Золотой глобус (премия, 2014)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

71-я церемония вручения наград премии «Золотой глобус»

12 января 2014 года


Лучший фильм (драма):
«12 лет рабства»


Лучший фильм (комедия или мюзикл):
«Афера по-американски»


Лучший драматический сериал:
«Во все тяжкие»


Лучший сериал (комедия или мюзикл):
«Бруклин 9-9»


Лучший мини-сериал или фильм на ТВ:
«За канделябрами»


< 70-я Церемонии вручения 72-я >

71-я церемония вручения наград премии «Золотой глобус» за заслуги в области кинематографа и телевидения за 2013 год состоялась 12 января 2014 года в отеле Беверли-Хилтон (Беверли-Хиллз, Лос-Анджелес, Калифорния). Номинанты были объявлены на пресс-конференции 12 декабря 2013 года.

Ведущими церемонии второй год подряд выступили комедийные актрисы Тина Фей и Эми Полер. Почётная награда имени Сесиля Б. Де Милля за жизненные достижения в области кинематографа была вручена режиссёру, сценаристу и актёру Вуди Аллену.

Лучшими фильмами года этим вечером были признаны работы Стива Маккуина и Дэвида О. Расселла — историческая драма «12 лет рабства» и криминальная трагикомедия «Афера по-американски» соответственно. Статуэтки за лучшую режиссуру был удостоен мексиканец Альфонсо Куарон, поставивший нашумевший технотриллер «Гравитация». За выдающиеся мужские актёрские работы отмечены Мэттью МакконахиДалласский клуб покупателей») и Леонардо Ди КаприоВолк с Уолл-стрит»), женские — Кейт БланшеттЖасмин») и Эми Адамс («Афера по-американски»).





Список лауреатов и номинантов

Победители выделены отдельным цветом.

Количество наград/номинаций:

