Золотая бутса

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

«Золотая бутса» (англ. European Golden Shoe (Boot)) — футбольная награда, вручаемая ежегодно лучшему бомбардиру национальных чемпионатов стран, входящих в УЕФА[1]. Впервые была вручена в 1968 году. С 1997 года организаторами являются объединение европейских спортивных изданий (англ. European Sports Magazines) и компания «Адидас».

Победителем является футболист, набравший большее количество очков за один сезон. В разные периоды существования награды правила выявления лучшего были различны (подробнее см. раздел Правила). На данный момент обладателями этой награды являются 33 футболиста[2], а время существования награды — 38 лет (с 1992 по 1996 годы вручение Бутсы было приостановлено, однако с 1997 снова возобновлено)[3].





Правила

1968—1991

Французская газета «L’Équipe» совместно с компанией «Адидас» разработали простые правила: игрок, забивший максимальное количество голов (вне зависимости от уровня и продолжительности чемпионата), становился победителем. В этот период была замечена масса нарушений[4]. Тем не менее, приз по этим правилам вручали вплоть до 1991 года.

1992—1996

В этот период награждение было приостановлено в связи с протестом со стороны Федерации футбола Кипра, которая утверждала, что игрок из чемпионата Кипра должен был быть обладателем награды 1991 года[4]. Однако неофициальное награждение продолжалось под руководством компании «Adidas»[5].

1997 — по настоящее время

В 1997 году ESM в корне переработали систему определения победителя. С тех пор количество очков определяется следующим образом: сумма забитых мячей футболиста умножается на соответствующий коэффициент чемпионата[6]. Гол, забитый в 5 самых сильных чемпионатах, оценивается в два очка, с 6 по 21 — 1,5 очка, остальные — 1 очко. Такая система стала более объективной, так как уровень каждой лиги отличается.

Обладатели

Отдельным цветом выделены:      Игроки, получавшие награду более одного раза      Игроки, не получившие награду или лишённые её

Год Имя Страна Футбольный
клуб
Количество
очков
Примечания
1968 — 1991
1968 Эйсебио Португалия Португалия Бенфика (Лиссабон) 42
  • 1 гол = 1 очко (подробнее см. Правила).
  • Родион Кэмэтару лишён награды в связи с выявлением нарушений[7].
  • Тони Польстер официально был вторым, однако после лишения Кэмэтару награды, стал её обладателем.
  • Дарко Панчев получил титул лишь спустя 15 лет, в 2006 году.
  • В 1990 году награду впервые получили сразу два игрока.
1969 Петар Жеков Болгария ЦСКА (София) 36
1970 Герд Мюллер ФРГ Бавария (Мюнхен) 38
1971 Йосип Скоблар Югославия Югославия Олимпик (Марсель) 44
1972 Герд Мюллер ФРГ Бавария (Мюнхен) 40
1973 Эйсебио Португалия Португалия Бенфика (Лиссабон) 40
1974 Эктор Ясальде Аргентина Аргентина Спортинг (Лиссабон) 46
1975 Дуду Джорджеску Румыния Динамо (Бухарест) 33
1976 Сотирис Кайафас Кипр Кипр Омония 39
1977 Дуду Джорджеску  Румыния Динамо (Бухарест) 47
1978 Ханс Кранкль Австрия Австрия Рапид 41
1979 Кес Кист Нидерланды Нидерланды АЗ’67 34
1980 Эрвин Ванденберг Бельгия Бельгия Льерс 39
1981 Георгий Славков Болгария Тракия 31
1982 Вим Кифт Нидерланды Нидерланды Аякс 32
1983 Фернанду Гомеш Португалия Португалия Порту 36
1984 Иан Раш Уэльс Уэльс Ливерпуль 32
1985 Фернанду Гомеш Португалия Португалия Порту 39
1986 Марко ван Бастен Нидерланды Нидерланды Аякс 37
1987 Родион Кэмэтару Румыния Динамо (Бухарест) 44
1987 Тони Польстер Австрия Австрия Аустрия 39
1988 Танжу Чолак Турция Турция Галатасарай 39
1989 Дорин Матеуц Румыния Румыния Динамо (Бухарест) 43
1990 Христо Стоичков Болгария ЦСКА (София) 38
Уго Санчес Мексика Мексика Реал Мадрид
1991 Дарко Панчев Югославия Югославия Црвена Звезда 34
1992 — 1996
1992 Алли Маккойст Шотландия Шотландия Рейнджерс
34
  • Награда не вручалась (подробнее см. Правила)
1993 Алли Маккойст Шотландия Шотландия Рейнджерс
34
1994 Дэвид Тейлор Уэльс Уэльс Портмадог
43
1995 Арсен Аветисян Армения Армения АОСС
39
1996 Звиад Энделадзе Грузия Маргвети
40
1997 — по настоящее время
1997 Роналдо Бразилия Бразилия Барселона 68 (34)
  • Сумма голов * коэффициент (подробнее см. Правила).
  • В скобках указано количество голов.
  • В 2005 и 2014 годах награду получили два игрока[8].
1998 Никос Махлас Греция Греция Витесс 68 (34)
1999 Марио Жардел Бразилия Бразилия Порту 54 (36)
2000 Кевин Филлипс Англия Англия Сандерленд 60 (30)
2001 Хенрик Ларссон Швеция Швеция Селтик 52,5 (35)
2002 Марио Жардел Бразилия Бразилия Спортинг (Лиссабон) 63 (42)
2003 Рой Макай Нидерланды Нидерланды Депортиво Ла-Корунья 58 (29)
2004 Тьерри Анри Франция Франция Арсенал 60 (30)
2005 Тьерри Анри Франция Франция Арсенал 50 (25)
Диего Форлан Уругвай Уругвай Вильярреал
2006 Лука Тони Италия Италия Фиорентина 62 (31)
2007 Франческо Тотти Италия Италия Рома 52 (26)
2008 Криштиану Роналду Португалия Португалия Манчестер Юнайтед 62 (31)
2009 Диего Форлан Уругвай Уругвай Атлетико Мадрид 64 (32)
2010 Лионель Месси Аргентина Аргентина Барселона 68 (34)
2011 Криштиану Роналду Португалия Португалия Реал Мадрид 80 (40)
2012 Лионель Месси Аргентина Аргентина Барселона 100 (50)
2013 Лионель Месси Аргентина Аргентина Барселона 92 (46)
2014 Криштиану Роналду Португалия Португалия Реал Мадрид 62 (31)
Луис Суарес Уругвай Уругвай Ливерпуль
2015 Криштиану Роналду Португалия Португалия Реал Мадрид 96 (48)
2016 Луис Суарес Уругвай Уругвай Барселона 80 (40)

