Золушка (фильм, 1947)
Поделись знанием:
К:Фильмы 1947 года
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
| «Золушка» | |
 | |
| Жанр |
Фильм-сказка |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Янина Жеймо |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
84 мин. |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Зо́лушка» — советский художественный фильм-сказка, поставленный на киностудии «Ленфильм» в 1947 году режиссёрами Надеждой Кошеверовой и Михаилом Шапиро. Сценарий к фильму написал драматург Евгений Шварц по мотивам одноимённой сказки Шарля Перро. 28 ноября 1947 года фильм показали в Финляндии, 23 декабря — в Австрии, а 24 марта 1948 года — во Франции. 13 ноября 1949 года фильм был показан в Швеции, а 24 марта 1951 года — в Японии[1].
Кинопрокат (1947) — 18,27 млн зрителей (4-е место)[2].
Восстановлен на киностудии «Мосфильм» в 1967 году, а на киностудии имени М. Горького — в 1981 году. Реставрирован и колоризирован в 2009 году киновидеообъединением «Крупный план» по заказу ОАО «Первый канал».
Содержание
Сюжет
 |
Этот раздел не соответствует рекомендациям оформления статей о произведениях искусства. Он может не содержать полного описания сюжета, включая важные сюжетные ходы и концовку. Вы можете помочь проекту, добавив эти данные. Пожалуйста, пишите текст сами, а не копируйте с других ресурсов.
|
В сказочном королевстве живут мачеха, её злые дочери — Анна и Марианна, безвольный муж-лесничий и его дочка от первого брака — Золушка. Мачеха эксплуатирует бедную девушку, как домработницу. С помощью своей крёстной-феи Золушка попадает на королевский бал, где в неё влюбляется прекрасный и очень добрый принц. В полночь волшебство оканчивается, и бедной Золушке приходится вернуться к прежней жизни. Но по хрустальной туфельке, которую Золушка потеряла, убегая из дворца под бой дворцовых курантов, принц отыскивает невесту.
В ролях
- Янина Жеймо — Золушка (вокал — Любовь Чернина)
- Алексей Консовский — принц (вокал — Юрий Хочинский)
- Эраст Гарин — король
- Фаина Раневская — мачеха Золушки
- Елена Юнгер — Анна, первая дочь мачехи
- Тамара Сезеневская — Марианна, вторая дочь мачехи
- Василий Меркурьев — лесничий, отец Золушки
- Александр Румнев — маркиз Па-де-труа
- Варвара Мясникова — фея
- Игорь Клименков — паж
- Сергей Филиппов — капрал-скороход
Не указанные в титрах
- Константин Адашевский — герольд
- Александр Виолинов — старый лакей
- Кирилл Гунн — придворный
- Владимир Карпенко — эпизод
- Валентин Киселёв — 1-й привратник
- Нина Козловская — 1-я дама на балу
- Анатолий Королькевич — 2-й привратник
- Борис Кудряшов — кучер
- Николай Мичурин — волшебник
- Татьяна Пилецкая — 2-я дама на балу
- Михаил Ростовцев — толстяк на балу в роли «Доброго жука»
- Лев Степанов — дирижёр королевского оркестра
Съёмочная группа
- Сценарий — Евгения Шварца
- Постановка — Надежды Кошеверовой, Михаила Шапиро
- Главный оператор — Евгений Шапиро
- Операторы — Алексей Сысоев, Музакир Шуруков
- Декорации и костюмы по эскизам — Николая Акимова
- Главный художник — Исаак Махлис
- Художники — Евгения Словцова, Н. Спичкин
- Композитор: Антонио Спадавеккиа
- Звукооператор — Александр Островский
- Режиссёры — И. М. Гиндин, Антонина Кудрявцева
- Помощник режиссёра — Д. М. Вайнштейн
- Балетмейстер — Александр Румнев
- Комбинированные съёмки:
- Главный оператор — Борис Горбачёв
- Операторы — Виталий Чулков, Георгий Шуркин
- Художники — Михаил Кроткин, А. Алексеев
- Художники по костюмам — Тамара Левицкая, Е. Шибинская
- Художник гримёр — Василий Ульянов
- Монтаж — Валентина Миронова
- Директора картины — Иосиф Поляков, Владимир Беспрозванный
Фильм восстановлен на киностудии имени М. Горького (новая редакция, 1981 год).
