Зона рэнда

Зона рэнда (англ. Rand Zone) — валютный союз на базе южноафриканского рэнда, в который в разное время входили члены Южноафриканского таможенного союза: ЮАР, Лесото, Намибия, Свазиленд и Ботсвана. Возникла в 1972 году после выхода этих стран и территорий из зоны фунта стерлингов. В настоящее время в союз входят ЮАР, Лесото и Намибия. В Свазиленде, который формально вышел из базовых соглашений зоны, курс национальной валюты привязан к южноафриканскому рэнду. В Ботсване валютный курс национальной валюты привязан к бивалютной корзине, включающей СДР и рэнд, при этом доля последнего в этой корзине выше.

Стерлинговая зона

В 1825 году фунт стерлингов был объявлен законным платёжным средством в британских колониях, в том числе и в британской колонии в Южной Африке — Капской колонии. Фунт стерлингов использовался в обращении также в бурских республиках — Наталь, Трансвааль и др. Выпускавшийся в Трансваале в 1874—1902 годах южноафриканский (трансваальский) фунт был равен фунту стерлингов и обращался параллельно с ним. С образованием новых британских южноафриканских колоний расширялась зона использования фунта стерлингов.

В 1910 году путём объединения четырёх британских колоний (Капская колония, Наталь, Колония Оранжевой реки и Трансвааль) был создан Южно-Африканский Союз (ЮАС). Законным платёжным средством по-прежнему был фунт стерлингов, в обращении использовались британские монеты, а также банкноты, выпускавшиеся восемью частными южноафриканскими банками.

На территории Германской Юго-Западной Африки обращалась германская марка. С началом Первой мировой войны был начат выпуск собственных денежных знаков (марка Германской Юго-Западной Африки). В 1915 году германская колония была оккупирована войсками ЮАС и марку официально заменил в обращении фунт стерлингов, однако ещё в 1916—1918 годах выпускались частные денежные знаки в марках (марка Юго-Западной Африки).

В 1920 году был создан государственный Южно-Африканский резервный банк, а 19 апреля 1922 года был введён южноафриканский фунт, равный фунту стерлингов. В течение 10 лет (до 1932 года) в обращении продолжали использоваться банкноты, выпущенные частными банками, а также британские монеты. Новая валюта находилась в обращении не только в ЮАС, но и на территории Басутоленда (в настоящее время Лесото), Бечуаналенда (Ботсвана), Свазиленда, а также Юго-Западной Африки (Намибия), которая в 1920 году получила статус подмандатной территории под управлением ЮАС, а в 1949 году была включена в состав ЮАС.

В 1961 году была провозглашена Южно-Африканская Республика, в том же году вместо южноафриканского фунта была введена новая валюта — рэнд ЮАР, равный ¹⁄₂ южноафриканского фунта и фунта стерлингов. ЮАР вышла из британского Содружества наций, однако осталась в составе стерлинговой зоны. Рэнд сменил фунт в обращении также на остававшихся под управлением Великобритании территориях — Басутоленде, Бечуаналенде и Свазиленде. Получившие в 1966 году независимость Ботсвана и Лесото, а в 1968-м — Свазиленд продолжали использовать в обращении рэнд.

18 ноября 1967 года фунт стерлингов был девальвирован на 14,3 %. Рэнд не был девальвирован, был установлен новый паритетный курс: 1 фунт стерлингов = 1,7143 рэнда. 25 августа 1971 года была отменена привязка рэнда к фунту, заменённая привязкой к доллару США, однако вскоре, после девальвации доллара, 22 декабря того же года вновь введена привязка рэнда к фунту по среднему курсу — 1,95 рэнда за фунт стерлингов. Менее чем через год, в октябре 1972 года, привязка рэнда к фунту стерлингов была отменена и более не вводилась, Южно-Африканская Республика и использовавшие рэнд Ботсвана, Лесото, Свазиленд, а также Юго-Западная Африка (Намибия), которая продолжала оставаться под контролем ЮАР, вышли из стерлинговой зоны.