Игровое кино

Категории Лауреаты и номинанты
Лучший фильм — драма
12 лет рабства / 12 Years a Slave
Капитан Филлипс / Captain Phillips
Гравитация / Gravity
Филомена / Philomena
Гонка / Rush
<center>Лучший фильм — комедия или мюзикл Афера по-американски / American Hustle
Она / Her
Внутри Льюина Дэвиса / Inside Llewyn Davis
Небраска / Nebraska
Волк с Уолл-стрит / The Wolf of Wall Street
<center>Лучшая режиссура
Альфонсо Куарон — «Гравитация»
Пол Гри́нграсс — «Капитан Филлипс»
Стив Маккуин — «12 лет рабства»
Александр Пэйн — «Небраска»
Дэвид О. Расселл — «Афера по-американски»
<center>Лучший актёр
в драматическом фильме
Мэттью Макконахи — «Далласский клуб покупателей» (за роль Рона Вудруфа)
Чиветел Эджиофор — «12 лет рабства» (за роль Соломона Нортапа)
Идрис Эльба — «Долгий путь к свободе» (за роль Нельсона Манделы)
Том Хэнкс — «Капитан Филлипс» (за роль капитана Ричарда Филлипса)
Роберт Редфорд — «Не угаснет надежда» (за роль Нашего Человека)
<center>Лучшая актриса
в драматическом фильме
Кейт Бланшетт — «Жасмин» (за роль Жанетт «Жасмин» Фрэнсис)
Сандра Буллок — «Гравитация» (за роль Райан Стоун)
Джуди Денч — «Филомена» (за роль Филомены Ли)
Эмма Томпсон — «Спасти мистера Бэнкса» (за роль Памелы Линдон Трэверс)
Кейт Уинслет — «День труда» (за роль Адель Уилер)
<center>Лучший актёр
в комедии или мюзикле
Леонардо Ди Каприо — «Волк с Уолл-стрит» (за роль Джордана Белфорта)
Кристиан Бейл — «Афера по-американски» (за роль Ирвинга Розенфельда)
Брюс Дерн — «Небраска» (за роль Вуди Гранта)
Оскар Айзек — «Внутри Льюина Дэвиса» (за роль Льюина Дэвиса)
Хоакин Феникс — «Она» (за роль Теодора Туомбли)
<center>Лучшая актриса
в комедии или мюзикле
Эми Адамс — «Афера по-американски» (за роль Сидни Проссер)
Жюли Дельпи — «Перед полуночью» (за роль Селин Уоллас)
Грета Гервиг — «Милая Фрэнсис» (за роль Фрэнсис Халладей)
Джулия Луи-Дрейфус — «Довольно слов» (за роль Евы)
Мерил Стрип — «Август: Графство Осейдж» (за роль Вайолет Уэстон)
<center>Лучший актёр второго плана
Джаред Лето — «Далласский клуб покупателей» (за роль Рэйона)
Бархад Абди — «Капитан Филлипс» (за роль Абдували Мусэ)
Даниэль Брюль — «Гонка» (за роль Ники Лауды)
Брэдли Купер — «Афера по-американски» (за роль Ричи Димацо)
Майкл Фассбендер — «12 лет рабства» (за роль Эдвина Эппса)
<center>Лучшая актриса второго плана
Дженнифер Лоуренс — «Афера по-американски» (за роль Розалин Розенфельд)
Салли Хокинс — «Жасмин» (за роль Джинджер)
Люпита Нионго — «12 лет рабства» (за роль Пэтси)
Джулия Робертс — «Август: Графство Осейдж» (за роль Барбары Уэстон)
Джун Скуибб — «Небраска» (за роль Кейт Грант)
<center>Лучший сценарий
Спайк Джонз — «Она»
• Боб Нельсон — «Небраска»
• Джефф Поуп и Стив Куган — «Филомена»
Джон Ридли — «12 лет рабства»
Эрик Уоррен Сингер и Дэвид О. Расселл — «Афера по-американски»
<center>Лучшая музыка к фильму
Алекс Эберт — «Не угаснет надежда»
Алекс Хеффес — «Долгий путь к свободе»
Стивен Прайс — «Гравитация»
Джон Уильямс — «Воровка книг»
Ханс Циммер — «12 лет рабства»
<center>Лучшая песня Ordinary Love — «Долгий путь к свободе»музыка: Боно, Эдж, Адам Клейтон, Ларри Маллен мл. (U2) и Danger Mouse, слова: Боно
Atlas — «Голодные игры: И вспыхнет пламя» — музыка и слова: Крис Мартин, Гай Берримен, Джонни Бакленд, Уилл Чемпион (Coldplay)
Let It Go — «Холодное сердце» — музыка и слова: Кристен Андерсон-Лопес, Роберт Лопез
Please Mr Kennedy — «Внутри Льюина Дэвиса» — музыка и слова: Эд Раш, Джордж Кромарти, Ти Боун Бёрнэт, Джастин Тимберлейк, Джоэл Коэн и Итан Коэн
Sweeter Than Fiction — «Мечты сбываются!» (англ.) — музыка и слова: Тейлор Свифт и Джек Антонофф
<center>Лучший анимационный фильм Холодное сердце / Frozen
Гадкий я 2 / Despicable Me 2
Семейка Крудс / The Croods
<center>Лучший фильм на иностранном языке Великая красота / La grande bellezza (Италия)
Жизнь Адель / La Vie d'Adèle (Франция)
Охота / Jagten (Дания)
Прошлое / Le Passé (Иран)
Ветер крепчает / 風立ちぬ / Kaze Tachinu (Япония)

Телевизионные категории

Количество наград/номинаций:

Категории Лауреаты и номинанты
<center>Лучший телевизионный сериал
(драма)
Во все тяжкие / Breaking Bad
Аббатство Даунтон / Downton Abbey
Хорошая жена / The Good Wife
Карточный домик / House of Cards
Мастера секса / Masters of Sex
<center>Лучший телевизионный сериал
(комедия или мюзикл)
Бруклин 9-9 / Brooklyn Nine-Nine
Теория большого взрыва / The Big Bang Theory
Девчонки / Girls
Американская семейка / Modern Family
Парки и зоны отдыха / Parks and Recreation
<center>Лучший мини-сериал или телефильм За канделябрами / Behind the Candelabra
Американская история ужасов: Шабаш / American Horror Story: Coven
Танцы на грани / Dancing on the Edge
Вершина озера / Top of the Lake
Белая королева / White Queen
<center>Лучший актёр
в драматическом телесериале
Брайан Крэнстон — «Во все тяжкие» (за роль Уолтера Уайта)
Лев Шрайбер — «Рэй Донован» (за роль Рэя Донована)
Майкл Шин — «Мастера секса» (за роль Уильяма Мастерса)
Кевин Спейси — «Карточный домик» (за роль Фрэнсиса «Фрэнка» Андервуда)
Джеймс Спейдер — «Чёрный список» (за роль Рэймонда Рэддингтона)
<center>Лучшая актриса
в драматическом телесериале
Робин Райт — «Карточный домик» (за роль Клэр Андервуд)
Джулианна Маргулис — «Хорошая жена» (за роль Алисии Флоррик)
Татьяна Маслани — «Тёмное дитя» (за роль Сары Мэннинг)
Тейлор Шиллинг — «Оранжевый — хит сезона» (за роль Пайпер Чапман)
Керри Вашингтон — «Скандал» (за роль Оливии Поуп)
<center>Лучший актёр в телесериале
(комедия или мюзикл)
Энди Сэмберг — «Бруклин 9-9» (за роль Джейка Перальты)
Джейсон Бейтман — «Замедленное развитие» (за роль Майкла Блата)
Дон Чидл — «Обитель лжи» (за роль Марти Каана)
Майкл Джей Фокс — «Шоу Майкла Джей Фокса» (за роль Майка Генри)
Джим Парсонс — «Теория большого взрыва» (за роль Шелдона Купера)
<center>Лучшая актриса в телесериале
(комедия или мюзикл)
Эми Полер — «Парки и зоны отдыха» (за роль Лесли Ноуп)
Зоуи Дешанель — «Новенькая» (за роль Джессики «Джесс» Дэй)
Лина Данэм — «Девчонки» (за роль Ханны Хорват)
Эди Фалко — «Сестра Джеки» (за роль Джеки Пейтон)
Джулия Луи-Дрейфус — «Вице-президент» (за роль Селины Майер)
<center>Лучший актёр
в мини-сериале или телефильме
Майкл Дуглас — «За канделябрами» (за роль Либераче)
Мэтт Деймон — «За канделябрами» (за роль Скотта Торсона)
Чиветел Эджиофор — «Танцы на грани» (за роль Луи Лестера)
Идрис Эльба — «Лютер» (за роль Джона Лютера)
Аль Пачино — «Фил Спектор» (англ.) (за роль Фила Спектора)
<center>Лучшая актриса
в мини-сериале или телефильме
Элизабет Мосс — «Вершина озера» (за роль Робин Гриффин)
Хелена Бонэм Картер — «Бёртон и Тейлор» (англ.) (за роль Элизабет Тейлор)
Ребекка Фергюсон — «Белая королева» (за роль Елизаветы Вудвилл)
Джессика Лэнг — «Американская история ужасов: Шабаш» (за роль Фионы Гуд)
Хелен Миррен — «Фил Спектор» (за роль Линды Кенни-Баден)
<center>Лучший актёр второго плана
в телесериале, мини-сериале или телефильме
Джон Войт — «Рэй Донован» (за роль Микки Донована)
Джош Чарльз — «Хорошая жена» (за роль Уилла Гарднера)
Роб Лоу — «За канделябрами» (за роль Джека Старца)
Аарон Пол — «Во все тяжкие» (за роль Джесси Пинкмана)
Кори Столл — «Карточный домик» (за роль Питера Руссо)
<center>Лучшая актриса второго плана
в телесериале, мини-сериале или телефильме
Жаклин Биссет — «Танцы на грани» (за роль леди Лавинии Кремон)
Джанет Мактир — «Белая королева» (за роль Жакетты Вудвилл)
Хейден Панеттьер — «Нэшвилл» (за роль Джульетты Барнс)
Моника Поттер — «Родители» (за роль Кристины Брэйверман)
София Вергара — «Американская семейка» (за роль Глории Дельгадо-Притчетт)

