Зонов, Николай Фёдорович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Зонов, Николай Федорович»)
Перейти к: навигация, поиск
Николай Фёдорович Зонов
Дата рождения

24 сентября 1923(1923-09-24)

Место рождения

деревня Крыловщина, Орловский район, Кировская область

Дата смерти

5 февраля 1944(1944-02-05) (20 лет)

Место смерти

Никопольский район, Днепропетровская область

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

инженерные войска

Годы службы

19411944

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Сражения/войны

Великая Отечественная война

Награды и премии

Николай Фёдорович Зонов (19231944) — лейтенант Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1943).



Биография

Николай Зонов родился 24 сентября 1923 года в деревне Крыловщина (ныне — Орловский район Кировской области). Жил и учился сначала в городе Халтурин (ныне — Орлов Кировской области), затем в селе Юрья (ныне — посёлок в Юрьянском районе Кировской области). Получил неполное среднее образование. В августе 1941 года Зонов добровольно пошёл на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. В 1942 году он окончил Златоустовское военно-инженерное училище. С февраля 1943 года — на фронтах Великой Отечественной войны. Принимал участие в боях на Северо-Западном и Степном фронтах. Участвовал в боях в районе Старой Руссы. К сентябрю 1943 года гвардии лейтенант Николай Зонов командовал сапёрным взводом 1-го гвардейского отдельного воздушно-десантного сапёрного батальона 10-й гвардейской воздушно-десантной дивизии 82-го стрелкового корпуса 37-й армии Степного фронта. Отличился во время битвы за Днепр[1].

В ночь с 30 сентября на 1 октября 1943 года взвод Зонова обеспечивал переправу 24-го гвардейского стрелкового полка через Днепр в районе села Переволочное (ныне — Светлогорское Кобелякского района Полтавской области Украины). На плацдарме, на западном берегу, он принял активное участие в отражении немецких контратак у села Мишурин Рог, лично уничтожил 2 танка «Тигр». В бою получил ранение, но до окончания боя продолжал сражаться[1].

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 декабря 1943 года за «мужество и героизм, проявленные при форсировании Днепра и удержании плацдарма на правом берегу» гвардии лейтенант Николай Зонов был удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Орден Ленина и медаль «Золотая Звезда» он получить не успел, так как 5 февраля 1944 года погиб в боях на территории Днепропетровской области Украинской ССР. Похоронен в селе Катериновка Никопольского района Днепропетровской области Украины[1].

Был также награждён орденом Красной Звезды и рядом медалей[1].

В честь Зонова установлен обелиск в Катериновке, названы школы в Орле и Юрье, улицы в Орлове, Юрье и Орджоникидзе Днепропетровской области[1].

Напишите отзыв о статье "Зонов, Николай Фёдорович"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=7518 Зонов, Николай Фёдорович]. Сайт «Герои Страны».

Литература

  • Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
  • Кировчане — Герои Советского Союза. 2-е изд. Киров, 1962.
  • Колеватов Н. А. В те суровые годы. Киров, 1995.

Отрывок, характеризующий Зонов, Николай Фёдорович

– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.