Этапы формирования зоны рэнда

Формирование зоны рэнда фактически началось в рамках стерлинговой зоны в 1922 году вместе с появлением южноафриканского фунта, предшественника современной валюты ЮАР. Будучи привязанным к фунту стерлингов, южноафриканский фунт использовался в качестве единственного законного средства платежа на территории современных ЮАР, Ботсваны, Лесото, Намибии и Свазиленда. Выход этих стран (Намибии в качестве территории, подконтрольной ЮАР) из зоны фунта стерлингов и фактическое создание уже самостоятельной зоны рэнда произошло в 1972 году, однако формальное соглашение об её формировании было подписано после долгих переговоров только в декабре 1974-го. Она получила официальное название «Валютная зона рэнда» (англ. Rand Monetary Area, RMA).

Ботсвана в состав стран-участниц Валютной зоны рэнда уже не вошла; она продолжала использовать рэнд, пока в 1976 году не ввела собственную валюту — ботсванскую пулу. Ещё раньше, в 1974 году, собственную валюту — лилангени — ввёл Свазиленд, который оставался в составе союза до 1986 года. С его выходом Валютная зона рэнда была преобразована в Единую валютную зону (англ. The Common Monetary Area, CMA). Намибия, всё это время находясь под контролем ЮАР и фактически являясь участницей зоны рэнда, в 1990 году обрела независимость, а в феврале 1992-го формально подписала договор о вхождении в Единую валютную зону. Этот действующий по настоящее время договор получил название «Многостороннее валютное соглашение» (англ. Multilateral Monetary Agreement, MMA).

Таким образом, в настоящее время в зону рэнда формально, на основании Многостороннего валютного соглашения, входят ЮАР, Лесото и Намибия. В последних двух странах введены собственные валюты, соответственно лоти (в 1980-м) и доллар (в 1993-м), чей курс привязан к южноафриканскому рэнду в соотношении 1:1. При этом сам рэнд на территории Лесото и Намибии является полноценный законным средством платежа. Напротив, в ЮАР лоти и намибийский доллар не используются. Свазиленд, на территории которого законным средством платежа является только лилангени, не входит в Многостороннее валютное соглашение, однако курс его национальной валюты привязан к рэнду в соотношении 1:1. В зону рэнда формально не входит и Ботсвана, но и ботсванская пула фактически привязана к южноафриканской валюте: с 1976 по 1980 года её курс был зафиксирован по отношению к доллару США, однако в этот же период к доллару был привязан и рэнд, а с 1980-го в основе курсового режима Ботсваны лежит бивалютная корзина из СДР и рэнда, где доля последнего определяющая.

Хроника

Государство	Национальная валюта (год введения)	Стерлинговая зона (до 1972 г.)	RMA (1974—1986)	CMA (1986—1992)	MMA (с 1992 г.)
ЮАР ЮАР	Фунт (1922), рэнд (1961)	Y	Y	Y	Y
Ботсвана Ботсвана (до 1966 г. Бечуаналенд)	Пула (1976)	Y	N (с 1976 г.)	N	N
Лесото Лесото (до 1966 г. Басутоленд)	Лоти (1980)	Y	Y	Y	Y
Намибия Намибия (до 1990 г. под контролем ЮАР)	Доллар (1993)	Y	Y	Y (в 1990—1992 гг. неформально)	Y
Свазиленд Свазиленд	Лилангени (1974)	Y	Y	N	N

Источники

• [www.bis.org/publ/bppdf/bispap17.pdf Regional currency areas and the use of foreign currencies]. — BIS papers № 17. — BIS, 2003. — ISBN 92-9197-648-2.
• [www.globalfinancialdata.com/News/GHOC.aspx?article=GHOC_Currency_Codes.html Global History of Currencies]. — Официальный сайт. — GFD, 2010.
• Валюты стран мира: Справочник / [Авторы: Бутаков Д.Д., Золотаренко Е.Д., Рыбалко Г.П.] / Под ред. Борисова С.М., Рыбалко Г.П., Можайскова О.В.. — 5-е изд., перераб. и доп. — М.: Финансы и статистика, 1987. — 383 с.

См. также

• Южноафриканский таможенный союз

Отрывок, характеризующий Зона рэнда

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.