Золотой глаз (фильм, 1995)

Золотой глаз
GoldenEye
Жанр	боевик приключенческий фильм триллер
Режиссёр	Мартин Кэмпбелл
Продюсер	Альберт Р. Брокколи (продюсер-консультант, в титрах не указан) Майкл Г. Уилсон Барбара Брокколи
Автор сценария	Джеффри Кейн Брюс Ферштайн Ян Флеминг (персонажи) Майкл Франс
В главных ролях	Пирс Броснан Шон Бин Изабелла Скорупко Фамке Янссен Джуди Денч
Оператор	Фил Меё
Композитор	Эрик Серра Боно Эдж
Кинокомпания	United Artists
Длительность	130 минут
Бюджет	58 млн $
Сборы	350,7 млн $
Страна	Великобритания Великобритания США США
Год	1995
Предыдущий фильм	Лицензия на убийство
Следующий фильм	Завтра не умрёт никогда
IMDb	ID 0113189
Выход фильма «Золотой глаз» (оригинальное название — GoldenEye)

К:Фильмы 1995 года

«Золотой глаз» (англ. GoldenEye) — семнадцатый фильм из серии фильмов про вымышленного агента 007 британской разведки Джеймса Бонда, героя романов Яна Флеминга. Снятая Мартином Кэмпбеллом в 1995 году, картина, в отличие от своих предшественников, не опирается на произведения Яна Флеминга. Сюжет был задуман и написан Майклом Франсом и в дальнейшем отредактирован другими авторами.

«Золотой глаз» вышел в 1995 году после правовых споров, вызвавших шестилетний перерыв в серии, в ходе которого Тимоти Далтон был уволен с роли Джеймса Бонда и заменён Пирсом Броснаном. Был проведён также новый кастинг на роль М, её новой исполнительницей (вместо Роберта Брауна) стала Джуди Денч.

Фильм был номинирован на премию BAFTA в двух номинациях: «Лучшее достижение в области специальных визуальных эффектов» и «Лучший звук».

Сюжет

1986 год. Холодная война продолжается, но СССР теряет былую хватку из-за смены политического курса. Два агента МИ-6 — агент 006 Алек Травельян и агент 007 Джеймс Бонд — выполняют секретное задание по взрыву химического завода рядом с плотиной в Архангельске. Цель проста: проникнуть на базу и подорвать склад со взрывчатым газом. Во время этой операции полковник Советской Армии Аркадий Григорьевич Урумов ловит и убивает Травельяна выстрелом из пистолета Макарова в голову, из-за чего Бонд вынужден перевести таймер на бомбах с 6 на 3 минуты и сбежать с завода на самолёте за мгновение до взрыва.

Прошло 9 лет, Бонд отправляется в Монте-Карло на разведывательную миссию, при этом успев соблазнить посланного приглядывать за ним женщину-психолога. Вечером в казино, он знакомится с Ксенией Онатопп, бывшим советским лётчиком-испытателем и являющейся членом преступного синдиката «Янус», разъезжающей на Феррари с фальшивыми французскими номерами. Ночью она на своей яхте во время секса душит любовника — канадского адмирала Чака Фаррела — пока «некто» забирает себе его пропуск. Утром Джеймс Бонд проникает на эту яхту и находит тело адмирала. Он отправляется на военную презентацию европейского вертолёта-невидимки «Tiger», созданный компанией «Eurocopter», которая проходит в Монте-Карло. Там Ксения убивает двух пилотов и передаёт форму Аркадию Урумову, который к этому времени уже стал генерал-полковником и начальником Военно-космических сил РФ. Именно Урумов был тем, кто проник в каюту адмирала и забрал пропуск. Они оба проходят на презентацию и забирают с собой вертолёт, несмотря на попытку Бонда остановить их.

Вертолёт прилетает на советскую спутниковую станцию «Северная» в Сибири. Это база секретного правительственного проекта «Золотой глаз». Это оружие представляет собой спутники, которые создают мощные электромагнитные импульсы, выводя из строя всю электронику в точке поражения на Земле. На тот момент действующими были только два — «Петя» и «Миша». Урумов, будучи главой космической обороны страны и куратором проекта, без труда приказывает командиру «Северной» приготовить «Петю» к активации, ссылаясь на проверку боеготовности. Как только спутник становится готовым к залпу, Ксения расстреливает почти всех служащих станции, а Урумов активирует новое советское космическое оружие. Урумов направляет удар на станцию «Северная», чтобы замести следы своего присутствия, и улетает на вертолёте вместе с Ксенией и их сообщником, гением-программистом Борисом Грищенко. Один из служащих станции успевает до своей смерти включить сигнал тревоги, и к «Северной» направляются три «МиГ-29». Однако «Золотой глаз» уничтожает станцию и «МиГи». Украденный Ксенией и Урумовым вертолёт «Tiger» не чувствителен к электромагнитным импульсам, поэтому они спокойно улетают. За событиями следили люди из МИ-6 через спутник, также уничтоженный импульсом «Золотого Глаза». Позже, использовав другой спутник, они заметят, что на «Северной» была одна выжившая — женщина-программист Наталья Фёдоровна Симонова, которая выбралась из-под обломков спутниковой тарелки и добралась до ближайшего города на собаках.

