Золотоносов, Михаил Нафталиевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Михаил Золотоносов
Имя при рождении:

Михаил Нафталиевич Золотоносов

Дата рождения:

19 января 1954(1954-01-19) (70 лет)

Место рождения:

Ленинград, СССР

Гражданство:

СССР СССР
Россия Россия

Язык произведений:

русский

Михаи́л Нафта́лиевич Золотоно́сов (род. 19 января 1954, Ленинград) — советский и российский журналист, литературный критик, художественный критик, литературовед, искусствовед, историк искусства.





Биография

Михаил Золотоносов родился 19 января 1954 года в Ленинграде[1]. Отец — Нафталий Менделевич Золотоносов (1923—2003), участник Великой Отечественной войны (радист), ведущий инженер объединения «Красная Заря» (1955—1983), автор ряда изобретений в области телемеханики и электросвязи[2][3]. Мать — Ида Самуиловна Золотоносова (1931—2007), учитель литературы и русского языкаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2792 дня].

В 1977 году окончил факультет автоматизации управления Ленинградского политехнического института по специальности инженер-электромеханик[4]. В течение десяти лет работал в станкостроительном объединении, участвовавал в создании станков с числовым программным управлением (ЧПУ) в качестве программистаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2792 дня]. С 1979 года печатался как литературный критик[1]. В 1989 году в Ленинградском государственном институте театра, музыки и кинематографии имени Н. К. Черкасова (ЛГИТМиК) защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата искусствоведения[4] на тему «Концепция личности в советском драматическом театре 1920-х годов»[1] (научный руководитель А. Я. Альтшуллер)К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2792 дня].

В 1987—1989 годах работал в газете «Смена», в 1989—1990 годах был заведующим отделом публицистики журнала «Искусство Ленинграда», в 1990—1992 годах — в газете «Час пик», в 1992—1994 годах — в газете «Невское время». Самый длительный период работы Золотоносова, с 1991 по 2004 год, был связан с газетой «Московские новости» (обозреватель отдела культуры по литературе). Параллельно «Московским новостям» в 1996—1997 годах сотрудничал с газетой «Вечерний Петербург». С 2003 года сотрудничает с журналом «Город 812» в Санкт-Петербурге[4].

«Случайно» оказавшись «главным биографом» педофила и научного гения Константина Мережковского, Михаил Золотоносов объяснил свой интерес к этой фигуре фразой из романа Леопольда фон Захер-Мазоха «Идеалы нашего времени», встреченной им у Василия Розанова: «Порок живописен, а добродетель тускла». И тем же самым он объяснил отсутствие у себя интереса к его младшему брату — «пресному, скучному, гораздо менее талантливому» Дмитрию Мережковскому[5].

Автор 15 книг и более 2000 статейК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2793 дня].

Критика

Ольга Кушлина, из рецензии на книгу «Хармсиздат представляет: советский эрос 20-30-х гг.» (1998):
И, наконец, «тяжёлая артиллерия» лёгкого жанра: Михаил Золотоносов продолжает поход по эрогенным зонам советской культуры. Статья «Философия общего тела. Советская садово-парковая скульптура 1930-х годов», как всегда, щедро-изобильна фактами и утомительно-однообразна в выводах. С энтузиазмом ударника комсомольских строек М. Золотоносов перелопачивает тонны материала, и эти же тонны, не просеивая, обрушивает на головы читателя. Как говорится в статье: «Бетономешалка заработала, и …». Если поставить рядом на одном постаменте критика Золотоносова и «девушку с веслом», — заведомо ясно, что этот мужчина может сказать про эту женщину. Поначалу обзовёт «симулякром», потом наговорит гадостей про весло (фаллический символ) и про струи фонтана. А заодно и про Сталина, и про Сталина с девочкой (см. любую из работ М. Золотоносова). Скандальный успех первых перестроечных публикаций превратился со временем в публичное изживание эдипова комплекса по отношению к матери-родине. Ну что ж, мы все плоть от плоти этого «общего тела»[6].