Специальные награды

Лауреаты специальных наград были объявлены осенью 2013 года.[1][2]

<center>Премия Сесиля Б. Де Милля
(Награда за вклад в кинематограф)
<center> Вуди Аллен
<center>Мисс «Золотой глобус» 2014
(Символическая награда)
<center>

 
Сози Бэйкон (англ.) — (дочь актёра Кевина Бэйкона и актрисы Киры Седжвик)

См. также

Напишите отзыв о статье "Золотой глобус (премия, 2014)"

Примечания

  1. Вуди Аллен был объявлен лауреатом премии Сесиля Б. Де Милля 13 сентября 2013 года. [www.newsday.com/entertainment/pop-cult-1.811972/woody-allen-receiving-golden-globes-honor-at-january-ceremony-1.6070174 Woody Allen receiving Golden Globes honor at January ceremony]
  2. Объявление Мисс Золотой глобус-2014 состоялось 21 ноября 2013 года в ресторане Западного Голливуда «Fig and Olive». [www.goldenglobes.com/celebrities/miss-golden-globes-announcement-4574 Miss Golden Globes Announcement], [www.huffingtonpost.com/2013/11/22/sosie-bacon-miss-golden-globe_n_4322906.html?ir=Entertainment Sosie Bacon, Kevin Bacon's Daughter, Is Miss Golden Globe 2014]

Ссылки

  • [www.hfpa.org/browse/?param=/year/2013 Список лауреатов и номинантов на официальном сайте Голливудской ассоциации иностранной прессы]  (англ.)
    • [www.hfpa.org/past-cecil-b-demille-winners/ Премия Сесиля Б. Де Милля]
    • [www.hfpa.org/missmr-golden-globe/ Мисс Золотой глобус]
  • [www.imdb.com/event/ev0000292/2014 «Золотой глобус»-2014 на сайте IMDb]  (англ.)
  • [www.nbc.com/the-golden-globe-awards «Золотой глобус» на сайте телекомпании NBC]

Отрывок, характеризующий Золотой глобус (премия, 2014)

Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.
Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее , эту страшную ее ».


В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.
Однажды в Москве, в присутствии княжны Марьи (ей казалось, что отец нарочно при ней это сделал), старый князь поцеловал у m lle Bourienne руку и, притянув ее к себе, обнял лаская. Княжна Марья вспыхнула и выбежала из комнаты. Через несколько минут m lle Bourienne вошла к княжне Марье, улыбаясь и что то весело рассказывая своим приятным голосом. Княжна Марья поспешно отерла слезы, решительными шагами подошла к Bourienne и, видимо сама того не зная, с гневной поспешностью и взрывами голоса, начала кричать на француженку: «Это гадко, низко, бесчеловечно пользоваться слабостью…» Она не договорила. «Уйдите вон из моей комнаты», прокричала она и зарыдала.
На другой день князь ни слова не сказал своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты. «Не слышат… два раза сказал!… не слышат!»
«Она – первый человек в этом доме; она – мой лучший друг, – кричал князь. – И ежели ты позволишь себе, – закричал он в гневе, в первый раз обращаясь к княжне Марье, – еще раз, как вчера ты осмелилась… забыться перед ней, то я тебе покажу, кто хозяин в доме. Вон! чтоб я не видал тебя; проси у ней прощенья!»
Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.


В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»