Золотая осень (картина Поленова)
| |
Василий Поленов | |
Золотая осень. 1893 | |
Холст, масло. 77 × 124 см | |
Государственный музей-заповедник В. Д. Поленова, Поленово | |
«Золота́я о́сень» — картина русского художника Василия Поленова (1844—1927), написанная в 1893 году. Она является частью собрания Государственного мемориального историко-художественного и природного музея-заповедника В. Д. Поленова. Размер картины — 77×124 см[1].
Содержание
История и описание
Картина «Золотая осень» была написана Поленовым в 1893 году, через три года после того, как он поселился в усадьбе «Борок», расположенной на Оке, у деревни Бёхово. На картине изображён вид на Оку в сентябре, в сторону Очковых гор[2]. Многие деревья покрыты жёлтой осенней листвой. Вдали, в правой части полотна, видна белая церковь с колокольней[3]. Для организации пространственной композиции Поленов использовал дугу, соответствующую изгибу реки[4].
Картина экспонируется в усадьбе «Поленово» (современное название усадьбы «Борок»), в комнате под названием «Пейзажная»[5].
Отзывы
Искусствовед Элеонора Пастон так писала в своей книге о творчестве Василия Поленова[3][6]:
См. также
Напишите отзыв о статье "Золотая осень (картина Поленова)"
Примечания
- ↑ [rodon.org/art-071002000333 Василий Дмитриевич Поленов — Золотая осень (1893)] (HTML). rodon.org. Проверено 20 октября 2014.
- ↑ [vasily-polenov.ru/jivopis/5.php Василий Поленов — Галерея картин и рисунков художника — Золотая осень] (HTML). Сайт о Василии Дмитриевиче Поленове — vasily-polenov.ru. Проверено 20 октября 2014.
- ↑ 1 2 Э. В. Пастон. Василий Дмитриевич Поленов. — Санкт-Петербург: Художник РСФСР, 1991. — С. 84—85. — 192 с. — (Русские живописцы XIX века). — ISBN 5-7370-0027-6.
- ↑ [polenov.su/osen/ Золотая осень (1893)] (HTML). www.polenov.su. Проверено 20 октября 2014.
- ↑ [polenovousadba.ru/9-pejzazhnaya Усадьба Поленово — Пейзажная] (HTML). polenovousadba.ru. Проверено 20 октября 2014.
- ↑ Элеонора Пастон. [vasily-polenov.ru/paston12.php Монография о творчестве Василия Поленова (часть 12)] (HTML). Сайт о Василии Дмитриевиче Поленове — vasily-polenov.ru. Проверено 18 августа 2012.
Ссылки
- [www.art-catalog.ru/picture.php?id_picture=5998 Поленов Василий Дмитриевич — Золотая осень, 1879] (HTML). www.art-catalog.ru. Проверено 18 августа 2012.
|
Отрывок, характеризующий Золотая осень (картина Поленова)
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.