Глеб Морев, из рецензии на книгу «Глиптократия»:

Учёная основательность — сильная сторона Золотоносова, а на фоне петербургской литературно-критической инвалидной команды, рекрутированной из амбициозных сверх меры переводчиков и редакторов, вообще ставящая его вне конкуренции. Однако, Золотоносов, подобно Розанову, давно находится в плену двух извечных тем — еврейства и пола, или, как формулируют нынче, секса. Настойчивость, с которой он эти темы разрабатывает, в сочетании с пестротой и обширностью материала вызывала поначалу доброжелательный интерес, затем внимание, а теперь в лучшем случае — скепсис, а по преимуществу — раздражение[1].

Фаина Гримберг, из рецензии на книгу «Братья Мережковские: Роман для специалистов. Книга 1: Отщеpenis Серебряного века»:

Пожалуй, на сегодняшний день Золотоносов — лучший в России литературовед (не будем сторониться этого старинного слова). Каждая его книга — праздник для тех самых «специалистов» (филологов, историков), которым и адресовано исследование о братьях Мережковских[1].

Алла Латынина (2004):

Михаил Золотоносов, который всегда и обо всём пишет с брюзгливой гримасой, тоже вынес свой приговор [книге Виктора Пелевина «ДПП (NN)»]: непереваренная «японщина», «олитературенная галиматья»[7].

Данила Давыдов, из рецензии на книгу «Логомахия» (2010):

Выдающийся культуролог и филолог, Михаил Золотоносов всегда выступает в провокативной роли, оставаясь при этом формально на поле академической науки (к примеру, примечания и библиографический аппарат его работ всегда впечатляют)[8].

Дмитрий Бавильский о книге «Гадюшник»:

Эрудиция и въедливость Золотоносова восхищают. Залежи архивного мусора он перелопачивает с зримым знаточеским энтузиазмом, исследуя «социокультурную ситуацию» 40-х – 60-х годов до последней запятой: деятельность ленинградской писательской организации нужна ему для того, чтобы с этой самой, теперь уже мало заметной кочки, показать и вынести приговор всей так называемой «советской культуре». И даже шире – советскому образу жизни: показывая на примере одной капли из чего состоит весь океан[9].