- Группа восстановления:
- Режиссёр — Георгий Шепотинник
- Звукооператор — Керим Амиров
- Директор — Алексей Аборин
Цветная версия фильма создана объединением «Крупный план» при участии компаний «Legend Films» (США) и «ЮПитер».
- Режиссёр — Иван Цветов
- Художник — Наталья Монева
- Оператор цветокоррекции — Алексей Лебешев
- Продюсер — Виктор Рабинков
Съёмки
- Идея экранизировать старинную французскую сказку принадлежала кинорежиссёру Надежде Николаевне Кошеверовой[3].
- Фильм был утверждён к производству на заседании худсовета «Ленфильма» 29 мая 1945 года[4]. Окончательная сдача фильма состоялась 24 апреля 1947 года[4].
- На 31 декабря 1946 года Янине Жеймо (Золушка) было 37 лет, а Алексею Консовскому (принц) — 34 года[5]. Игравшему родного отца Золушки Василию Меркурьеву — 42 года, то есть он был старше «дочери» всего на 5 лет.
Музыка и песни
| Название песни | Вступительные слова | Исполнитель |
|---|---|---|
| Дразнят Золушкой меня | Дразнят Золушкой меня оттого, что у огня, силы не жалея, в кухне я тружусь, тружусь, с печкой я вожусь, вожусь, и всегда в золе я. | Любовь Чернина |
| Добрый жук | Встаньте, дети, встаньте в круг! Встаньте в круг, встаньте в круг! Жил на свете добрый жук, старый общий друг. | |
| Вы как сон | Вы как сон или виденье. Вдруг неловко прикоснусь, вдруг забудусь на мгновенье, и в отчаянье проснусь. | Юрий Хочинский |
| Я не знаю, что со мною | Я не знаю, что со мною. Только-только полюбя, вдруг рассталась я с тобою, отказалась от тебя. | Любовь Чернина |
Все песни Золушки исполнила певица из Ленинградской государственной эстрады, Любовь Чернина. Саундтрек выпускался на грампластинках ленинградским, апрелевским и другими заводами, а с 1964 года песни из фильма выпускались на пластинках фирмой ВСГ «Мелодия» (Д-).
Видео
В 1980-е годы «Видеопрограмма Госкино СССР» начала выпускать фильм на видеокассетах в системе SECAM. С начала 1990-х годов фильм выпускался в системе PAL на видеокассетах кинообъедиением «Крупный план», также в 1990-е годы выпускался на кассетах студией 48 часов, в середине 1990-х — студией «Союз Видео», позже — «Восток В», с 2000 года — ООО «Мастер Тэйп», «Ленфильм Видео», а также «ВидеоИмпульс».
В 2000-е годы фильм отреставрирован и выпущен на дисках DVD студиями «Ленфильм Видео», «Мастер Тэйп», «Союз Видео» 30 сентября 2004 года, «Восток В», «Видеоимпульс», «Видеосинтез», «Мьюзик Трэйд», «Видеобаза» в 2007 году.
Цветная версия
По заказу «Первого канала» к концу 2009 года были завершены работы по реставрации и колоризации фильма[6]. При реставрации и колоризации использовалась оригинальная версия фильма 1947 года.
До реставрации плёнка и звуковая дорожка находились в плохом состоянии. Фильм был восстановлен методом колоризации, покадровой цифровой реставрации изображения, ремастеринга звука и авторинга киновидеообъединением «Крупный план» при участии компаний «Legend Films» и «ЮПитер». Цвета для декораций, предметов интерьера и костюмов персонажей подбирались в соответствии с эскизами Николая Акимова (костюмы из «Золушки» на «Ленфильме» не сохранились)[7].
Собственно колоризация была выполнена в США на студии «Legend Films». Обработка 120 тысяч кадров заняла больше года, стоимость работ составила свыше 1 млн $[8]. См. также авторскую версию статьи[9].
Премьера колоризированной версии состоялась 1 января 2010 года на Первом канале.
Напишите отзыв о статье "Золушка (фильм, 1947)"
Примечания
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0168269/releaseinfo Release dates for Zolushka] (англ.). imdb.com. Проверено 31 мая 2012. [www.webcitation.org/68gLQw5Sa Архивировано из первоисточника 25 июня 2012].
- ↑ Землянухин С., Сегида М. Домашняя синематека. Отечественное кино. 1918—1996. М., Дубль-Д, 1996. С. 168.
