподавал до ухода на пенсию. Знанецкий не вернулся в советскую Польшу после окончания войны.

Флориан Знанецкий умер 23 марта 1958 года в Шампейне (Иллинойс).

Поэзия

Одним из юношеских увлечений Флориана Знанецкого была поэзия. Уже в семнадцатилетнем возрасте он писал для Варшавских литературных журналов и пользовался определённой популярностью. Однако литературной карьере Знанецкий предпочел философию и социологию.

Научная деятельность

На мировосприятие Знанецкого влияние оказали три культурные среды, которые в первой половине ХХ века имели значительные различия: Польша, Западная Европа и США. В силу этого творчество Знанецкого сложно отнести к какой-то определенной школе или одному течению в социологии, однако, как социолог-теоретик он всё-таки тяготел к западно-европейской философско-социологической мысли.

Основной областью интересов Знанецкого было исследование взаимосвязей между коллективным сознанием и социальной средой. При этом философским основанием его социологических идей были неокантианство, прагматизм, иррационализм. Среди трудов Знанецкого есть работы не только в области философии и социологии, но и культурологии, социальной психологии и педагогики.

Когда мы исследуем жизнь общества как целого в определенный период, мы должны в равной мере учесть как неповторимую и творческую, так и повторимую и причинно обусловленную сторону социального становления. ...Поскольку творческая деятельность и причинные процессы сосуществуют, накладываются и перекрещиваются в жизни без какой-либо рациональной упорядоченности, подобное исследование не может быть доведено до систематического научного синтеза

— Ф.В. Знанецкий «Упадок западной цивилизации»

В своих работах Знанецкий развивает концепцию социологии как частной науки о культуре и выделяет четыре основных раздела социологии, которые соответствуют четырём изучаемым наукой аспектам:

1. социальные действия
2. социальные отношения
3. социальные личности (позднее термин заменён на социальная роль)
4. социальные группы

Библиография

Полностью труды Знанецкого на русский язык не переводились и в большей степени известны «в цитатах».

• 1919 — «Реальность культуры» (англ. Cultural Reality)
• 1921 — «Упадок западной цивилизации» польск. Upadek cywilizucji zachodniej
• 1922 — «Введение в социологию» (польск. Wstep do socjologii)
• 1926 — «Законы социальной психологии» (англ. The Laws of Social Psychology)
• 1930 — «Социология воспитания» (польск. Socjologia wychowania)
• 1932 — «Город в сознании его жителей» (польск. Miasto w świadomości jego obywateli)
• 1934 — «Исходные данные социологии»
• 1934 — «Метод социологии» (англ. The Method of Sociology)
• 1934 — «Методологические заметки»
• 1934 — «Современные люди и цивилизация будущего» (польск. Ludzie teraźniejsi a cywilizacja przyszłości)
• 1936 — «Социальные действия» (англ. Social Action)
• 1940 — «Социальная роль человека знания» (англ. The Social Role of the Man of Knowledge)
• 1952 — «Современные национальности» (англ. Modern Nationalities)
• 1954 — «Науки о культуре»
• «Социальные отношения и социальные роли» (англ. Social Relations and Social Roles, 1965)
• «Систематическая социология» опубликована посмертно дочерью учёного в США.

Литература

• Фотев Г. Флориан Знанецкий: гуманистическая социология. — В кн.: Современная американская социология. М., изд-во МГУ, 1994
• Баразгова Е. С. Уильям Томас и Флориан Знанецкий: методологические ориентации чикагской школы. — Курс лекций. Американская социология (традиции и современность). Екатеринбург, «Деловая книга», Бишкек, «Одиссей», 1997
• Ганжа А. О., Зотов А. А. Гуманистическая социология Флориана Знанецкого. — Социологические исследования. 2002, № 3
• Чеснокова В.Ф. Флориан Знанецкий. "Науки о культуре". Метод личных документов - В кн.:Язык социологии.
• Walendowska M. Florian Znaniecki – ideolog i uczony // Życzie i Myśl. 1968. R.18. № 6 – 7. S. 83 – 84.

См. также

• Przegląd Socjologiczny

Отрывок, характеризующий Знанецкий, Флориан Витольд

– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.