Участие в профессиональных и общественных организациях

Награды и премии

Библиография

Книги

  • Золотоносов М. «Мастер и Маргарита» как путеводитель по субкультуре русского антисемитизма. — СПб.: ИНАПРЕСС, 1995. — 93 с. — ISBN 5­-87135-­026­-7.
  • Золотоносов М. M/Z, или Катаморан. Рассказ П. Морана «Я жгу Москву» с комментариями. — СПб.: ИНАПРЕСС, 1996. — 130 с.
  • Золотоносов М. Обыкновенный садизм. Статьи о российской армии: 1993—1997 / Общественная правозащитная организация «Солдатские матери Санкт-Петербурга». — СПб.: Тускарора, 1997. — 119 с.
  • Золотоносов М. Γλυπτοκρατος. Исследование немого дискурса. Аннотированный каталог садово-паркового искусства сталинского времени. — СПб., 1999.
  • Золотоносов М. Н. Слово и Тело: Сексуальные аспекты, универсалии, интерпретации русского культурного текста XIX—XX веков. — М: Ладомир, 1999. — 832 с. — (Русская потаённая литература). — 2500 экз. — ISBN 5-86218-368-X.
  • Золотоносов М. Н., Кононов Н. М. З/К, или Вивисекция. — СПб.: ИНАПРЕСС, 2002.
  • Золотоносов М. Н. Братья Мережковские: Роман для специалистов. Книга 1: Отщеpenis Серебряного века. — М.: Ладомир, 2003. — 1030 с. — 1500 экз. — ISBN 5­-86218­-420­-1.
  • Золотоносов М. Бронзовый век: иллюстрированный каталог памятников, памятных знаков, городской и декоративной скульптуры Ленинграда — Петербурга, 1985—2003 гг. / Фотограф Ю. Ю. Калиновский. — СПб.: Новый Мир Искусства, 2005. — 623 с. — ISBN 5-902640-01-6.
  • Золотоносов М. Н. Другой Чехов: По ту сторону принципа женофобии. — М.: Ладомир, 2007. — 336 с. — (Русская потаённая литература). — 1500 экз.
  • Золотоносов М. Н. Логомахия: Поэма Тимура Кибирова «Послание Л. С. Рубинштейну» как литературный памятник. — М.: Ладомир, 2010. — 384 с. — (Русская потаённая литература). — 1000 экз.
  • Золотоносов М. Н., Калиновский Ю. Ю., Овчаров О. И. Бронзовый век: Иллюстрированный каталог памятников...1985-2007. — Издание 2-е, дополненное. — СПб.: Новый Мир Искусства, 2010. — 784 с. — ISBN 978-5-902640-07-3.
  • Золотоносов М. Комментарии к стихотворному сборнику Н. Кононова «80». — СПб.: ИНАПРЕСС, 2011.
  • Золотоносов М. Н. Гадюшник: Ленинградская писательская организация: избранные стенограммы с комментариями: из истории советского литературного быта 1940—1960-х годов. — М.: Новое литературное обозрение, 2013. — 879 с. — ISBN 978-5-444-80091-1.
  • Золотоносов М. Н. Охота на Берггольц. Ленинград 1937. — СПб.: Издательский дом «Мiръ», 2015. — 464 с. — ISBN 978-5-98846-114-2.
  • Золотоносов М. Н. Охота на Баснер: Судебный роман. — СПб.: Издательский дом «Мiръ», 2016. — 752 с.

Интервью

  • Волчек Дмитрий. [www.svoboda.org/content/transcript/2054425.html Порок живописен, а добродетель тускла. Беседа с литературоведом Михаилом Золотоносовым]. Радио Свобода (27 мая 2010). Проверено 23 июля 2016.
  • Волчек Дмитрий. [www.svoboda.mobi/a/9500959.html Корни поэзии и мусор восьмидесятых: [Интервью с Николаем Кононовым и Михаилом Золотоносовым]]. Радио Свобода (21 апреля 2011). Проверено 23 июля 2016.
  • Балуев Сергей. [www.online812.ru/2016/07/01/006/ Как «дело Баснер» стало большой книгой: [Интервью с Михаилом Золотоносовым]]. Город 812 (1 июля 2016). Проверено 7 августа 2016.
  • Дельгядо Наташа. [echo.msk.ru/programs/beseda/1798072-echo/ О книге «Охота на Баcнер»: [Интервью с Михаилом Золотоносовым, Константином Азадовским, Николаем Кононовым]]. Эхо Москвы (8 июля 2016). Проверено 7 августа 2016. (аудио)