Новый М понимает, что в этом деле замешана советская мафия, а именно неуловимый «Янус». Она отправляет Бонда в Санкт-Петербург разобраться в этой ситуации, хотя считает агента 007 пережитком холодной войны. Перед этим Q снабжает Бонда несколькими своими новыми изобретениями: ремнём со стальным тросом, ручкой-гранатой, новыми часами со взрывателем и машиной BMW Z3. Также он отдаёт Бонду билет авиакомпании British Airways маршрутом Лондон — Санкт-Петербург. В это время в Ленинграде проводится совет Министерства обороны Федерации во главе с министром обороны Дмитрием Мишкиным. На нём выступает Урумов, говоря, что это нападение осуществили сибирские сепаратисты, желающие дестабилизировать и так шаткую ситуацию в стране, а также просит отставки из-за неспособности справиться с потерей изысканий по «Золотому глазу». Но Мишкин считает, что было бы опрометчиво обвинять во всём этом сибирских сепаратистов, так как двое программистов — уже упоминавшаяся Наталья Симонова и Борис Грищенко — спаслись. Урумов заявляет, что готов начать расследование. Тем временем Бонда в аэропорту Пулково встречает резидент ЦРУ в Советском Союзе Джек Уэйд. Он выводит 007 на советского мафиози, бывшего агента КГБ Валентина Дмитриевича Жуковского, которому Бонд когда-то прострелил ногу и уехал с тогдашней подружкой Жуковского. Тот считает, что нападение с «Золотого глаза» — дело рук его соперников-мафиози из группировки «Янус». Агент 007 заключает с Жуковским выгодную для него сделку с перепродажей оружия, его выводят на «Янус». Валентин говорит, что синдикат возглавляет белоказак, из тех, что воевали на стороне Третьего Рейха. По наводке Валентина, Бонд направляется в турецкие бани, где его встречает Ксения. Она пытается убить его также, как и Фаррела, но терпит фиаско. Теперь под дулом пистолета, Бонд заставляет вывести её на лидера «Януса». В это время в Ленинград приезжает Наталья Фёдоровна Симонова, выжившая программистка с «Северной». Она связывается с Грищенко, тот приводит её в собор Смоленской Божьей Матери, где её хватают люди «Януса».

Ксения Онатопп приводит Бонда на свалку, полную скульптур и атрибутики СССР. Там Бонд встречается с главой «Януса», которым оказывается бывший агент 006 МИ-6 и бывший друг Бонда — Алек Травельян. Он рассказывает, как сымитировал свою смерть в Архангельске, после чего вступил в советскую мафию. Взрыв бомб на химическом заводе, таймеры которых Бонд перевёл с 6 до 3 минут, сильно повредил его лицо. Алек оказался казаком, родители которого, воевавшие на стороне нацистской Германии, погибли во время выдачи казаков британцами СССР в 1945 году. В разговоре Алек признается Бонду, что всю жизнь ненавидел англичан, поклявшись отомстить за родителей. После этого Травельян усыпляет Бонда, сажает его связанного вместе с Симоновой в вертолёт-невидимку и запускает ракеты вертолёта по нему самому. Бонду удаётся катапультироваться вместе с Симоновой из вертолёта и выжить. Но в это время на свалку приезжают военные и арестовывают обоих. Они доставляют их в следственный изолятор. Там Бонд пытается познакомиться с Натальей.

Их допрашивает Мишкин, который подозревает Бонда и Наталью в сговоре с целью подрыва боеспособности Российской Федерации, но программистка рассказывает министру, что за атакой на «Северную» стоит Урумов. Прибывшего в изолятора генерала пытаются арестовать, но Урумов убивает конвоиров и Дмитрия Мишкина из пистолета Бонда. Затем он хочет застрелить из своего оружия и его самого, но агент 007 нападает на Урумова, и вместе с Натальей пытается сбежать. Солдаты ловят Симонову и сажают в генеральскую «Волгу». Тот едет к Травельяну, но его пытается догнать Бонд, угнавший танк Т-55. Он едет на танке по Ленинграду, разрушая всё вокруг. Его пытаются остановить военные и милиционеры, но тщетно. В итоге Урумов привозит Симонову в бронепоезд Травельяна, поезд начинает движение, но Бонд, поставив танк на железнодорожные пути, останавливает его. Бонд заходит в покорёженный от столкновения с танком поезд и берёт на прицел Травельяна. Урумов угрожает пистолетом Наталье. В то время как Алек говорит, что по агенту 007 всплакнут только пара владельцев ресторанов и мисс Манипенни, Бонд отвлекает Урумова тем, что говорит старому офицеру-коммунисту, что последние 9 лет работал на белоказака. Воспользовавшись заминкой, Бонд убивает Урумова, но дает время Ксении и Алеку сбежать и закрыть двери. Они улетают на вертолёте и запускает режим самоуничтожения, который сдетанирует через 6 минут, припомнив Архангельск. Однако Джеймс и Наталья всё же спасаются и, кроме того, Наталья успевает взломать компьютер Грищенко и отследить местоположение местоположение базы Травельяна — на Кубе.