Статистика

По командам

Команда Наград
Барселона 5
Реал Мадрид 4
Динамо (Бухарест) 3
Порту 3
Арсенал 2
Аякс 2
Бавария 2
Бенфика 2
Ливерпуль 2
Спортинг (Лиссабон) 2
ЦСКА (София) 2

По странам

Страна Наград
Португалия Португалия 8
Аргентина Аргентина 4
Нидерланды Нидерланды 4
Уругвай Уругвай 4
Болгария Болгария 3
Бразилия Бразилия 3
Румыния Румыния 3
Австрия Австрия 2
Германия Германия 2
Италия Италия 2
Франция Франция 2

По футбольным лигам

Футбольная лига Наград
Испания 12
Португалия 7
Англия 6
Нидерланды 4
Болгария 3
Румыния 3
Австрия 2
Германия 2
Италия 2

Напишите отзыв о статье "Золотая бутса"

Примечания

  1. [www.rsssf.com/miscellaneous/gboot.html Golden Boot («Soulier d’Or») Awards]
  2. [www.eurotopfoot.com/soulierdor.php3 Classement du Soulier d’Or européen]
  3. [richarddelariviere.co.uk/?p=851 The History of the Golden Boot | Richard de la Rivière]
  4. 1 2 [football-zona.narod.ru/goldenboot.html Золотая бутса]
  5. [sportsnews247.blogspot.com/2011/07/uefa-european-national-soccer-leagues.html Sport News]
  6. europeancups.altervista.org/rankings/country%20ranking%202011.htm
  7. [www.intertrend.ru/news/html/214.html Европа / Румынский футбол]
  8. [www.newsru.com/sport/30may2005/foot.html «Золотую бутсу» в этом сезоне разделили Анри и Форлан]. NEWSru (31 мая 2005). Проверено 12 февраля 2013. [www.webcitation.org/6ERhTTMpW Архивировано из первоисточника 15 февраля 2013].

Ссылки

  • [www.eusm.eu/item/goldenshoe_winners.htm Европейское объединение изданий]
  • [europeancups.altervista.org/rankings/country%20ranking%202011.htm Коэффициент УЕФА 2011—2012]
  • [www.eurotopfoot.com/gb/soulierdor.php3 Таблица номинантов на 2012 год]

Отрывок, характеризующий Золотая бутса

– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.