Напишите отзыв о статье "Золотоносов, Михаил Нафталиевич"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 [www.litkarta.ru/russia/spb/persons/zolotonosov-m Михаил Золотоносов] на сайте «Новая литературная карта России»
  2. [www.findpatent.ru/byauthors/924090/ Патенты Н. М. Золотоносова]
  3. [www.2spbg.ru/vipusk1.php?id=1941_u25 Нафталий Менделевич Золотоносов]
  4. 1 2 3 4 5 6 7 8 [lenizdat.ru/persons/477/ Золотоносов Михаил Нафталиевич]. Лениздат.ру. Проверено 23 июля 2016.
  5. Волчек Дмитрий. [www.svoboda.org/content/transcript/2054425.html Порок живописен, а добродетель тускла. Беседа с литературоведом Михаилом Золотоносовым]. Радио Свобода (27 мая 2010). Проверено 23 июля 2016.
  6. Кушлина Ольга. [magazines.russ.ru/nlo/1998/32/bibliog03.html [Рецензия на книгу: Хармсиздат представляет: советский эрос 20-30-х гг.: Сборник материалов / Сост. В. Сажин, Н. Пакшина, Н. Школьный. — СПб., 1997. — 146 с. — 900 экз.]] // Новое литературное обозрение. — 1998. — № 32.
  7. Латынина Алла. [magazines.russ.ru/novyi_mi/2004/2/l9-pr.html «Потом опять теперь»] // Новый мир. — 2004. — № 2.
  8. Давыдов Данила. [magazines.russ.ru/novyi_mi/2010/9/dd18.html [Рецензия на книгу: М. Н. Золотоносов. Логомахия. Поэма Тимура Кибирова «Послание Л. С. Рубинштейну» как литературный памятник. М., «Ладомир», 2010, 375 стр. (Русская потаённая литература).]] // Новый мир. — 2010. — № 9.
  9. Бавильский Дмитрий. [www.chaskor.ru/article/beskonechnyj_tupik_35053 Бесконечный тупик. Книга Михаила Золотоносова «Гадюшник», вышедшая в «НЛО»: опыт художественного исследования в отмеренных сроках]. Частный корреспондент (10 февраля 2014). Проверено 25 июля 2016.

Источники

  • Роднянская Ирина. [www.nm1925.ru/Archive/Journal6_1999_9/Content/Publication6_4438/Default.aspx Неединственность смысла: шутка] // Новый мир. — 1999. — № 9.
  • Бакунцев А. [do.gendocs.ru/docs/index-121099.html?page=2 Казуистика античеховизма] // Чеховский вестник. — М., 2008. — № 28. — С. 50—64.
  • Давыдов Данила. [magazines.russ.ru/novyi_mi/2010/9/dd18.html [Рецензия на книгу: М. Н. Золотоносов. Логомахия. Поэма Тимура Кибирова «Послание Л. С. Рубинштейну» как литературный памятник. М., «Ладомир», 2010, 375 стр. (Русская потаённая литература).]] // Новый мир. — 2010. — № 9.
  • Бавильский Дмитрий. [www.chaskor.ru/article/beskonechnyj_tupik_35053 Бесконечный тупик. Книга Михаила Золотоносова «Гадюшник», вышедшая в «НЛО»: опыт художественного исследования в отмеренных сроках]. Частный корреспондент (10 февраля 2014). Проверено 25 июля 2016.
  • Беспалов Виталий. [lenizdat.ru/articles/1140028/ Журналист Золотоносов написал книгу об уголовном деле над искусствоведом Баснер]. Лениздат.ру (21 июня 2016). Проверено 7 августа 2016.
  • Дельгядо Наташа. [echo.msk.ru/programs/beseda/1798072-echo/ О книге «Охота на Баcнер»: [Интервью с Михаилом Золотоносовым, Константином Азадовским, Николаем Кононовым]]. Эхо Москвы (8 июля 2016). Проверено 7 августа 2016. (аудио)

Ссылки

  • [magazines.russ.ru/authors/z/zolotonosov Михаил Золотоносов] в «Журнальном зале»
  • [www.litkarta.ru/russia/spb/persons/zolotonosov-m Михаил Золотоносов] на сайте «Новая литературная карта России»
  • [lenizdat.ru/persons/477/ Золотоносов Михаил Нафталиевич]. Лениздат.ру. Проверено 23 июля 2016.
  • [www.online812.ru/MichailZolotonosov/ Михаил Золотоносов]. Город 812. Проверено 23 июля 2016.
  • [archi.ru/press/journalist_present.html?id=166 Михаил Золотоносов]. archi.ru. Проверено 23 июля 2016.

Отрывок, характеризующий Золотоносов, Михаил Нафталиевич


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.