Золотая прялка
«Золотая прялка» (иногда «Золотое веретено», чеш. Zlatý kolovrat) Op. 109, B. 197 — симфоническая поэма Антонина Дворжака. Написана в январе-апреле 1896 г., примерная продолжительность звучания 27 минут.
Произведение, как и другие три симфонические поэмы Дворжака, написанные около этого времени, основано на стихотворении из книги Карела Яромира Эрбена «Букет народных сказаний», представлявшей собой переложение старочешских фольклорных сюжетов, — эта книга на протяжении многих лет служила для Дворжака источником вдохновения. По сюжету этой довольно пространной (63 пятистишия) баллады король встретил прекрасную девушку и пригласил её во дворец, чтобы она стала его женой, однако по дороге во дворец мачеха и её родная дочь убили девушку, отрезали ей ноги и руки и выкололи глаза, забрав всё это с собой, а останки бросили в лесу; после этого во дворец явилась дочь мачехи и вышла замуж за короля. Однако волшебница, нашедшая останки девушки, выменяла у новоявленной королевы руки, ноги и глаза убитой на золотую прялку и, собрав все части тела воедино, воскресила девушку. Во дворце между тем король услышал песню золотой прялки, в которой рассказывалась эта история, отправился в лес и нашёл там свою возлюбленную живой и невредимой.
«Золотая прялка» была впервые исполнена, вместе с двумя другими симфоническими поэмами — «Водяной» и «Полуденница», — на неофициальном концерте в Пражской консерватории 3 июня 1896 года, дирижировал Антонин Беневиц. Официальная премьера состоялась 26 октября в Лондоне под управлением Ганса Рихтера. В 1897 году за эти три произведения Дворжак был удостоен премии Чешской академии наук и искусств.
Появление симфонических поэм Дворжака стало для музыкальной критики неожиданностью, поскольку Дворжак воспринимался как приверженец традиционалистского направления с Иоганнесом Брамсом в центре, противостоявшего новой романтической школе с её увлечением программной музыкой. Это недоумение особенно ясно выразил Эдуард Ганслик, написавший после венской премьеры, что красота музыки Дворжака неоспорима, но подпорка литературных сюжетов ей совершенно не нужна. Напротив, Леош Яначек в своей рецензии сосредоточился на музыкальных качествах новых работ Дворжака, не упоминая об их программном характере вовсе. Кроме того, именно в «Золотой прялке» (в отличие от других своих симфонических поэм) Дворжак пошёл по пути буквального соответствия отдельных музыкальных эпизодов конкретным строфам и строкам баллады Эрбена; по мнению ряда критиков, это сделало некоторые музыкальные ходы (особенно повторы) композиционно неоправданными и необъяснимыми, если не помнить текста баллады, — из этого мнения исходил впоследствии Йозеф Сук, переработавший «Золотую прялку» со значительными сокращениями.
Напишите отзыв о статье "Золотая прялка"
Ссылки
Отрывок, характеризующий Золотая прялка
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
