Золотой кубок чемпионов мира по футболу
Золотой кубок чемпионов мира по футболу Copa de Oro de Campeones Mundiales | |
---|---|
Подробности чемпионата | |
Время проведения | 30 декабря 1980 — 10 января 1981 |
Число участников | 6 |
Города | Монтевидео |
Стадионы | Сентенарио |
Призовые места | |
Чемпион | Уругвай (1-й раз) |
Второе место | Бразилия |
Статистика чемпионата | |
Посещаемость | 357 000 (51 000 за игру) |
Сыграно матчей | 7 |
Забито голов | 19 (2.71 за игру) |
Бомбардир(ы) | Вальдемар Викторино |
Золотой Кубок чемпионов мира (исп. Copa de Oro de Campeones Mundiales), также известный как Мундиалито (Mundialito) — футбольный турнир, прошедший в Уругвае на стыке 1980 и 1981 годов, на который собрались все сборные, становившиеся на тот момент чемпионами мира, за исключением сборной Англии. Её отсутствие было восполнено одной из сильнейших на тот момент команд мира — сборной Нидерландов, занявшей на двух предыдущих чемпионатах мира второе место. Победителем турнира стала сборная Уругвая.
Проведение Кубка было приурочено к 50-летию первого чемпионата мира, также прошедшего в Уругвае. Все игры прошли на арене финального матча первого Мундиаля — «Сентенарио».
В 1985 и 1993 игрался Кубок Артемио Франки, а с 1992 играется Кубок конфедераций. Оба турнира являются правопреемниками Золотого Кубка чемпионов мира.
Содержание
Команды-участницы
Команда | Примечание |
---|---|
Уругвай | хозяева; чемпионы мира 1930 и 1950 |
Бразилия | чемпионы мира 1958, 1962 и 1970 |
ФРГ | чемпионы мира 1954 и 1974 |
Италия | чемпионы мира 1934 и 1938 |
Аргентина | чемпионы мира 1978 |
Нидерланды | вице-чемпионы мира 1974 и 1978, «заменили» Англию. |
Сборная Англии по футболу, чемпион мира 1966, решила сняться с соревнования.
Результаты
Группа A
Команда | И | В | Н | П | ГЗ | ГП | +/- | Очки | |
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
1. | Уругвай | 2 | 2 | 0 | 0 | 4 | 0 | +4 | 4 |
2. | Нидерланды | 2 | 0 | 1 | 1 | 1 | 3 | -2 | 1 |
3. | Италия | 2 | 0 | 1 | 1 | 1 | 3 | -2 | 1 |
30 декабря 1980 |
|
Стадион: Сентенарио, Монтевидео Зрителей: 65 000 Судья: Энрике Лабо |
3 января 1981 |
|
Стадион: Сентенарио,Монтевидео Зрителей: 55 000 Судья: Эмилио Гуруцета |
6 января 1981 |
|
Стадион: Сентенарио,Монтевидео Зрителей: 15 000 Судья: Франц Вонрер |
Группа B
Команда | И | В | Н | П | ГЗ | ГП | +/- | Очки | |
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
1. | Бразилия | 2 | 1 | 1 | 0 | 5 | 2 | +3 | 3 |
2. | Аргентина | 2 | 1 | 1 | 0 | 3 | 2 | +1 | 3 |
3. | ФРГ | 2 | 0 | 0 | 2 | 2 | 6 | -4 | 0 |
1 января 1981 |
|
Стадион: Сентенарио, Монтевидео Зрителей: 60 000 Судья: Августо Ламо Кастильо |
4 января 1981 |
|
Стадион: Сентенарио, Монтевидео Зрителей: 60 000 Судья: Эрих Линемайер |
7 января 1981 |
|
Стадион: Сентенарио, Монтевидео Зрителей: 50 000 Судья: Хуан Силванго |
Финал
10 января 1981 |
|
Стадион: Сентенарио, Монтевидео Зрителей: 71 250 Судья: Эрих Линемайер |
|
|
- Игрок матча: Вальдемар Викторино
Лучшие бомбардиры
- Рамон Диас
- Диего Марадона
- Эдевалдо де Фрейтас
- Жуниор
- Сержиньо Шупала
- Сократес
- Тониньо Серезо
- Жозе Сержио Прести
- Клаус Аллофс
- Хорст Хрубеш
- Ян Петерс
- Карло Анчелотти
- Хорхе Барриос
- Хулио Сесар Моралес
- Венансио Рамос
Напишите отзыв о статье "Золотой кубок чемпионов мира по футболу"
Ссылки
- [www.rsssf.com/tablesm/mund80.html Статистика]
- [www.epasa.com/gol/gol1/mundialito.html Статья о турнире]
Сборная Уругвая — Золотой кубок чемпионов мира — чемпион
| ||
---|---|---|
1 Р.Родригес (в) • 2 В.Оливера • 3 де Леон • 4 Морейра • 5 Красоуски • 6 Д.Мартинес • 7 Рамос • 8 Де ла Пенья • 9 В.Викторино • 10 Р.Пас • 11 Х.С.Моралес • 12 Альвес (в) • 13 Сивьеро • 14 Марсенаро • 15 В.Диого • 16 Лусардо • 17 Барриос • 18 «Пиночо» Варгас • тренер: Роке Гастон Масполи |
|
Отрывок, характеризующий Золотой кубок чемпионов мира по футболу
– Не спала ты?– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.