Зональная научная библиотека Воронежского государственного университета
| Зональная научная библиотека Воронежского государственного университета | |
| Адрес | |
|---|---|
| Основана |
1918 год |
| Фонд | |
| Состав фонда |
книги, периодические издания, научные работы, картографические издания, электронные издания, документы и др. |
| Объём фонда |
более 3-х млн. единиц хранения |
| Другая информация | |
| Директор | |
| Веб-сайт |
[www.lib.vsu.ru/ .vsu.ru] |
Зона́льная нау́чная библиоте́ка Воро́нежского госуда́рственного университе́та — крупнейший научно-информационный и методический центр Центрально-чернозёмного региона, одна из ведущих вузовских библиотек России[1][2], подразделение Воронежского госуниверситета. В настоящее время фонд библиотеки включает более 3 миллионов экземпляров документов.
Директор ЗНБ ВГУ — Минаков Аркадий Юрьевич.
История
Библиотека была создана в 1918 году (одновременно с открытием в Воронеже университета, важнейшим структурным подразделением которого она является). Основу фонда библиотеки составили редкие книги, бытовавшие на территории края с XVIII в., ранее принадлежавшие крупнейшим библиотекам города Воронежа. Первым директором библиотеки стал проф. А. Д. Богоявленский — воспитанник Тартуского (Юрьевского) университета, автор ряда работ в области органической химии. В 1926 году на этом посту его сменил А. Т. Расторгуев. Через три года на пост директора библиотеки Воронежского университета был назначен С. Н. Введенский — историк, краевед, педагог и видный общественный деятель. В 1931 году учреждение возглавил Я. Я. Зутис — крупнейший специалист по истории Прибалтики и истории средних веков, член-корреспондент АН СССР, действительный член АН Латвийской ССР, профессор, доктор исторических наук. С 1934 по 1958 гг. директором Библиотеки была С. П. Оникиенко.
В годы Великой Отечественной войны библиотека, фонд которой к тому времени насчитывал более 800 тыс. единиц хранения, серьёзно пострадал. Книжное собрание было частично уничтожено и разграблено. Самые ценные книги фашистское командование отправило в Германию и Эстонию. Часть из них была обнаружена в 1943 году в г. Курске и, во многом благодаря усилиям С. П. Оникиенко, возвращена в Воронежский университет. Восстановление фонда потребовало серьёзных усилий от всего коллектива библиотеки[3].
В 1959 году директором библиотеки стала В. А. Павлова — выпускница филологического факультета, учёный-фольклорист. В 1964 году библиотека ВГУ получила статус научной.
С 1968 по 2006 гг. научной библиотекой Воронежского университета руководила С. В. Янц — выпускница географического факультета ВГУ. С. В. Янц удостоена почетных званий «Заслуженный работник культуры РФ», «Почетный работник высшего образования России», награждена медалью Пушкина.
В 1975 году произошло выделение Научной библиотеки ВГУ как самостоятельной зональной библиотеки (Приказ М-ва высшего и среднего специального образования СССР № 171 от 14 февраля 1975 г. «О зональных библиотеках высших учебных заведений на территории РСФСР»).
С 1982 года при Библиотеке работает Музей книги[4].
На 1989 год приходится начало работ по компьютеризации библиотеки. С 1991 года создается электронный каталог ЗНБ ВГУ.
В 2000 году библиотека стала региональным библиотечным центром комплектования вузовских библиотек Центрально-чернозёмного региона в рамках мегапроекта «Пушкинская библиотека». С 2002 года ЗНБ ВГУ является членом «Ассоциации региональных библиотечных консорциумов» (АРБИКОН).
В 2003 году в структуру библиотеки был передан Музей ВГУ.
В 2005 году в фонд ЗНБ ВГУ поступил трёхмиллионный экземпляр.
С 2006 года пост директора библиотеки занимает А. Ю. Минаков — выпускник исторического факультета Воронежского университета, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории России исторического факультета ВГУ. В этом же году на базе ЗНБ ВГУ был создан 14-й консорциум АРБИКОН «Черноземье».
В 2007 году в библиотеке был организован виртуальный читальный зал Электронной библиотеки диссертаций Российской государственной библиотеки.
С 2008 года в ЗНБ ВГУ начала формироваться новая художественная коллекция Воронежского университета, что является возвращением к традиции, восходящей ко времени Дерптского (Юрьевского) университета, где с 1803 г. работал Музей изящных искусств)[5].
Структура ЗНБ ВГУ
- Информационно-библиографический отдел
- Научно-методический отдел
- Отдел редких книг
- Отдел каталогизации
- Отдел литературы на иностранных языках
- Отдел комплектования
- Отдел компьютеризации библиотеки
- Отдел обслуживания гуманитарных факультетов
- Отдел обслуживания иностранных граждан и факультета журналистики
- Отдел обслуживания исторического факультета и факультета международных отношений
- Отдел обслуживания экономического факультета и факультета географии и геоэкологии
- Отдел обслуживания естественных факультетов
- Отдел обслуживания юридического факультета
- Отдел художественной литературы
Напишите отзыв о статье "Зональная научная библиотека Воронежского государственного университета"
Примечания
- ↑ [www.vsu.ru/russian/library_museums/library/index.html информация о ЗНБ на официальном сайте Воронежского госуниверситета]
- ↑ [liber.rsuh.ru/section.html?id=1080 Информация о ЗНБ ВГУ на официальном сайте РГГУ]
- ↑ [www.lib.vsu.ru/?p=1&t=2 сведения об истории библиотеки на официальном сайте ЗНБ ВГУ]
- ↑ [www.lib.vsu.ru/?p=1&t=7 сведения о Музее книги на официальном сайте ЗНБ ВГУ]
- ↑ [www.lib.vsu.ru/documents/chroniclesnew.doc Зональная научная библиотека. Хроника событий.]
Отрывок, характеризующий Зональная научная библиотека Воронежского государственного университета
На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
