Золотой век Российского дворянства

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Золотой век Российского дворянства — принятый в историографии период с 1762 по 1796 года, когда дворянство Российской империи переживало свой наивысший расцвет. Принято считать, что период начался с правления Екатерины II, однако некоторые историки утверждают, что период начался с правления Петра III, так как он своим манифестом от 18 февраля 1762 г. объявлял дворян свободными от обязательной военной службы.

Привилегии дворянам от Екатерины II

Для укрепления роли дворянства на местах в 1775 г. было принято «Учреждение для управления губерний Всероссийской империи». Страна делилась на 50 губерний по 300-400 тыс. душ мужского пола. Губернии делились на уезды по 20-30 тыс. душ. Губернии возглавляли назначенные правительством губернаторы. Подчинявшиеся непосредственно императрице, наиболее важные губернии по 2-3 объединялись под властью генерал-губернатора. Генерал-губернаторы назначались и в столицы. Губернские учреждения были основаны на разделении административных, финансовых и судебных функций. Общими делами губернии руководило губернское правление. Финансами занималось Казенная палата. Судебными инстанциями становились Палаты уголовного и гражданского суда, Верховный земский суд и Совестный суд, в уездах - Нижний земский суд. Судебная система была сословной. Уездом управлял капитан-исправник. Город управлялся городничим, назначенным правительством, и делился на части во главе с частным приставом и кварталы во главе с надзирателем. Центр тяжести в управлении перемещался на места. Коллегии, таким образом перестали функционировать, за исключением Иностранной, Военной и Адмиралтейской.

Дальнейшим актом об укреплении положения Российского дворянства стал так называемый «Наказ», написанный Екатериной II в 1767 году, развивал положения Манифеста Петра III «О даровании вольности Российскому дворянству». В нём говорилось о том, что дворянское сословие имеет «естественное», данное по факту рождения, право быть элитой общества.

В 1785 году была издана «Жалованная Грамота на права, вольности и преимущества благородного Российского дворянства». В грамоте были значительно расширены привилегии дворянства: свобода от обязательной военной и гражданской служб, уплаты податей, право на владение крепостными крестьянами и земельными недрами в пределах своих владений. Дворяне могли организовывать мануфактуры, заниматься промышленным производством и торговлей, освобождались от постоя войск. Грамота состояла из вводного манифеста и четырёх разделов (92 статьи). В ней устанавливались:

Принципы организации местного дворянского самоуправления. Личные права дворян. Порядок составления родословных гражданских книг.

Закат эпохи

В 1796 году умерла Екатерина II, и на престол вступил Павел I Петрович. С самого начала своего правления он уничтожал или подвергал значительному изменению всё, созданное его матерью. Борясь с «дворянской вольницей», Павел отменил ряд положений Грамоты. Так, были ликвидированы губернские дворянские собрания. В 1797 году Павел запретил дворянам лично обращаться с просьбами к императору. В том же году были восстановлены телесные наказания для лиц благородного происхождения. Лишь после вступления на престол Александра I были возвращены дворянам практически все вольности, дарованные еще Екатериной II и Петром III.

Литература

• А.С. Мыльников: Искушение чудом: "Русский принц", его прототипы и двойники-самозванцы
• . А.С. Мыльников: Петр III, повествование в документах и версиях.
• Р.В. Пазин: История. 170 исторических личностей. Справочник.
• П.А. Баранов, С. В. Шевченко: История России, полный справочник для подготовки к ЕГЭ.

Отрывок, характеризующий Золотой век Российского дворянства

В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.