Золотарёв, Егор Иванович

Егор Иванович Золотарёв
Научная сфера:	математика
Место работы:	Петербургский университет
Альма-матер:	Петербургский университет
Научный руководитель:	П. Л. Чебышёв А. Н. Коркин
Награды и премии:	Серебряная школьная медаль

Егор Иванович Золотарёв (31 марта (12 апреля) 1847, Санкт-Петербург — 7 (19) июля 1878, там же) — русский математик.

Биография

Егор родился в семье купца Ивана Васильевича и Агафьи Изотовны Золотарёвых в Санкт-Петербурге. С 1857 года начал посещать занятия в 5-й Санкт-Петербургской гимназии, которую окончил в 1863 году. В том же году он стал свободным слушателем лекций на физико-математическом факультете Петербургского университета.

Ввиду своего юного возраста Золотарёв не мог стать студентом университета вплоть до 1864 года. Во время учёбы среди его преподавателей были П. Л. Чебышёв и А. Н. Коркин, с которыми в дальнейшем была очень тесно связана его научная карьера.

В ноябре 1867 года защитил кандидатскую диссертацию по теме «Об интегрировании уравнений волчка», а спустя 10 месяцев опубликовал сочинение «Об одном вопросе о наименьших величинах». За это сочинение он был принят в Петербургский университет в должности приват-доцента.

Поначалу он читал лекции по дифференциальному исчислению, позже, начиная с лета 1871 года, лекции по интегральному исчислению.

В декабре 1869 года защитил магистерскую диссертацию по теме «О решении неопределённого уравнения третьей степени вида x³ + Ay³ + A²z³ — 3Axyz = 1». В 1872 году Золотарёв впервые совершает заграничную поездку. В Берлине посещает лекции Вейерштрасса, а в Гейдельберге лекции Кёнигсбергера.

В 1874 году защитил докторскую диссертацию «Теория целых комплексных чисел с приложением к интегральному исчислению». В этой работе была, в частности, решена поставленная ранее Чебышёвым задача о представлении выражений вида:

<math>\int \frac{x+A}{\sqrt{x^4+ax^3+bx^2+cx+d}}\, dx</math>

в логарифмической форме. Этот вопрос волновал Чебышёва с самых ранних этапов его научной деятельности, но он не мог решить его без применения эллиптических функций.

После получения степени доктора Золотарёв был назначен экстраординарным профессором, а в 1876 году избран адъюнктом в Санкт-Петербургскую Академию наук. Дальнейшие результаты своих изысканий по теории комплексных чисел Золотарёв изложил в статье «Sur la thèorie des nombres complêxes». Она была напечатанна в «Journal de Mathèmatiques pures et appliquèes» в 1880 году и отдана в редакцию этого журнала тремя годами раньше, во время поездки Золотарёва в Германию.

Жизнь Егора Ивановича Золотарёва трагически оборвалась на 32-м году жизни. Во время загородной поездки 26 июня 1878 года на дачу он попал под поезд на вокзале в Царском селе и умер от заражения крови 19 июля.

Научный вклад

Егора Ивановича Золотарёв наиболее известен как автор одного из самых простых доказательств закона взаимности, см. также Лемма Золотарёва.

Библиография

• Zolotareff G. (1872). «[www.math.us.edu.pl/~szyjewski/Archiwum/Zolotarew/zolot01.pdf Nouvelle démonstration de la loi de de réciprocité de Legendre]». Nouvelles Annales de Mathématiques, 2e série 11: 354—362.
• Zolotareff G. (1872). «Sur la méthode d'intégration de M. Tchébychef». Math. Ann. 5 (4): 560—580. DOI:10.1007/BF01442910.
• Korkine A., Zolotareff G. (1872). «Sur les formes quadratiques positives quaternaires». Math. Ann. 5 (4): 581—583. DOI:10.1007/BF01442912.
• Korkine A., Zolotareff G. (1873). «Sur les formes quadratiques». Math. Ann. 6 (3): 366—389. DOI:10.1007/BF01442795.
• Korkine A., Zolotareff G. (1877). «Sur les formes quadratiques positives». Math. Ann. 11 (2): 242—292. DOI:10.1007/BF01442667.
• Zolotareff E. I. (1874). «Sur la méthode d'intégration de M. Tchébychef». Jour. de Math. pures et appl. 2e série 16: 161—188.
• Zolotareff E. I. (1880). «Sur la thèorie des nombres complêxes». Jour. de Math. pures et appl. 3e série 6: 51—84, 129—166.
• Золотарев Е. И. Полн. собр. соч. — Л.: Изд-во АН СССР, 1931.

Литература

• Ожигова Е. П. Егор Иванович Золотарёв, 1847–1878. — Л.: Наука, 1966.
• Прасолов В. В. [mi.mathnet.ru/mp62 Доказательство квадратичного закона взаимности по Золотареву] // Математическое просвещение. — 2000. — Т. 4. — С. 140—144.
• Колушов А. В., Юдин В. А. [mi.mathnet.ru/dm611 О конструкции Коркина-Золотарева] // Дискрет. матем. — 1994. — Т. 6, № 1. — С. 155–157.

Отрывок, характеризующий Золотарёв, Егор Иванович

И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.