Бонд и Наталья отправляются на Кубу, где им вновь помогает резидент ЦРУ Джек Уэйд. Бонд и Наталья на подаренном Уэйдом самолёте прочёсывают Кубу, но не могут найти центр управления врага, пока их не сбивает ракета. Они выживают, но их хочет добить Ксения Онатопп. Бонд убивает её, прицепив трос вертолета к её снаряжению, после чего убивает пилота, от чего вертолёт падает, а Ксению прижимает между ветвями дерева, ломая грудную клетку. Вдвоем они находят спрятанный на дне озера центр Травельяна. Вдвоём они проникают на станцию, но их ловят люди Алека.

В то время, пока Наталья проникает в серверную, Тревельян рассказывает Бонду о своём плане — перевести все деньги с лондонских банков на свой счёт и затем ударить при помощи спутника электромагнитным импульсом по Лондону, стерев все базы данных банков, полиции и разведки, отправив Туманный Альбион в каменный век. Наталью ловят, чему оказывается рад Борис. Она бьет его, и говорит, что из-за него могут умереть миллионы людей, но чистолюбивому хакеру нет дела до жизней людей. Как оказалось, Наталья смогла переписать коды доступа «Золотого глаза», будучи ответственной за системы наведения, и перенаправила спутник «Миша» в стратосферу над Атлантикой. Разгневанный Борис, считавший Наталью недостойной его таланта, пытается взломать её коды, вертя на пальцах взрывающуюся ручку Бонда. Когда у Алека и Бориса сдают нервы, агент 007 хватает ручку и бросает её в лужу от пробитых топливных баков, что в одночасье разносит половину базы и нарушает работу антенны.

На вершине антенны, между двумя агентами МИ-6 завязывается драматический поединок, за которым наблюдает Наталья, взявшая пилота на прицел пистолета. Борису удается взломать коды Натальи, но антенна повреждена и слишком много времени упущено, поэтому последний спутник проекта «Золотой глаз» попросту взрывается не дойдя до стратосферы. В конце своей драки, Бонд держит Алека за ногу, и отпускает, отвечая на вопрос «За Англию, Джеймс?» — «Нет… За себя».

ЦУП взрывается, при этом погибают Алек Травельян (пережив падение, его заваливают обломки антенны) и Борис Грищенко (после разрушения базы он встаёт и ликует о своей непобедимости, но тут же на него выливается жидкий азот). Джеймс и Наталья спасаются. Их находят люди Уэйда и забирают на базу в Гуантанамо.

В ролях

• Пирс Броснан — Джеймс Бонд (007)
• Шон Бин — Алек Тревельян (006)/ Янус
• Изабелла Скорупко — Наталья Федоровна Семёнова
• Фамке Янссен — Ксения Онатопп
• Джо Дон Бейкер — Джек Уэйд
• Джуди Денч — M
• Готтфрид Йон — генерал-полковник Аркадий Григорьевич Урумов
• Робби Колтрейн — Валентин Дмитриевич Жуковский
• Алан Камминг — Борис Грищенко
• Чеки Карио — министр обороны Российской Федерации Дмитрий Мишкин
• Десмонд Льюэллин — Q
• Саманта Бонд — мисс Манипенни
• Майкл Китчен - Билл Таннер

В качестве ЦУП выступила крупнейшая в мире Обсерватория Аресибо.

Критика

Некоторые критики рассматривали фильм как обновление серии, и считали Броснана определённо лучше своего предшественника.

Награды

• 1996 год — Премия «Golden Screen» за лучший фильм
• 1996 год — Премия «BMI Film Music Award» за лучшую музыку к фильму (Эрик Серра)
• 1996 год — Номинация на премию канала «MTV» за лучшую драку (Пирс Броснан, Фамке Яссен)
• 1996 год — Номинация на премию канала «MTV» за лучший сэндвич, показанный в кино
• 1996 год — Номинация на премию «BAFTA» за лучший звук
• 1996 год — Номинация на премию «BAFTA» за лучшие визуальные эффекты
• 1996 год — Номинация на премию «Сатурн» лучшему актёру (Пирс Броснан)
• 1996 год — Номинация на премию «Сатурн» за лучший фильм

Книга по фильму

В 1995 году Джон Гарднер написал одноимённый кинороман «Золотой глаз».

Ссылки

• «Золотой глаз» (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Золотой глаз (фильм, 1995)

– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!