- ↑ Багров П. А. [www.close-up.ru/articles/detail.php?AID=8945 История «Золушки»]. Объединение «Крупный план» (5 апреля 2010). — Киновидеообъединение «Крупный план» готовит к изданию книгу об истории создания фильма «Золушка» на киностудии «Ленфильм» в 1945 — 1947 гг.. Проверено 3 июня 2012. [www.webcitation.org/68gLRZ8jJ Архивировано из первоисточника 25 июня 2012].
- ↑ 1 2 Вита Рамм. [www.izvestia.ru/news/360658 Чёрный, белый, цветной], Деловая газета «Известия» (14 апреля 2010). Проверено 3 июня 2012.
- ↑ [www.kino-teatr.ru/kino/acter/w/sov/1494/bio Жеймо Янина Болеславовна] (рус.). kino-teatr.ru. Проверено 31 мая 2012. [www.webcitation.org/68gLT3PVK Архивировано из первоисточника 25 июня 2012].
- ↑ [www.close-up.ru/ Объединение «Крупный План». Реставрация фильмов. Русские кинофильмы на DVD]
- ↑ Мария Бортновская. [www.rg.ru/2009/07/09/reg-szapad/lenfilm-piter-anons.html Туфельку Золушки и костюм Ихтиандра показали в Петербурге], «Российская газета» (9 июля 2009). Проверено 23 мая 2012.
- ↑ Оксана Нараленкова. [www.rg.ru/2009/12/14/zolushka.html «Золушка» в цвете]. «Российская газета» № 5063 (239) (14 декабря 2009). — Ещё один знаменитый фильм подвергли колоризации. Проверено 28 мая 2012.
- ↑ Оксана Нараленкова. [www.rg.ru/2009/12/10/zolushka-site.html «Золушка» в самом цвете]. «Российская газета» (11 декабря 2009). — После реставрации и колоризации фильм Михаила Шапиро заиграл новыми красками. Проверено 28 мая 2012.
Ссылки
- [mkrf.ru/registr/detail.php?ID=110102469&ganr=&strana=&year_from=1&year_to=106&kateg=&color=&nud=&firm_z=&keywords=&q=%C7%EE%EB%F3%F8%EA%E0 «Золушка»]. Государственный регистр фильмов. Министерство Культуры Российской Федерации. Проверено 3 августа 2013. [www.webcitation.org/6IsoiHtzU Архивировано из первоисточника 15 августа 2013].
- [youtube.com/watch?v=y4oS_qs4ZKw «Золушка»] на YouTube
- [www.lenfilm.ru/catalogue/cat_1947.htm «Золушка»]. Аннотированный каталог фильмов киностудии «Ленфильм» 1918—2003. Проверено 21 октября 2012. [www.webcitation.org/6BcRL7fYc Архивировано из первоисточника 23 октября 2012].
- [old.russiancinema.ru/template.php?dept_id=3&e_dept_id=2&e_movie_id=8762 «Золушка»]. Фильмы. Энциклопедия отечественного кино. Проверено 1 августа 2013. [www.webcitation.org/6IsomD3Ox Архивировано из первоисточника 15 августа 2013].
- [megabook.ru/article?%D0%97%D0%9E%D0%9B%D0%A3%D0%A8%D0%9A%D0%90 «Золушка»]. Статья. Онлайн энциклопедия Кирилла и Мефодия. Проверено 1 августа 2013. [www.webcitation.org/6IsonIi37 Архивировано из первоисточника 15 августа 2013].
- [www.1tvrus.com/announce/7329 «Золушка»]. Первый канал. Первый канал. Всемирная сеть. Проверено 1 августа 2013. [www.webcitation.org/6IsorATuQ Архивировано из первоисточника 15 августа 2013].
- [www.tvkultura.ru/news.html?id=28214&cid=1484 «Золушка»]. Телеканал «Культура». Проверено 21 октября 2012. [www.webcitation.org/6BcRLjNt7 Архивировано из первоисточника 23 октября 2012].
- [russia.tv/brand/show/brand_id/6560 «Золушка»]. Государственный интернет-канал «Россия». Проверено 7 июля 2013. [www.webcitation.org/6IsosEJSg Архивировано из первоисточника 15 августа 2013].
- [shvarts.komedia.ru/books/sindy.html Киносценарий Е. Л. Шварца]
- «Золушка» (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Золушка (фильм, 1947)
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
